Я родом из Уланского подворья - Леонид Оливсон

Леонид Оливсон

Я родом из Уланского подворья

Стихи

…Нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими; ибо кто приведет его посмотреть на то, что будет после него.

Детство

Рождение человека

Из мрака тьмы мы вырвались в арену света.Быть может, этому не рада вся планета,Ведь в свет явился новый рот на строчке интернета,И лента на лодыжку ножки маленькой надета.

Но кто помог нам в этом свете стать жилицей?Кто в руки нас, отрезав пуповину, взял под мышки?Кто вытер нас, дав нам от тела мамы отделиться?Кто матери принес тебя на грудь, малышку?

Мы абсолютные невежи – все будет впереди,И свою маму лишь чувствуем мы небом рта,Когда губами, как насосом, пьем молочко груди.И это наша вначале первая еда.

Пока еще ревущий, мы – небольшой комок,Но мы уж сладкое, живое, дышащее тело.Вот кто-то, приподняв нас, к груди своей привлек:Наверно, папа – быстро положил, дыша несмело.

Каких жестоких мук, рожая, мама натерпелась!Какой она свершила мужественный подвиг!Вот так давно создателю Вселенной захотелось —Для нас же это счастливый и бесценный миг.

А мы себе порою ночью позволяемКричать и плакать без причины, и в руках крутиться.Да, мы еше малы, ну ничего не знаем,Что в мире нам придется всем премудростям учиться.

Мы узнаем, что плохо и что хорошо

О сказке «Вершки и корешки» малыш не знал.Зато в мечтах он был великий фантазерИ рвался в театр пойти, и всем надоедал,Чертил в тарелке с кашей множество озер.

Увидев маму в мультике, ему знакомом,Из сказки «Спящая красавица» Перро,Рисунок сделал сказки той в своем альбоме,Где славный принц ее целует от хвороб.

О, как он ненавидел кашу манную!Но бабушка его кормила с попугаем…Мы все прошли ту стадию обманную,Где нас кормили кашей, сказкой увлекая.

Нам все казалось удивительно прекрасным,Мы перед сном просили сказку почитать.И сколько было тут ребяческих соблазнов,Чтоб время оттянуть и вовремя не спать.

Нам все становится уже поздней понятным,И в памяти бывает это не свежо.Суть сказки учит нас всегда вещам занятным:Мы узнаем, что плохо и что хорошо.

Этот мир волшебных сказок

Этот мир волшебных сказокСам себе он сочинил,Без родительских подсказокЗамок он соорудил.

В нем оконца, и бойницы,И кресты, и купола.Суетятся всюду принцы,Стрелы лука в цель летят.

Он не дремлет ни минуты,В рыцари идет игра.У него есть трубадуры,Целый день слышны «Ур-р-ра!..»

Полон дом – знакомы лица:Всей округи ребятня.Нету только колесницы:Папу превратил в коня.

Его полны арсеналы —Палки, веники, шиты,Меч, доспехи и кинжалы,Прыгалки сестры – кнуты.

Еще одна из детства веха

Средина лета… в Томилино на дачеЯ, восьмилетний, на лужайке.Я, у забора стоя, увидел клячуИ мужика в телеге в майке.

Был взорван вонью лип пахучих ароматОт клячи с молоком на грунте.Мужик, в телеге ехавший, был староват.Их вид явил мне чувство грусти.

Помог я маме взять воду из колодцаИ стал бродить я по лужайке.Козел наш Борька ко мне вдруг что-то жмется:Его ворон пугала стайка.

Был Борька немолодой козел,Меня порой рогами нежно задевал.Я еше глупый, не повзрослелИ на рога ему кастрюлю надевал.

Лишь стоило забыться мне, чтоб почитать, —Он находил меня повсюду.Хоть надо мной он не имел большой диктат,Я вспомнил этого хитрюгу.

Вот почему у нас козел был, не коза, —Осталось для меня загадкой.Казалось мне, что понимал он словесаИ поведеньем был не гадкий.

Мне стоило сверкнуть глазами и сказать:«Не надо это делать, Борька!» —Он задом пятился траву кругом щипать,Он как бы понимал напор мой.

О, как прекрасен там воздух был!Тот воздух, что давал покой и радости.Его сквозь годы я не забыл:Вкус детских лет имеет свои сладости.

Другой забавный штрих меня всю жизнь смешил.Мы дачу снимали у родни.Муж тетки сына своего весь день будил —Не потому, что он был ленив.

И слышалось все время: «Яшенька, ты спишь?»Мы умирали все со смеха.Хотелось нам его спросить: «Чего шумишь?»Еше одна из детства веха.

В далеком детстве

В далеком детстве мама сказывала сказкиИ, делая свою работу, пела.Меня сама учила, делая подсказки,Чтоб мудростью ее я овладела.

Была я в детстве очень неуемной,Но знала: маленький нуждается в защите.Все хищники в природе вероломны,Хоть богом созданы и очень разнолики.

Суть этой вымышленной сказки для малых птах:Неважно, будь это люди иль зверье, —Ведь слабое дите для хищника есть жертва,Его обидеть не стоит ничего.

По травке прыгает маленький воробушек.Из любопытства сник он на дорожке.Разное он слышал от родимых кровушек?Посмотри: от грязи он чистит ножки.

Воробьиха-мамочка где-то тут же, рядом,Знаками и криком бережет семью.Воробьишке юному мало чего надо:Он клюнул червячка и поет вовсю.

Вдруг в парке девочка с котенком появилась,А воробьиха начеку была.Над малышом крича, пугая, стая вилась:Малыш вспорхнул вверх у хищника чела.

Мама подлетела: «И что ты тут распелся?Ты, малыш, не знаешь, сколько тут врагов?Стал большой ты, что ли, и, вишь ты, расшумелся!С кошкою сражаться, что ли, ты готов?»

В кустах тот воробьишко смирно слушал маму,Затем с ней скрылся он в зелени листвы.Как выжить – слушали мы мамину нирвану,Чтоб, взрослым будучи, стать вокалистом.

Агния Барто писала

О девчонке милой, Тане,Агния Барто писала,И пародий много тайныхЭта сценка вызывала.Таня, бедная Танюша!Рядом дети все смеются,А ребенок навзрыд плачет:Дорог сердцу яркий мячик.Дети вырастают скороИ становятся жестоки,Потому что без надзораИногда ну прямо волки.Падает на лед парнишка —Ему больно, он кривится.Он встает и трет штанишки,Но не плачет – не девица.Кто-то ведь подставил ножку!Это сделал он нарочно.Вместо чувства сожаленьяВидим в лицах умиленье.Разве это не жестокость?Это наша недалекость!

Пять портретов сына

Глядя на эти пять портретов,Когда ребенок еше мал,Мы не найдем прямых ответов,Как мир малыш наш познавал.

Всегда, с младенческих годов,Мы помним малыша улыбку,И сколько он имел зубов,И мысли первые обрывки.

Какие он носил одежды,И как в них ползал, и ходил,И первые его протесты,Когда в квартире был один.

Когда впервые начал шкодитьИ «мама-папа» произнес.Реакцию на звук мелодий —К ним проявлял ли интерес.Как относился он к игрушкам,Их принимал иль отвергал.Кто спал с ним рядом на подушке,И не ломал ли их, вандал.

Когда впервые к телефонуОн свою ручку протянул,Как с любопытством на воронуСмотрел с балкона пять минут.

Как принят был он на дворе,Когда зима была с бураном.Как бегая он рос, окрепИ становился мальчуганом.

Об этом говорят портреты,Стоящие передо мной.Они как бы годов анкеты —Поблекшие и с желтизной.

Может, Ирка тоже тает?