Молот ведьм - Владимир Андриенко

Владимир Александрович Андриенко

Молот ведьм

"Жениться не подобает. Разве женщина что-либо иное, как враг дружбы, неизбежное наказание, необходимое зло, естественное искушение, вожделенное несчастье, домашняя опасность приятная поруха, изъян природы, подмалеванный красивой краской?"

Иоанн Златоуст в поучении на Евангелие от Матфея (глава 10)

Пролог

"Всякая злость мала по сравнению со злостью женщины"

Книга сына Сирахова (Глава 25)

Двое мужчин в монашеских рясах ордена доминиканцев приготовились к смерти. Они знали, что теперь их уже не спасет никто. Пришел час расплаты за книгу, что они написали, и за ту борьбу, что они вели с ведьмами в течение долгих лет.

Один из них был высокий и худой аскет, а второй низкий и полный человечек с добродушным лицом. Одного звали брат Генрих, второго брат Якоб.

— Мы зря так далеко удались от города, брат мой, — прошептал толстяк. — Здесь нас некому защитить.

— Так было нужно, и ты сам это знаешь.

— Что там за шум, брат мой? Посмотри в окно. Что там?

Герних выглянул в окно:

— Якоб, — он повернулся к своему товарищу, — Они уже здесь! Это ведьмы. Их не менее 30 и все в полном вооружении.

— Они пришли оттуда? Они явились из того страшного мира, брат мой?

— Да, это те самые, мир которых мы посетили. Я вижу гербы на их плащах и щитах. Это гербы языческого герцогства Руг. И впереди них та самая баба, что предостерегала нас не трогать её сторонниц в нашем мире. Помнишь о нашей с ней последней встрече?

— Как забыть такое! Господи! Но все ведьмы здесь в городе нами были разоблачены и сожжены! Они пришли мстить! — вскричал толстяк Якоб. — Может ли все так для нас закончиться, Генрих? Где же Господь, что должен защитить нас от козней Сатаны! Неужели он оставил нас им на растерзание?

— Не поминай Господа всуе, Якоб. Сам Иисус Христос принял смерть за грехи. И нам с тобой даруется такая честь. Это милость, но не наказание!

— Хороша милость, Генрих, — всхлипнул второй мужчина. — Эти твари раздерут нас на части. Они не знают жалости. А то еще и похуже что-то придумают. С них станется.

— Верно, — спокойно отозвался Генрих, — но и мы с тобой не знали к ним жалости. Мы истребляли их поганое племя везде, где могли. Мы написали трактат "Молот ведьм" и его будут читать после нас, и будут бороться с ведьмами. Это наполняет мою душу радостью. И я готов принять смерть ради этого!

Двери в комнату распахнулись, и внутрь вошел трактирщик.

— Господа монахи, святые отцы, — прокричал он, — вам нужно бежать! Моя жена продала душу свою Сатане! Она призвала сюда ведьм! И они идут за вами!

— Спасибо тебе добрый человек, за предупреждение, но нас уже никто и ничто не спасет. Такова воля Господа! — произнес брат Генрих. — А вот ты сам зря подвергаешь свою жизнь опасности. Ведьмы могут расправиться и с тобой.

— Верно, — подтвердил дрожавший от страха Якоб. — Уходи скорее добрый человек. Оставь нас нашей участи.

Но уйти трактирщик не успел. Две девочки пронзили его тело со спины длинными кухонными ножами для разделки мяса. Он захрипел, призвал Господа, и рухнул лицом вниз.

— Мир его душе! — громко произнес брат Генрих.

— Ты молишься за этого человека, монах? — хриплым голосом спросила первая девочка в белом чепце.

— Да. Он был добрый христианин и погиб пытаясь спасти своих ближних. Господь воздаст ему за эту жертву. А вот ты будешь проклята навеки. Ибо свершила по указу ведьм мерзкое убийство своего родного отца.

— Сейчас ты ответишь за все монах. Сюда идут наши сестры, — произнесла вторая девочка, отбросив окровавленный нож. — Прислушайся, уже стучат их кованные сапоги и гремит оружие. Наша мать встречает их у входа.

— Ты думаешь меня этим напугать, ведьма? Не старайся. Я сделал в своей жизни достаточно. И мое дело будет продолжено!

Ступени трактирной лестницы жалобно заскрипели под ногами многих женщин облаченных в доспехи.

— Господи помилуй нас! — Якоб опустился на колени и стал истово молиться.

Девочки-ведьмы мерзко захихикали.

Генрих последовал примеру своего друга, и также опустившись на колени, прочел молитву Господу.

В комнату вошли три женщины. Остальные остались ждать снаружи. Впереди были высокая черноволосая красавица в стальной кирасе с золоченной насечкой. На её алых сапогах блестели золотые шпоры. Она преступила через труп трактирщика и приблизилась к Генриху. Тот поднялся с колен.

— Вот мы и встретились с тобой, монах. И я рада этой встрече.

— Мы истребили не всех твоих служанок, и потому ты нашла нас. Силен Сатана, но Бог Иисус еще сильнее. Мы можем умереть, но за нами пойдут другие. И вам не подчинить себя нашего мира, как вы покорили ваш. Да и там вам властвовать не долго.

— Ты в этом уверен, монах? Кто ты такой чтобы предсказывать подобное?

— Скромный служитель Господа. И тот человек, что уничтожил более трех сотен твоих сторонниц в этом мире. Ведь вы ведьмы и здесь хотели укрепить свою сласть. Разве не так?

— Так! И я пришла заплатить тебе по счетам. И сказать, что все твои усилия были напрасны. Сообщество ведьм все равно будет возрождено в твоем мире!

— В прежнем объеме? — монах засмеялся. — Вот это вряд ли! Мы с Якобом слишком хорошо поработали. Не одна сотня лет им понадобиться для этого. Разве не так?

— Так, монах. Наши сестры сейчас здесь слабы. Но в будущем они многое смогут у вас снова изменить.

— Ты в этом уверена, ведьма? — засмеялся монах. — А моя книга? Что ты скажешь о "Молоте ведьм"? За мной пойдут другие. И ваше племя будут истреблять повсеместно и после моей смерти! Ибо истинно говорю вам, имеются на свете три существа, которые как в добре, так и во зле не могут держать золотой середины. Это язык, священник и женщина.

— И женщина, по-твоему, наихудший из них? А ты произошел сам не от женщины?

— Добродетельная женщина свята, ибо помыслы её обращены к добру, Но все ли помыслы женщин обращены к Господу, ведьма? И нет ничего хуже злобы женщины. Соглашусь лучше жить со львом и драконом, нежели жить со злой женой.

— Все это ты изложил в своей проклятой книге, монах.

— Для тебя она проклятая. Но не для добрых христиан.

— Через несколько столетий твою книгу проклянут по всей Европе! И имя твое, монах, будет проклято!

— Ложь! — произнес Генрих. — Я не верю тебе, ведьма! Мое имя не может быть проклято. Пусть меня не надолго позабудут. Пусть меня обвинят в жестокости и пытках, что я придумал для ведьм. Но меня все равно поймут рано или поздно!