Беллилия. Убийца или жертва? - Вера Каспери

Вера Каспери

Беллилия. Убийца или жертва?

От издателя

Серия «Библиотека классического детектива „Седьмой круг“» – собрание лучших интеллектуальных, психологических детективов, написанных в Англии, США, Франции, Германии и других странах, – была составлена и опубликована за рубежом одним из самых известных писателей XX века – основателем чрезвычайно популярного ныне «магического реализма», автором психологических, фантастических, приключенческих и детективных новелл Хорхе Луисом Борхесом (1899–1986). Философ и интеллектуал, Борхес необыкновенно высоко ценил и всячески пропагандировал этот увлекательный жанр. В своем эссе «Детектив» он писал: «Современная литература тяготеет к хаосу… В наше хаотичное время существует жанр, стойко хранящий классические литературные ценности, – это детектив». Вместе со своим другом, известнейшим аргентинским писателем Адольфо Биой Касаресом, Борхес выбрал из безбрежного моря детективной литературы наиболее, на его взгляд, удачные вещи, и составил из них многотомную библиотеку, которая в течение без малого трех десятилетий выходила в Буэнос-Айресе. Среди ее авторов и знаменитые у нас писатели, и популярные писатели-криминалисты, которых знает весь мир, но еще не знают в России.

Борхес нашел разгадку истинной качественности и подлинной увлекательности детектива: роман должен быть интеллектуальным и фантастичным, то есть должен испытывать читателя на сообразительность и будоражить его воображение, а также делать читателя активным участником волнующих событий. Сам писатель так определял свой критерий: в настоящем детективе «…преступления раскрываются благодаря способности размышлять, а не из-за доносов предателей и промахов преступников».

Детективы из серии Борхеса – это тонкая игра ума и фантазии, оригинальная интрига и непредсказуемая развязка, вечные человеческие страсти: любовь и ненависть, предательство и жажда возмездия, но никакой пошлости, звериной жестокости и прочих эффектов бульварной литературы. Торжество разума и человечности – таково назначение детективного жанра, по Борхесу.

Посвящается И. Дж.

1

Жена вошла в комнату, и Чарли обернулся, чтобы посмотреть, как она выглядит. На ней было темно-синее бархатное платье, плотно обтягивающее всю ее фигуру и открывавшее прелестные тонкие лодыжки и бальные туфельки на высоких каблуках бронзового цвета.

В камине пылал огонь. Языки пламени облизывали твердую кору большого рождественского полена. Для Чарли это было великое событие. Он сам отпилил его и целый год держал в сарае, чтобы оно высохло. Беллилия, понимая радость мужа, сверкнула улыбкой, пробежала по коврам к широкому креслу, в котором он сидел, и, устроившись рядом, положила голову ему на плечо. Чарли взял Беллилию за руку. Огонь бросал на них красный отсвет. В тот момент, десять минут шестого 25 декабря 1913 года, Чарли Хорст считал себя самым счастливым человеком в мире.

Для жены Чарли это было первое Рождество в его доме. Они поженились в августе. Беллилия являла собой прелестное создание, ласковое, как котенок, с живыми, темными и блестящими глазами. По контрасту с ее яркой красотой брюнетки Чарли казался еще более бесцветным, угловатым и вялым.

В эркере, откуда убрали кресло, стояла елка, ветки которой были украшены сверкающими гирляндами, разноцветными шариками, тряпочными ангелами, бородатыми Санта-Клаусами, бумажными оленями, картонными домиками и веточками перечной мяты. Под елкой вместо обычной белой простыни, имитирующей снег, лежала зеленая бумага, а на ней были рассыпаны еловые иголки, чтобы создать впечатление лесной земли. Обеденный стол украшала ваза с белыми нарциссами, но выглядели они так, будто росли из рождественских веток остролиста и лавра.

Беллилия уже давно начала готовиться к празднику. Тарелки подбирались в строгом соответствии с кушаньями, а серебряные блюда-ракушки бабушки Чарли были доверху набиты карамелью домашнего изготовления, марципаном и солеными орешками. На буфетной стойке в ожидании гостей уже расположились строго по линейке фужеры и рюмки для вина, а для тех, кто предпочитал что-нибудь покрепче, стояли оловянные бокалы, куда Чарли обычно наливал приготовленный им по особому рецепту горячий ромовый грог. Ну и, кроме того, было в изобилии солено-перченых деликатесов, паштет из гусиной печенки, копченые устрицы, сардины, анчоусы и крекеры с особой пастой, которую Беллилия сделала из смеси разных сыров.

На Рождество Чарли подарил жене старинное золотое кольцо в форме сплетенных нитей, собранных в узел, и инкрустированное мелкими гранатами. Она надела его на безымянный палец правой руки и время от времени вытягивала руку вперед и, наклоняя голову то к правому плечу, то к левому, разглядывала со всех сторон. Руки были у нее пухлыми, а пальцы сужались к кончикам ногтей, отполированных до такой степени, что они блестели подобно розовым самоцветам.

– До чего же мой маленький галчонок любит блестящие побрякушки! – заметил Чарли.

Метафора была чисто литературной. Чарли плохо представлял себе, как выглядят галки. Воспитанный на английской литературе, он предпочитал выражать свои чувства подобным образом. Когда Чарли был маленьким, мама пела ему иногда такую песенку:

Вещи редко на себя похожи.Все совсем не то, чем кажется.Стебелек осоки режет ножиком,А смола, как мед пчелиный, мажется.

Его жена восприняла критику с обычной благосклонностью, показав ямочки на щеках.

– Тебе кольцо действительно нравится? – спросил Чарли.

– Больше, чем платина и бриллианты.

– Или даже жемчуг?

– Ах вот почему ты подарил мне именно этот перстень, – тихо произнесла Беллилия.

Чарли сменил тему разговора:

– Кажется, пошел снег.

С западной стороны дома, там, где была терраса, внизу под обрывом шумела река. Натыкаясь на огромные камни, она будто все время жаловалась. Их дом находился совсем недалеко от большого промышленного города, однако земля вокруг была настолько каменистой, что осваивать ее было невыгодно, поэтому окрестные леса и усыпанные валунами поля оставались такими же дикими, какими их увидели первые поселенцы, прибывшие в Коннектикут.

Раздался дверной звонок. Разглаживая свой новый фартук, служанка Мэри побежала через холл в прихожую. У двери она остановилась, расправила кружева на фартуке и впустила гостей, громко приветствуя их: «Здравствуйте, мистер Джонсон! Счастливого Рождества, миссис Джонсон!»

Беллилия тоже поспешила им навстречу. Как обычно, Уэллс Джонсон почувствовал себя неловко в ее присутствии. Пробормотав слова приветствия, он собирался вручить хозяйке коробку в подарочной рождественской упаковке, обвязанную золотой тесьмой, но так и стоял, не сняв перчатки и перекладывая пакет из одной руки в другую. Люси Джонсон не выдержала, отобрала у него пакет и вручила его Беллилии:

– С Рождеством Христовым.

– О, зачем, это не обязательно…

– Подождите и ничего не говорите, пока не увидите, что там. Можете подумать, что я сумасшедшая.

– Я вообще-то люблю подарки, – сказала Беллилия.

– Как поживаете, Чарли Хорс?[1] – обратился к хозяину Уэллс Джонсон.

– Никогда в жизни не чувствовал себя так хорошо. Позвольте мне взять ваше пальто.

Беллилия внимательно разглядывала пакет, красивую яркую оберточную бумагу и тщательно завязанные узлы.

– Подождем открывать, пока не явятся все гости, – сказала она и положила подарок Джонсонов на свободное место под елкой.

Звонки в дверь пошли один за другим; число гостей все увеличивалось, приветствия и смех становились все громче, воздух наполнился запахами рисовой пудры, духов и одеколонов, рома и разных пряностей. Жара в доме и обязанность хозяина наливать и разносить бокалы довели Чарльза до того, что он взмок от пота. А кожа Беллилии цвета слоновой кости оставалась такой же свежей и прохладной, как белая роза, которую она прикрепила себе на грудь.

Эта роза была из букета, подаренного ей их новым другом и соседом Беном Чейни.

– Вы слишком добры, – сказала Беллилия, протягивая Бену обе руки, и улыбнулась так, чтобы снова были видны ямочки на щеках. – Вы просто меня избалуете своим вниманием.

– Избаловать вас? Это невозможно! – воскликнул Бен.

Чарли и Бен обменялись рукопожатием.

– Счастливого Рождества.

– Рюмочку?

– Ну что ты, Чарли, – вмешалась Беллилия. – Ты же знаешь про Бена и про настойку.

Оба мужчины рассмеялись. Беллилия произнесла это так, будто Бен и яблочная настойка были старыми любовниками. Пока Чарли наливал Бену рюмку, Беллилия поднесла ему блюдо с закусками. Он выбрал крекер с сырной пастой.

– Вы сделали это из овечьего сыра, – отметил он с некоторым самодовольством. – Теперь я знаю, что вы думали именно обо мне.