По делу обвиняется... - Вильям Михайлович Вальдман

В. Вальдман, Н. Мильштейн

По делу обвиняется...

Повесть

Глава первая

Неожиданно начал моросить дождь. Мария Никифоровна, не покидая пункта наблюдения, вынула из сумки складной зонтик, с которым не расставалась во все времена года, раскрыла его и посмотрела на часы. «Скоро. Сейчас начнут выходить, только бы Лёня не увидел». — Она ниже опустила зонт, прикрыла им лицо.

Хотя Мария Никифоровна напряженно ждала ее выхода, а может именно потому, что ждала, она вздрогнула при появлении Иры, которая шла в группе молодых людей, оживленно разговаривая и задорно смеясь. «Ишь, без свиты мужской не может», — неприязненно подумала Фастова.

Между тем Ира со спутниками приближались, и Мария Никифоровна еще ниже опустила зонтик, но тут же сообразила, что Ира может и не увидеть ее, высоко подняла зонт над головой и сделала несколько шагов навстречу.

Ира перестала улыбаться, остановилась и стала торопливо прощаться с попутчиками. В этот момент к ним подошла Фастова и, бросив холодное: «Здравствуйте», — отозвала Ирину.

«Судя по решительному виду и закушенной губе, приготовила мне хорошую экзекуцию, — тоскливо думала Ира, молча шагая за Лёниной матерью. — Ох, и невезучая же я».

Ира и вправду считала себя неудачницей. Когда она заканчивала девятый класс, скоропостижно от инфаркта умерла мама, а вскоре отец привел в дом другую женщину. К Ире относились хорошо, не обижали, но ей стало казаться, что она в гостях, время визита заканчивается и надо уходить домой, а адрес дома неизвестен. Ее заветной мечтой было побыстрее окончить школу и стать самостоятельной. Накануне выпускных экзаменов она влюбилась с той пылкостью, какая свойственна лишь тем, кому семнадцать. Ира сама испугалась чувства: до сих пор все было иначе.

Хорошенькая, компанейская, жизнерадостная, она не могла пожаловаться на невнимание сверстников. Но увлечения проходили быстро, ограничивались редкими прогулками по городу и торопливыми поцелуями в темном подъезде. С Виктором — он был на несколько лет старше — ей стало интересно и надежно. Оба с нетерпением ждали конца учебного года. Вопрос их дальнейшей жизни решился сам собой.

Получив аттестат зрелости, Ира по инерции подала документы в институт и на первом же вступительном экзамене с треском провалилась. Это не очень огорчило ее: решила, что поступит на следующий год. Когда забирала документы, ей предложили поработать в институте лаборанткой и поступать на заочное отделение. Это давало ей независимость от отчего дома. Она перешла жить к Виктору, который работал начальником участка стройуправления и недавно получил однокомнатную квартиру в центре города. Заявление в ЗАГС они не подали. Виктор не проявил инициативы, а Ира считала неудобным напоминать: им и так хорошо.

Виктор приходил поздно, устало улыбался, они ужинали, затем она мыла посуду, а он клевал носом перед голубым экраном — образцово-показательное семейство. Потом наступила эра комфорта: Виктор сам отремонтировал квартиру, и вскоре та заблистала. Он хорошо зарабатывал и старался, чтобы квартира была обставлена роскошно. Ира всячески поощряла в нем это. Гнездышко стало уютным, по вечерам не хотелось никуда уходить, изредка к ним приходили гости, а чаще всего они читали вслух, не очень рьяно спорили о прочитанном. Виктор научил ее играть в шахматы, она пристрастилась к игре и довольно быстро превзошла учителя. Нет, что не говори, это была чудесная пора.

Потом начался кошмарный сон наяву: Виктор запил. Большой и добрый, он становился страшным во хмелю, смотрел на нее тупо голубыми глазами, что-то бессвязно мычал, размазывая слезы по лицу, валился в грязных туфлях на диван и засыпал. Утром хмурый, пряча глаза, выдавливал: «Здрасьте», — и уходил на работу, а вечером все повторялось. Особенно ужасным было пьяное желание близости с ней. Попытки серьезно поговорить, увещевания, визиты к врачам, мольбы — все оказалось бесполезным.

И однажды, когда пьяный Виктор толкнул ее, беременную, и она чуть не упала, Ира решила: хватит! Наутро она молча подала завтрак, а после его ухода собрала чемодан и поехала к отцу. Он искренне обрадовался: «Молодец, дочура, вернулась». Мачеха скользнула взглядом по ее животу, учтиво улыбнулась: «Располагайтесь, ваша комната свободна».

Но Ира переоценила себя, когда думала, что сможет жить под одной крышей с отцом, который был поглощен единственной целью — угодить молодой жене, с издевательски вежливой Лилией Андреевной. Незадолго до родов Ира переехала, ко всеобщему облегчению, в пустовавшую секцию мачехи.

От чувства, которое она питала к Виктору, не осталось и следа, и, когда родился Славик, в свидетельстве о рождении сына она написала отчество по имени своего отца — Петрович.

Прошло два года. Она познакомилась с Леней, они полюбили друг друга, однако имелось одно обстоятельство, которое могло помешать их счастью. Ира поняла это, когда познакомилась с Лёниной мамой. Обостренное чутье любящей женщины безошибочно подсказало ей: отсюда исходит опасность, — и беспокойство за их будущее уже не покидало ее. Как-то Леня проговорился: Мария Никифоровна считает Иру беспутной и никогда не согласится на их брак. Леня, конечно, не пойдет на открытый конфликт с матерью, он слишком мягок для этого — значит, это предстоит сделать Ире.

Разговор должен был состояться рано или поздно. Ира желала его и боялась. Хотелось поскорее развязать, а не выйдет, так и разрубить узлы в этом своеобразном треугольнике — мать, единственный сын, любимая сыном и любящая его женщина...

...Некоторое время они шли молча. Дождь перестал, женщины отряхнули зонтики и спрятали их.

— Куда мы идем? — спросила наконец Ира.

— Туда, где меньше людей, в парк.

— Вы полагаете, люди могут помешать нам? — в голосе Иры звучала ирония.

— Не хотелось бы, чтобы нас видели вместе, — отрезала Фастова. «Ничего, сейчас ты услышишь, кто ты и что ты, — подумала Мария Никифоровна. — Я тебя навсегда отважу».

Они вошли в парк, свернули на боковую аллею, и здесь Фастова начала атаку.

— Мне хочется надеяться, у вас хватит ума понять: женщина вашего образа жизни и поведения, — она сделала ударение на последних словах, — никогда, понимаете, никогда не станет женой моего сына! А раз так, оставьте его в покое.

— Предложите это Лёне, — спокойно посоветовала Ира. Выстрел