Алюксер, или Блудная страсть у актеров и разведчиков. Книга-талисман - Сергей Попов

Алюксер, или Блудная страсть у актеров и разведчиков

Книга-талисман

Сергей Попов

© Сергей Попов, 2017

ISBN 978-5-4485-4398-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предупреждение!!!

Данная книга не содержит конкретных советов, не дает рекомендаций как поступать в той или иной жизненной ситуации. Она не относится к разряду традиционной психологической литературы. Это литература художественная.

Другое дело, что являясь художественным произведением, данная книга выполняет функции, относящиеся всё-таки к области психоаналитики. Это своеобразный эксперимент. Просим читателя отнестись с пониманием к новым поискам автора, а желательно и с интересом.

Что такое книга-талисман

Алюксер – талисман для путешествий и развития таланта.

О талисманах, казалось бы, мы знаем все. Талисман, это предмет, заряженный на удачу, на защиту от невзгод, на исполнение конкретного желания. Что значит «заряжен»? – Это значит, что природа или человек наделили предмет – кулон, монету, перстень, энергией, которая несет охрану своего хозяина от враждебных сил, расчищает ему дорогу к заветным целям.

Итак, энергия решает всё.

Есть эта энергия у человека – он способен идти по жизни… пусть ошибаться, падать, сбиваться с пути, но неизменно исправлять ошибку, подниматься, находить верный путь и достигать желаемого. С энергией у человека сопряжена радость, ощущение полнокровности бытия, а также торжество от того, что он видит исполнение своих желаний.

Если энергии нет, то ничто не даёт тебе счастья жить: мечты не зажигают, головокружительные перспективы не манят, потому что знаешь: им всё равно не дано осуществиться. Это истины, которые знает каждый.

О том, из каких источников к человеку приходят силы, написано много книг. Это и кладовые витаминов и позитивный образ мыслей и воздействие на акупунктурные точки тела и приемы дыхательной гимнастики и, конечно же, талисманы.

Одной из разновидностей талисманов является книга.

Об этом мы говорим впервые, хотя общеизвестно, что с человеком, например, в третий раз взявшим в руки роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», начинают происходить мистические события – словно какая-то невидимая десница начинает вести его по жизни, подсказывая единственно верные пути и заботливо оберегая от ошибок. Есть и другие книги, погружаясь в чтение которых, неизменно чувствуешь приток энергии, поднимается настроение, а удача в одночасье поворачивается к тебе лицом. Это состояние сопутствует тебе, пока ты ежедневно уходишь в чтение, следишь за перипетиями сюжета, сочувствуешь героям или просто вспоминаешь прочитанное. Это происходит оттого, что такая книга способна наделять энергией своего читателя. Согласитесь, что, единожды прочитав такую книгу, мы не забрасываем её на пыльную полку, а, наоборот, кладём где-то неподалёку от себя, чтобы, улучив подходящий момент, вновь погрузиться в её страницы. Точно так же мы стремимся не расставаться с талисманом, который помог обрести счастье, покой в душе и исполнение желаний.

Психолог Сергей Попов, известный широкому кругу читателей благодаря своим книгам «Думай и работай по-русски», «О чём молчит бриллиантовый директор» и другим, посвященным энергиям денег, разработал метод воздействия на организм человека через соприкосновение последнего с литературными образами.

Психолог провёл основательное исследование того, откуда в человеке возникает приток сил, каким образом к нему притягивается позитивная ситуация в процессе чтения литературного произведения. Он вывел формулу, как должна быть построена литературная проза, на какие законы опираться, чтобы неизменно приводить читателя к вышеописанному эффекту.

Впервые на возможность литературы повышать энергетику людей всерьез обратили внимание в послевоенной Европе. Во Франции после пережитой оккупации и разорения войной в обществе царила духовная апатия. Она-то и вызвала к жизни произведения так называемого «театра абсурда» в лице двух ярчайших его представителей – Эжена Ионеску и Сэмюэля Беккета. Преднамеренная несовместимость предметов и событий, как например, «теннис на сене», в драме Беккета или ломка логических построений у того же автора, типа – « – Господин Годо занят. – А что он делает? – Он ничего не делает.» Непредсказуемость сюжетных поворотов – например, герой произведения Ионеску ночью после продолжительного объяснения с женой, цель которого выяснить, следует ли им сохранять отношения после того, как ушла любовь, внезапно обвязывает себя за пояс концом Млечного пути и улетает к звездам. Этот осознанный набор приемов приводит психику читателя, театрального зрителя в то специфическое состояние, которое он не испытывает в своей повседневной жизни и в процессе соприкосновения с литературой традиционного образца. Дело в том, что и в обычной жизни и в процессе чтения литературы традиционного образца у человека задействованы строго определенные участки мозга. Этих клеток достаточно, чтобы следить как за своим бытом, так и за литературным сюжетом, где-то предсказывать его развитие, делать надлежащие выводы из прочитанного и т. д. Но, когда тот же читатель соприкасается с литературой, построенной по принципам абсурда, этих мозговых клеток явно не хватает для того, чтобы проделать все те же вышеописанные манипуляции. В попытке постичь непостижимое мозгу приходиться задействовать еще и другие клетки, которые раньше попросту не функционировали. Это и производит освежающий эффект. Конечно, «непостижимое» не постигается, но чем больше мозговых клеток вызвано к жизни, тем полнокровнее ощущает себя человек, тем больше горизонтов перед ним открыто. Этот эффект животворной силы «театра абсурда» можно сравнить с состоянием человеческого организма после сиршасаны – стойки на голове, когда человек, проводящий большую часть времени головой вверх, вдруг делает упражнение хатха йоги: переворачивается головой вниз и замирает на некоторое время в таком положении. Нет, он, конечно, не живет в таком положении, он не работает, не воспитывает детей. Он просто в течении нескольких минут стоит вверх ногами. Но, клетки, до которых ранее не доходила кровь или доходила в малом количестве, теперь насыщаются ею и начинают активно функционировать, а сам человек чувствует свежесть, прилив сил и открывающиеся возможности.

Теоретические установки «театра абсурда» были изложены Эженом Ионеску в книге «Драма и контрдрама». Испытание жизнью они прошли не только на театральных сценах послевоенной Европы, но главное там, где человеческая энергетика находится в состоянии максимального угнетения – в местах лишения свободы. Именно за колючей проволокой пьесы авторов «театра абсурда» находили самый живой отклик: их чаще других хотели видеть заключенные в исполнении профессиональных коллективов, постановки именно этих пьес узники осуществляли сами на самодеятельных театральных сценах.

Увы, наши соотечественники из-за существования «железного за

навеса» не получили представления об этом направлении искусства, не имели возможности испытать на себе его уникальную животворную силу.

Зато другой писатель и теоретик искусства послевоенной Европы россиянам, напротив, хорошо знаком – это Бертольд Брехт. Он также ставил своей целью поднять дух, но уже немцев. Народ, потерпевший поражение в войне, он стремился напитать силой для новой жизни, для переосмысления своего пути. Животворная методика Брехта основана на разрушении так называемой «четвертой стены» – грани, отделяющей искусство от жизни. Суть эффекта в следующем. Человек в процессе общения с произведением искусства отдает себе отчет в том, что то, что он наблюдает на сцене, читает или рассматривает на живописном полотне, не является жизнью, это лишь ее изображение, поэтому его не следует воспринимать всерьез; страшиться увиденного, радоваться ему или переосмысливать свою жизнь. Нужно как бы дистанцироваться от впечатления, которое произвело на тебя общение с произведением искусства. Эта выработавшаяся веками привычка дистанцироваться приводит к тому, что сколь бы ни было талантливо художественное произведение, сколь бы назидательной не была его мораль, человек не пропускает оставленное им впечатление через весь собственный организм, в то время как сплетня соседа, его совет или происшествие, увиденное из окна, пронизывает тебя всего, полностью активизирует организм, поскольку последнее – это реальная жизнь. Практика разрушения «четвертой стены» – стирания грани между искусством и жизнью – заставляет человека ближе воспринимать происходящее на сцене или на страницах книги, острее реагировать на события внутри произведения, участвовать в них всем своим существом, а не быть лишь эстетствующим наблюдателем.