Если бы рыба могла говорить. Избранные стихотворения - Екатерина Грайнман (Дворкина)

Если бы рыба могла говорить

Избранные стихотворения

Екатерина Михайловна Грайнман (Дворкина)

Фотограф Екатерина Грайнман

© Екатерина Михайловна Грайнман (Дворкина), 2017

© Екатерина Грайнман, фотографии, 2017

ISBN 978-5-4485-0826-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Как он умело шевелит опрятным коготком!Как рыбок он благодарит, глотая целиком!»

© Льюис Кэрролл, «Алиса в Стране чудес»

«Как началась наша любовь? Банально, банально. Как всё прекрасное, началась банально. Вероятно, гармония и есть банальность. Вероятно, на это бессмысленно роптать. Вероятно, для всех был и есть один-единственный путь – как акробат по канату, пройти над жизнью по мучительному ощущению жизни. Неуловимому ощущению, которое возникает в последней физической близости, последней недоступности, в нежности, разрывающей душу, в потере всего этого навсегда, навсегда. Рассвет за окном. Желанье описало полный путь и ушло в землю. Ребенок зачат. Зачем нужен ребенок? Бессмертия нет. Не может не быть бессмертия. Зачем мне нужно бессмертие, если я так одинок?

Закат в комнате, где когда-то мы жили с тобой: синее платье лежало на этом стуле. В непрерывном пёстром потоке промелькнули синее платье, размолвка, зимний туманный день. Спираль была закинута глубоко в вечность. Разбитое вдребезги, расплавленное мировое уродство, сокращаясь, вибрируя, мчалось по ней. Там, на самой грани, у цели, всё опять сливалось в одно. Сквозь вращенье, трепет и блеск, понемногу проясняясь, проступали черты. Смысл жизни? Бог? Нет, всё то же: дорогое, бессердечное, навсегда потерянное твоё лицо».

© Георгий Иванов, «Распад атома», 1938

Автопортрет, ноябрь 2014

Автопортрет, январь 2017

Внимание! Поскольку цифровая печать не позволяет отобразить фотографии в их оригинальном качестве, фото в книге переданы в искаженном виде. Для ознакомления с оригиналами можно пройти по ссылкам. femmediabolique.photosight.ru photoline.ru/author/24743

photomoment.bg/femmediabolique

Распад атома

Навеяно «Распадом атома» Г. Иванова (1938 г.)

Атом неподвижен. Атом спит.Вечность опускается на дно.В красном небе чёрный диск горит.Это всё, что нам с тобой дано.Но любовь однажды началась —Это так нелепо и банально,Только ты лишь этим и спаслась,Тем, что обрела её случайно.Нет бессмертья. Для чего тогда есть мы?Для чего мне быть бессмертным, если скороОкажусь на дне мирской тюрьмы,Там, где не достанет даже порох.Вспоминаю. Сквозь вращенье, блеск и трепетПроступают те черты, что я любил.Только атом никогда не дремлет.Я живу. Без гордости. Без сил.Там, на грани, всё сливается в одно.Для чего тогда столь долгая дорога?Я хочу того, что не дано, —Чтобы ты ждала, как прежде, у порога.В этой вечности я вижу те черты,Что хотел мучительно запомнить,Чтобы в час щемящей пустотыЭту яму радостью наполнить.Я хочу таких простых вещей,Как подняться, сесть и умываться…Только сны бесчисленных ночейВ этой синей комнате не снятся.Ты жила здесь. Твоё платье было там,Вот на этом стуле с длинной спинкой.Для чего нам космос этот дан?Или он – лишь мёртвая картинка?А у слов нет звуков, смыслов нет,Для чего тогда дана вся эта мука?Давит омертвелый тусклый светНа меня – ведь вот какая штука.Миллиард раздробленных частиц,Что летают, оголяя ножны.Череда бессмысленнейших лиц,В ней лицо твоё увидеть сложно.Тишина и ночь. Что впереди?Мысли обрываются на точке.Атом так опасен – погляди! —В этой разноцветной оболочке.Я хочу писать тебе письмо —Самое небесное, святое…Но чернила высохли давно,Так и не задев нас за живое.Я хочу вдохнуть, но не могу.Тишина и ночь. Но где же атом?Я на каждом сделанном шагуНахожу ответ, который спрятан.Ядра одиночества горят,Я в тисках у вечной круговерти.Это превосходный, чистый яд!Яд, который страшен даже смерти.Мне бы хоть одним глазком взглянуть,Как у нас сейчас, ну, там, в России,Только перерезан этот путь,Ведь России нет, её убили.Я хочу любить в последний раз.Расщепить, разрезать этот атом…Я хочу любить тебя. Сейчас.Только ключ от двери запечатан.Я изнемогаю, трепещу,Я прошу действительных ответов.Ты прости, что я тебя ищу,И не укоряй меня за это.Вижу я опять густой туман.Всё конечно. Есть ли что-то после?Атом спит, скрывая свой обман.Или здесь со мной не атом вовсе?Ты была ярчайшей из комет,Ты была звездой в моей ладошке.Нет тебя, но этот дивный светДля меня по-прежнему в окошке.Отсыхает всё, что есть внутри.А душа – она теперь не в моде…Приходи. Я гибну! Посмотри!Гибну в этой липкой несвободе.Город спит. Его туман мне – чуждый.Я бреду, куда глаза глядят.Город спит и отражает в лужахВсякую никчёмность, всё подряд.Я дышу. Но, может, это сон?Воздух отравляющий. Но что же?Выбор был непрост, таков закон.Или ты, иль жизнь. А что дороже?Ты ушла и забрала с собойТо, чему так ярко улыбалась…Всё, что есть, есть в вечности другой,А не в той, что мне теперь осталась.Мимо. Да. Хочу на берег моря,Ощутить дыханье на лице,Слушать звук холодного прибояИ забыть о стали и свинце.Но душа беседовать не можетИ дрожит, гримасничая, так,Будто ей и вечность не поможетИ не воскресит её. Никак.Я хочу смотреть, как над НевойПроплывают облака из пыли.Я хочу к тебе. Хочу домой.Только дома нет. Его убили.Я хочу есть раков у реки,Я хочу не слышать больше плача,Я хочу смотреть, как поплавкиУтопают там, в воде прозрачной.Я хочу вернуть всё то, что мыВ жизни растеряли и забыли.Я хочу к тебе – на край судьбы.Только тебя нет. Тебя убили.

Подземелья

На дне глубокого колодца,На дне широкой колыбели,Где никогда не будет солнца,Лежу я в каменной постели.В краях, где стаи птиц кружили,На дне разрушенного замка,В котором мы когда-то жили,Где было ничего не жалко,Среди руин, среди камней,Во времени, где всё иначе,Среди скелетов и костейЛежит душа моя и плачет.Она лежит – и ничего.Кровавые глаза на блюде.Я не спаслась ни от кого,Ведь главный враг – совсем не люди.Я не смогла уйти назад,Спина слаба, пробита грудь,Из крови мёртвых водопадМне к свету перерезал путь.И в этой страшной темноте —В колодце только капли слышно —Я поняла, что мы не те,Что ничего у нас не вышло.Что мы сидим на самом дне,Что эти капли громче, шире,Что мы в аду, а не в огне,Что мы в пустом подземном мире,Что вместо сердца две змеи,Что ты меня давно не любишь,Что эти руки – не мои,Что ты мне крылья рубишь, рубишь,Что ты меня давно не ждёшь,Что ты отсёк мне всё живое,Что слов ты больше не поймёшь,Что мы не целое – нас двое,Что времени здесь больше нет,Здесь никогда не будет лета,Что я давно теряла след,Но только нынче вижу это,Что мёртвые давно немы,А я всё с ними в диалоге,Я дождалась своей зимы,Но отчего ж не ходят ноги?Что я не жарюсь, не тону,Что не молюсь, не злюсь, не плачу,Что я давно иду ко дну,Что больше ничего не значу,И я стою над тишиной,Я – всех несчастий королева.К тебе тянусь я, друг ты мой!Да только ты моим и не был.Чего ты хочешь от меня?Чтоб я рыдала за стеною?Чтобы тебе сказала я,Что не была твоей женою?Что не вила своих мостов,Что высоко не поднималась,Что не рвала тебе цветов,Придя однажды, не осталась?Что не была с тобой честна,Что солнце в небе не светило,Что не была тебе нужна?А впрочем, точно ли всё было?Ведь в этом чёрном подземельеЯ ничего не понимаю.По капле я глотаю зелье,И где здесь выход – я не знаю.И я не знаю, где ответ.Кто объяснит мне, что случилось?Быть может, ничего и нет?Быть может, жизнь мне просто снилась?Ты этот сумрачный вопросИ эту дикую тоску,Ни разу не приняв всерьёз,Размазал кровью по виску.И ничего. И я проснулась.Оказывается, спала.Во мне ничто не содрогнулось,Как будто я давно ждала.Зима. Окно. А за окномВсё тот же двор, всё та же клетка,Всё та же жизнь, в которой сномТы выстрелил в меня так метко.Всё тот же счётчик из людей,Из лиц, из лет и из часов,Воспоминаний и идей,Из дат, из точек, голосов…Раз я живая из живых,То я найду своё спасенье,И будет жизнь в руках моих —Прощёная, как воскресенье.Но только это снова сон,И я всё время забываю,Что ты велел мне выйти вон,Что, дескать, я тебе мешаю.И что колодец – это то,Что выжило со мною вместе,Что не поможет мне никто,Твоей чернеющей невесте,Что солнце падает в тоску,Надежда тает без надежды,Что смерть щекочет по виску,Что кровью залита одежда,Я здесь одна, и эта точка,В которую смотрю теперь,Покажет путь всем одиночкамВ тот край, где запертая дверь.Я в этом мире – инородец,Я таю, чахну, я дрожу,И тот безжизненный колодец,В котором я теперь сижу,Та колыбель, где я лежала,Тот замок, что меня губил, —В то время я ещё дышала,Ну а теперь нет больше сил.

На дне разрушенного замка,В котором жили мы когда-то,Навзрыд заплакала цыганкаО всех безвременных утратах.На дне глубокого колодца,На дне широкой колыбели,В краю погубленного солнца,У края сломанной постели,Среди руин, среди голов,Среди немыслимого горя,Среди пустых ненужных словВдруг оказались мы с тобою.Ты эту дикую тоску,Которая не снилась людям,Пустил мне кровью по виску,Но кто тебя за то осудит?И этот каменный подвал —Здесь я лучину не зажгу.Меня ли ты всегда искал?Прости, я больше не могу.

Эшафоты