Саур Могила - Валерий Ковалев

Саур Могила

Повесть

Валерий Николаевич Ковалев

© Валерий Николаевич Ковалев, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Солнце ещё не взошло, но уже были различимы все курганы и далекая, похожая на облако, Саур-Могила с остроконечной, покрытой легким туманом вершиной.

Если подняться на нее, то оттуда видна равнина, такая же волнующая и безграничная, как небо, видны далекие города, поселки и хутора, а за ними, синеющее у кромки горизонта море.

Только здесь понятно, как много видела и знала древняя Могила на своем веку, осязая собою время и пространство.

Она зрила племена скифов и сармат, сходившихся в ковыльных степях в жарких братоубийственных сечах, греческие когорты и железные римские легионы, пытавшиеся объять необъятное, тьмы и тумены так и не дошедших до «последнего моря» грозных монголов.

Слышала она пальбу запорожских мушкетов и вой ядер турецких пушек, звон шашек красной и белой конницы, рев танковых моторов группы армий «Центр» и праздничный салют Великой Победы, а потом все надолго стихло.

Каждую весну зеленый простор у подножия Могилы алел россыпями полевых маков, летом по нему гуляли серебряные волны ковыля, а осенью и зимой пел песни летящий в дальние страны ветер.

И над всем этим, в мирном небе, величаво парил беркут.

Сильная и гордая степная птица. Превыше всего ценящая свободу.

Часть 1. На рубеже веков

Глава 1. Дорога к дому

«Прощай, не горюй,Напрасно слез не лей,Лишь крепче поцелуй!Когда сойдем мы с кораблей!..»

бодро орали магнитофоны в разных местах перрона, где шла посадка на скорый Мурманск – Москва, в омытые майским дождем, блестящие окнами вагоны.

На Кольском шла демобилизация военных, отслуживших свой срок, и в их числе моряков Северного флота.

Их черные группы в бескозырках с муаровыми лентами, щегольских бушлатах и широченных клешах виднелись тут и там, солидно ступая на подножки тамбуров.

В одной из таких, с золотистыми якорьками «штатов»1 на рукавах, радостно скалил белые зубы и юморил с проверяющей билеты молодой проводницей, смуглый усатый сержант с гитарой на плече и небольшим чемоданом.

– Приходи к нам в гости, красотка, – подмигивал ей карим глазом. – Спою тебе песню про любовь. Душевную.

– Да поднимайся уже, черт! – шутливо огрызалась та. – Обязательно приду, с веником, если будете куролесить.

– Все будет тип-топ! – рассмеялся кто-то из моряков, и вся компания, исчезнув в проеме двери, бодро зацокала подковками по крашеному металлу пола.

Сержанта звали Сашка Шубин, родом он был из Донбасса и имел сербские корни.

Еще при Екатерине Великой его предки по материнской линии пришли на службу России с Балкан в составе двух гусарских полков Шевича и Предрадовича. Им определили охрану южных рубежей Империи, поверстали в казаки и вместе с семьями расселили на берегах Лугани, Северского Донца и Айдара. Оттуда и пошли поныне здравствующие Славяносербск, Станица Луганская, Троицк и Попасная. В семье Шубиных свято хранились два Георгиевских креста Сашкиного прадеда – Никиты.

Остальные пять сослуживцев сержанта были кто – откуда. С необъятных просторов Советского Союза.

Все они отлично владели стрелковым и прочими видами оружия, знали вождение, топографию и рукопашный бой, могли десантироваться с воздуха и воды в любую точку Мира.

Киркенесская Краснознаменная бригада морской пехоты, из которой уволились ребята, базировалась в губе Печенга и вела свою боевую историю с мая 1943-го, когда на базе отдельного батальона был сформирован 61 стрелковый полк 45 стрелковой дивизии.

Полк отличился в Петсамо – Киркенесской операции во время Великой Отечественной войны и стал носить почётное наименование «Киркенесский».

Его славопреемницей и стала названная выше бригада морской пехоты Северного флота.

В мирное время и в годы «холодной войны» морские пехотинцы соединения двадцать восемь раз участвовали в дальних морских походах с заходом в Египет, Сирию, Мальту, Анголу, Бенин, Гвинею, Сан-Томе, а также другие государства Африки и ближнего Востока.

Высокие мастерство и выучка «черных беретов» неоднократно проявлялись и во время многочисленных учений: «Материк», «Балтика-78», «Запад-81», «Магистраль-83» и прочих.

В 1986 году разведчики и отдельный десантно-штурмовой батальон бригады впервые высадились парашютным способом на остров Колгуев в Карском море. Спустя год, личный состав роты плавающих танков совершил многокилометровый переход морем из губы Нижняя Титовка в губу Кутовая.

И теперешние парни тоже внесли свой вклад в славную историю бригады, побывав в качестве «воинов-интернационалистов» в революционной Анголе.

В прохладных, пахнущих дальней дорогой купе плацкартного вагона, уже шумно располагались другие группы демобилизованных.

Каких тут родов войск, кроме моряков не было!

Ракетчики с аксельбантами на груди, обветренные (один с овчаркой), в зеленых фуражках пограничники, танкисты, авиаторы, мотопехотинцы и стройбатовцы.

В то славное время про Кольский полуостров ходила шутка: «имея винты и ход, он завоевал бы весь Мир». Что, чистая правда.

Морпехи расположились в своем купе, шмякнув бескозырки на крючки и стянув с плеч бушлаты, поместили всю хурду2 на багажные полки и огляделись.

– М-да, – сказал рыжий старший матрос с россыпью наградных жетонов на форменке. – Не вагон, а Ноев ковчег. После чего все рассмеялись.

Соседями впереди была десантура, а сзади пограничники со своим «мухтаром», у которого на шее висела медаль. Не иначе за службу.

Перед самим отправлением по вагону прошел воинский патруль, старший которого – майор, громко объявил, что в Петрозаводске будет второй. В целях профилактики пьянства и мордобоя

– Кто подорвет престиж Вооруженных Сил, – сказал он, обозрев «дембельский» вагон, – тот будет снят с поезда и помещен на гарнизонную гауптвахту!

– Так мы ж теперь гражданские, товарищ майор! – прогудел какой-то старшина – авиатор.

– Гражданскими, сынки! – значительно поднял вверх палец майор, – вы станете после прибытия домой и постановки на учет в военном комиссариате. А до того пить в меру и не бузить. Вопросы?

– Вопросов нет! – ответил за всех рослый главный старшина с бритой головою. – В меру, так в меру.

– Гафф! – радостно поддержал его, завиляв хвостом, серый друг пограничников.

– Ну, тогда счастливого вам пути, – качнул фуражкой начальник патруля, вслед за чем, тот последовал дальше.

– До отправления поезда три минуты! – простучала каблучками вдоль плацкарт девушка – проводница – Провожающих прошу покинуть вагон!

– У нас их нету! – загоготал военный люд. – Только встречающие!

Спустя малое время из головы состава донесся длинный гудок, по его телу пронесся лязг сцепок, и перрон плавно покатил назад, все убыстряясь.

– Ну, вот и все, – оживились дембеля. – Давай, машинист, наяривай!

Потом за окнами поплыли окраины столицы Заполярья, поезд сделал объемную дугу, и открылась ширь Кольского залива.

В большинстве купе моряки с солдатами опустили окна и, высунувшись наружу, замахали бескозырками, беретами и фуражками.

– Прощай Флот! Прощай Армия!

В лица бил ветер. Соленый, морской. И почему-то влажный.

– Ну что, братишки? – вернул окно в исходное коренастый морпех. – Надо отметить такое дело!

– А то! – ответили сразу несколько голосов, и стал сооружаться «военно-морской стол». В других купе происходило то же самое.

Многие ребята прибыли на вокзал из дальних гарнизонов полуострова и, как говорят, были с утра «не жрамши».

Вскоре в вагоне запахло армейской тушенкой, копченой рыбой и колбасой, выданными на дорогу отцами-командирами.

Имелось в каждой группе и горячительное. Прихваченный с собой в плоских фляжках спирт – ректификат, именуемый в Заполярье «шилом», а также купленная во время ожидания в городе (на вокзале не продавалась), продукция ликеро – водочных заводов.

Спустя час, под веселый стук колес, настроение поднялось еще выше, в разных концах вагона грохал веселый смех – началось единение родов войск, и многие группы перемешались.

Двое морпехов оказались у соседей – десантников, с теми их единило небо, а два пограничника с братом меньшим (того звали Джек и был он ростом с теленка), прихватив с собой бутылку «Агдама», переместились на их место.

– Тебя че, наградили им? – угостив овчарку бутербродом с паштетом, спросил у конопатого ефрейтора Сашка.

– Не, – принимая, до половины наполненный стакан, – ответил тот. – Мы с ним вместе призывались. Это мой собачик.

– Значит он, как и мы «дембель»?! – восхитились моряки.