ОДУРАЧЕННЫЙ ФОРТУНОЙ - Рафаэль Сабатини

Рафаэль САБАТИНИ.

ОДУРАЧЕННЫЙ ФОРТУНОЙ

Глава первая. ХОЗЯЙКА «ГОЛОВЫ ПАВЛА»

Времена были беспокойные, но Марта Куинн оставалась невозмутимой. Ум ее был занят лишь самым необходимым: питанием и размножением. Она никогда не усложняла себе жизнь размышлениями о грядущем, дискуссиями о различных вероисповеданиях, могущих обеспечить райское блаженство, к которым всегда были готовы мужчины, или склонностью к каким-либо политическим взглядам, разделявшим нацию на враждующие лагеря. Даже приготовления к войне с Голландией note 1, возбуждавшие всю страну, и страх перед чумойnote 66, основанный на сообщениях о нескольких случаях этой болезни в лондонских предместьях, не могли омрачить ее простого и спокойного существования.

Несколько больший интерес вызывали у Марты Куинн пороки двора, дававшие обильную пищу для городских сплетен, желтые капюшоны с прорезями для глаз, ставшие повальным увлечением модниц, и всеобщее преклонение перед красотой и талантом Сильвии Фаркуарсон, игравшей Екатерину note 2 вместе с мистером Беттертономnote 67 в «Генрихе V» лорда Орриnote 68 в Герцогском театреnote 69.

Но и эти вещи служили для хозяйки «Головы Павла» на Полс-Ярде note 3 всего лишь незначительными мелочами, гарниром к блюду, которое являла собой жизнь. Зато во всем, что касалось мяса и напитков, знания владелицы столь процветающего заведения не имели себе равных. Для миссис Куинн не существовало тайн в придании должной сочности гусю, индейке или фазану; говяжий филей, поджаренный в ее печи, был непревзойденным; с мозговыми костями она творила чудеса; приготовленный ею пирог с олениной был достоин стола принца. Будучи матерью шестерых здоровых детей от разных отцов, миссис Куинн обладала наметанным глазом в отношении мужской красоты. Я готов поверить, что в этой области у нее был не меньший опыт, нежели тот, который позволял ей, как она утверждала, с первого взгляда определить возраст и вес каплуна.

Именно упомянутому опыту Марты Куинн полковник Холлс, сам того не зная, был обязан проживанием в течение последнего месяца в весьма комфортабельных условиях, причем без каких-либо вопросов, касающихся его платежеспособности. Не знаю, беспокоило ли полковника это обстоятельство, но не исключаю такой возможности, ибо помимо прекрасной фигуры, его внешний облик едва ли мог внушать доверие.

Миссис Куинн предоставила в его исключительное пользование уютную маленькую приемную за общей комнатой. В настоящий момент полковник Холлс сидел у окна этой приемной, в то время как сама хозяйка удаляла со стола остатки весьма солидного завтрака, хотя уже давно миновали времена, когда она исполняла эту лакейскую обязанность своими пухлыми ручками.

Окна с зеленоватыми освинцованными стеклами были открыты в залитый солнцем сад, где цвели вишневые деревья, на одном из которых дрозд пел величальную песнь весне. Подобно миссис Куинн, дрозд концентрировал внимание лишь на самом необходимом и радовался самой жизни. Другое дело – полковник Холлс. В нем сразу же можно было распознать человека, попавшего в паутину житейских сложностей. Это становилось ясно при взгляде на его озабоченно нахмуренные брови, тоскливое выражение серых глаз и апатичную позу, в которой он сидел в своей поношенной одежде, положив ногу на кожаные подушки и рассеянно покуривая длинную глиняную трубку.

Миссис Куинн сновала между столом и посудным шкафом, бросая украдкой взгляды на постояльца и не решаясь прерывать его размышления. Она была женщиной ниже среднего роста, довольно плотной, хотя это и не бросалось в глаза. Фразу «пухлая, как куропатка» словно специально изобрели для ее описания. Хозяйке «Головы Павла» было не меньше сорока лет, и хотя она обладала определенной миловидностью, за исключением ее самой, едва ли кто-нибудь мог бы назвать ее красивой. С ярко-голубыми глазами и румяными щеками миссис Куинн казалась воплощением здоровья, что" бесспорно, придавало ей определенную привлекательность. Однако опытный взгляд мог различить алчность в складке полного рта с оттопыренной верхней губой и хитрость в проворно бегающих глазах – компенсацию, воздаваемую природой за низкий интеллект.

Тем не менее, чар и состояния владелицы «Головы Павла» оказалось достаточно, чтобы привлечь Коулмена, книготорговца с угла Полс-Ярда, и Эпплби, продавца шелка с Патерностер-Роу. Миссис Куинн, могла бы выйти замуж за любого из них, когда ей заблагорассудится. Но она не испытывала подобных желаний. Ее критерии мужской красоты не позволяли ей смириться ни с вывернутыми внутрь коленями Эпплби, ни с кривыми ногами Коулмена. Кроме того, эпизодические соприкосновения с высшим светом, свидетельством чего являлись ее отпрыски, выработали в ней разборчивость, не оставляющую надежд торговцам шелком и книгами.

Мысли о браке все чаще приходили в голову миссис Куинн, понимавшей, что возраст приключений подошел к концу, и следует обзавестись постоянным спутником жизни. Однако Марта Куинн не собиралась останавливать свой выбор на первом встречном. Пятнадцать лет процветания «Головы Павла» сделали ее состоятельной женщиной. В любой момент она могла оставить Полс-Ярд, приобрести скромное поместье и стать землевладелицей, к чему ощущала призвание. То, что не дало ей рождение, мог предоставить муж. В последнее время ее. хитрые голубые глаза часто прищуривались в минуты размышлений о подобной перспективе. Марте Куинн для ее целей требовался джентльмен по происхождению и воспитанию, чье состояние значительно уменьшилось вследствие каких-либо обстоятельств, сделав его матримониальные намерения весьма скромными. Помимо этого, он должен быть красивым мужчиной.

Такого человека миссис Куинн нашла наконец в полковнике Холлсе. С тех пор как месяц назад он вошел в ее гостиницу в сопровождении мальчишки, тащившего его сундук и узлы, она узнала в нем мужа, которого искала. С первого же взгляда хозяйка отметила высокую солдатскую фигуру, красивое лицо, чисто выбритое, как у пуританина note 4, свешивающийся с мочки правого уха и поблескивающий среди локонов золотисто-каштановых волос – густых, как парик кавалераnote 70, грушевидной формы рубин – несомненный остаток былого богатства, длинную шпагу, на эфесе которой покоилась левая рука с изяществом давней привычки, уверенную осанку, приятный, но властный голос.

Острый взгляд миссис Куинн отметил также плачевное состояние одежды джентльмена: стоптанные сапоги, полинявшее перо на фламандской шляпе, потертую кожаную куртку, несомненно, скрывавшую столь же поношенный камзол. Эти признаки, могущие заставить иную хозяйку оказать подобному гостю весьма сдержанный прием, напротив, побудили миссис Куинн широко раскрыть ему объятия в переносном смысле, дабы суметь вскоре сделать это в буквальном.