Посол Великого владыки. Сокрытое царство. Часть 1. Том 2 - Андрей Александрович Кочетков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 3. Как может измениться мир
Уни расслабленно облокотился о борт и с легкой улыбкой наблюдал за длинными униремами Солнечной стражи – почетным эскортом посольского корабля. Путешествие назад, в Герандийскую империю, прошло на удивление спокойно, и переводчик был рад возможности не спеша осмыслить все, что случилось в далеком Вирилане. Сейчас, когда оседлавшая Фелу сияющая Энтеверия была уже почти на расстоянии вытянутой руки, многие недавние события казались не то сказкой, не то сном. И если бы не ставший почти родным меч Воды на поясе, юноша, наверное, охотно поверил бы, что так оно и было.
Он погладил длинную рукоять, покрытую мягким, перетянутым прочными черными шнурами шелком. Уни в очередной раз вспомнились осторожные намеки посла Санери, что неплохо было бы преподнести этот меч императору Кергению как ответный знак уважения от вириланского собрата. Губы переводчика тронула улыбка: этот аспект при заключении договора он второпях не продумал. Но ничего, кто же его знает, какие у них там в Вирилане обычаи? Да и вообще, этот договор сам по себе уже чудо. Переживут как-нибудь без ответных даров! Пусть энель Санери хоть что-нибудь сделает сам в этом посольстве, а то работай тут за всю команду, а потом… опять в свой пыльный архив? Хм, очень не хотелось бы, но с них станется…
– Ну что, скоро домой?
Второй посол Стифрано вышел на палубу своей размашистой походкой и встал рядом.
– Да, вот уже Южный порт, – ответил Уни. – Сейчас мосты пойдут. Народу-то сколько!
Каменные берега реки действительно были забиты горожанами, приветствующими возвращение дипломатов. На носу в парадной одежде появился энель Санери и приветственно помахал рукой, что вызвало еще более бурные и радостные крики. Стоявшие за ним священник Нафази и торговый посланник Богемо ловили свою порцию народного ликования.
– Что, не впечатляет? – повернулся к Уни Стифрано с ироничной усмешкой. – «Высоко поднимется тот, кого не трогает бурная стихия толпы!» – неожиданно процитировал он Тавленция, известного философа-моралиста прошлых веков.
Уни не ответил, только медленно оглядел второго посла, слегка прищурившись. Энель Стифрано изменился – или это только кажется? Похоже, что влияние Вирилана затронуло их всех.
Началась швартовка, и Уни не смог отказать себе в удовольствии понаблюдать за четкой работой моряков. Засмотревшись, он не сразу расслышал, как кто-то с набережной выкрикивает его имя.
Эмель Вирандо была не самого высокого роста, но не разглядеть дюжего Вордия было просто невозможно. Едва дождавшись трапа, Уни бросился на берег, убив всю торжественность нисхождения посольства на родную землю.
– Уни! Сыночек! Живой! – причитала Севелия Вирандо. – Ну наконец-то, сколько же можно вдали от дома! А похудел-то как! Вас там что, не кормили?
Затискав сына, она наконец догадалась, что кое-что нужно оставить и друзьям. Вордий шагнул было вперед, чтобы поприветствовать друга, но тут же застыл, словно напоровшись на невидимую стену. Уни смущенно улыбнулся, не понимая, что происходит, и тут понял, что неосознанно держит структуру, как требуют того правила вириланского фехтования. Виновато выдохнув, он раскрыл объятия и сам шагнул вперед.
– А меня, меня тоже! – послышался рядом восторженный писк.
– Привет, Лювия!
Протиснувшись под локтем Вордия, девушка мягко поцеловала Уни в щеку. Тот приветственно кивнул и тут ощутил, как кто-то трогает его меч.
– Вот это вещь! А у меня такой же есть, между прочим!
– И я рад тебя видеть, Соргий! Но поверь, такого у тебя точно нет! А где Даг?
Вордий нахмурился, но положение спас маленький вуравиец.
– Это долгий разговор, ма… – проговорил он и неожиданно запнулся. Назвать Уни по давней привычке малышом у него по непонятной причине не получалось, да и самому Соргию эта издевательская кличка казалась теперь неуместной.
– Ну пойдем, пойдем! – торопила его мать. – Вещи-то твои где? Забыл?
Вещи действительно остались на корабле. Возвращаясь за ними, Уни вспомнил, что до неприличного легкомысленно не успел попрощаться с посольскими, ставшими для него почти своими, и бросился наверстывать упущенное.
– Энель Вирандо! – словно услышав его мысли, прокричал издалека посол Санери, уже готовящийся сесть в ожидающий его паланкин. – Не забудьте: вечером прием у императора!
Точно! Уни с детской непосредственностью огрел себя ладонью по лбу.
– А где? Во дворце? – через всю набережную прокричал он. Как минимум половина толпы обернулась на эти слова.
– Во дворце, во дворце! – улыбнулся посол. – Так что я не прощаюсь.
«Ну что же, весьма кстати! – подумал Уни. – Значит, у меня есть еще полдня, чтобы пообщаться с друзьями».
Общение, разумеется, проходило в «Счастливом конеке». Отобедав луковым супом и пирогом с мясом, Уни добрался наконец до традиционных слив в меду, которые так заботливо поднесла ему мать. Взяв одну в рот и став жевать, он с удивлением обнаружил, что былого удовольствия от любимого десерта уже не получает.
Разговор шел натужно. Может, причиной был сам юный дипломат, выдавший максимально откорректированную версию путешествия, без упоминания «продажи» посольства, странного договора с анвиллами, Аринцитека и, конечно же, его личных догадок об устройстве вириланского общества и истории появления торгового договора. Поступить иначе значило бы проявить мальчишество и безответственность, чего недавний вершитель судеб двух великих империй позволить себе никак не мог.
Друзья тоже вели себя странно. Уни искренне удивился их совместному путешествию в Великую Ширь и переводу Вордия во флот. Он поздравил друга с недавним повышением, однако все это звучало таким же приглаженным и полным недомолвок, как и его собственный рассказ. Единственной, кого все полностью устраивало, была эмель Вирандо, молчавшая всю беседу и лишь смотревшая на сына с умилением и растроганным обожанием. Но скоро к ней все-таки пришло понимание того, что молодых людей надо оставить одних.
– Ну, думаю, мне тоже пора! – отреагировала вслед за нею Лювия. В ходе беседы ее больше всего интересовала природа Вирилана, «как там все выглядит». Уни охотно делился впечатлениями, ведь эта информация не имела никакого политического значения. Вордий, естественно, вышел проводить невесту до паланкина.
– Эх, солнечная она женщина! – мечтательно проговорил Соргий, когда те ушли. – Понимает мужчин без слов и терпимо относится к их желанию иногда побыть одним. Умеет же все-таки Ворик, у-ме-ет!
– Так что там с Дагом? – спросил Уни, когда Вордий вернулся. Спросил исключительно
