Прямые пути - Алексей Дуров

Зачем он это делал? Поначалу — чтобы обмениваться знаниями с другими разумными. Научился от них правильно парить на ветру, управлять полетом. Узнал про озера расплавленного камня и как до них добраться. Потом обнаружил, что у человеческого существования есть немало преимуществ. Несмотря на угрозу боли и смерти — а может, благодаря ей — тела и разумы людей открывают доступ к разнообразным удовольствиям. Конечно, приходится прилагать усилия, но — вот главное преимущество людей — не обязательно что-то делать самому, можно заставить кого-то другого. По сути, люди всю жизнь только этим и занимаются. Даже когда роют землю плоской палкой, а не собственной рукой, все равно, по сути, перекладывают работу. Друг друга используют тоже, порой сами того не замечая. Иногда это очень легко — достаточно всего лишь попросить, — иногда очень трудно, и все равно люди стараются, применяют самые разные способы. Порой выгода не стоит усилий, но людям нравится власть сама по себе. Ему тоже понравилась. И почему бы разумному существу не доставить себе удовольствие? Тем более, что он умел подчинять носителей и уже научился вести себя так, чтобы никто не заметил их одержимости. Потом обнаружил, что может управлять не только носителем, но и другими людьми. Можно грубо, напрямую подчинять их себе, однако слишком заметно, люди сопротивлялись, вырывались из-под власти. Но можно и аккуратно, используя страхи и желания самого человека. И сложнее, и проще. Можно действовать словами — обещаниями и угрозами — а можно собственной изначальной силой, которая позволяла проникать сознанием в другие миры и захватывать человеческие тела. Люди называли ее колдовством разума, сами пользовались, хотя довольно неумело. Потому что сами себя не знали в достаточной степени.

И он стал бороться за власть среди людей. Поначалу действовал слишком грубо — попытался захватить императора меднолицых, самого могущественного правителя того времени. Ничего не вышло — император был защищен многочисленными оберегами, за ним следили придворные колдуны и целители. Точно также были недоступны вожди степняков, князья Алмазного, Лунного и Светлого княжеств. Хотя человеческое колдовство здорово ослабло после войны с драконами, но все еще действовало. К тому же непросто оказалось управлять множеством людей — желаний и страхов у них хватало, но у каждого были свои. Пока всех по отдельности заколдуешь, первые успеют состариться и умереть.

Пришлось начинать с малого. С небольшого племени, вытесненного жадными соседями из среднего течения реки Бездонной в южные пустоши. Страхи у них были общие — соседей боялись, которые их постоянно грабили и угоняли в рабство. Голода боялись — на бесплодной земле не прокормишься. Еще боялись колдовства, что особенно кстати пришлось — позволило изгнать колдунов, и никто так и не распознал в вожде народа пустошей одержимого демоном. Потом был набег южных горцев, успешно отбитый — всего-то и понадобилось, что вовремя усилить жадность, общую для всех набежников. Была короткая война с людьми рек — они хотели захватить пустоши, а потеряли всех своих правителей и значительную часть земель. И народ пустошей объединился, кроме общих страхов, еще и доверием к вождю, которое не составило труда усилить до настоящего преклонения и самоотверженной преданности, причем не только самому вождю, но и его наследнику — он тогда решил поменять старое, дряхлое и неудобное тело на молодое и передал власть сыну, заодно в него переселился. То есть, вождь остался тем же, но народу не нужно знать, что правитель одержим демоном. Такая власть особенно понравилась, жаль, до сих пор не вышло распространить ее на другие народы. Самое большее — верят в непогрешимость Императора. И все же почти все признали его власть добровольно. Первыми — трехречники, они испугались, что люди пустошей будут мстить за старые обиды и решили таким способом защититься. Понятно, что испуг был усилен колдовством. Предгорники подчинились, чтобы защититься от горцев, горцы — предложили союз против южан. Подчиняться чужому вождю не хотели, назвался князем пустошей — и согласились. Правитель Светлого княжества обеспокоился, что на его южной границе разрастается сильное государство, начал готовить войну, лазутчиков засылал. И проглядел, как быстро вызрела в его княжестве смута — все против всех. Погиб, а смута только разгорелась. Когда князь пустошей пришел с войском и навел порядок, народы бывшего Светлого княжества в восторге были, не зная, что он же и вызывал их беды. Всего лишь усилил страхи одних и жадность других — разрушить чужую власть много легче, чем создать свою. Не раз этим пользовался. Когда, называясь уже князем равнин, покорял Юг. Когда, уже приняв титул Императора, укреплял свое господство — менял ненадежных вождей подчинившихся народов на верных дворян из людей пустошей. Слишком разрослась империя, не хватало колдовства не всех ее жителей. Искажалось оно, упрощалось, вера в Императора непостижимым образом превращалась в презрение ко всем остальным или к себе, страх перед врагами — в страх перед союзниками. Пришлось править без колдовства, человеческими способами — набирать советников, рассылать наместников.

Неудачи начались, самая большая — на море, когда хотел присоединить к империи прибрежные острова. Внушил с помощью колдовства страх жителям одного небольшого острова, но перестарался — они поверили, что все равно не спасутся от имперского флота и решили отдать свои жизни подороже. И десять небольших кораблей — не боевых, а переделанных рыбацких — успешно противостояли всей мощи Равнинной Империи. Не учел тогда, что противники и так напуганы, перестарался. Потом пришлось отвлечься на другой конец страны — степняки устроили набег на Лесной Край. И проглядел, как к одному непокорному острову присоединились другие, третьи. Образовалось государство Закатные острова — странное, вместо правителя совет, на одних островах распоряжаются князья, на других — старейшины, на третьих — вообще народовластие. Непонятно, как их государство само собой не развалится, как умудряются набирать общий — и очень сильный — военный флот.

Многое в людях непонятно. Даже самим Императором выбранные советники непостижимы порой. Как с тем рабством: видят, что не выгодно оно, сами признают, а все равно не понимают, как это так, рабов отпустить. Уже и в соседних странах рабство отменили, а империя на двадцать лет отстала. Двести сорок лет назад обсуждали, стоит ли воевать с Алмазным княжеством. Один советник принес свиток с расчетами, убедительно доказывающими, что мир для империи гораздо выгоднее, что в войне можно увязнуть, а тем временем нападут степняки или морские разбойники, в самой империи смутьяны появятся или голод начнется. А другой советник сказал: «Кто не воюет на чужой земле, тот воюет на своей», — и привлек на свою сторону больше дворян. Хотя вот он свиток, да и знают все, что вполне возможен мир с соседями.