Мессия очищает диск - Генри Олди

А уже вслед за Золототыквенными скакали обычные дворцовые стражники, вокруг которых по обеим сторонам дороги двигались блюстители порядка – все как на подбор, здоровенные бородачи.

Когда приветственные крики достигли апогея, на мосту возникли отгонялы – детины хоть куда, в трубообразных шапках, видных издалека, и с бамбуковыми палками в руках. Толпа попятилась, расступилась, не дожидаясь привета подруги-палки, а бравые отгонялы ускорили шаг, приподняв одну полу халата.

Наконец появился паланкин новоявленного Государева Советника – открытый, устланный жалованной тигровой шкурой, несомый восьмеркой носильщиков, а еще восемь рысцой трусили рядом, дожидаясь своей очереди.

Ну а потом уже двинулись письмоводители и секретари, писцы и канцеляристы, щеголи и распутники, кичащиеся кто дорогим седлом, кто – уздечкой, подаренной щедрым покровителем, а кто – потупив взор и втайне рассчитывая на будущие милости.

Воистину славен тот, кого отличает государь, и символы успеха – синий дракон с пестрой сорокой – склоняют головы к его ногам!

Выезд этот был во многом подобен возвращению Чжоу-вана в наново дарованный Нинго, случившемуся не так давно; только вот появление незнакомца в свите сановника не сопровождалось столь разрушительными последствиями, как вторжение озверевшей Восьмой Тетушки.

Потом отгонялы утверждали, будто дерзкий мелькнул среди них, – но бросил пару слов, прикрикнул на оплошавшего горожанина, чуть не попавшего под копыта, мимоходом поправил кому-то сбившееся набок оплечье… и все, не сговариваясь, решили: этот парень из своих, новонанятых!

Стражники же в один вой голосили, что вообще никого не видели, не замечали; а носильщики и вовсе поначалу приняли как должное – идет себе и идет, вроде так и надо!

Только оно было совсем не надо: чтобы рядом с паланкином Государева Советника шел никому не ведомый человек лет сорока пяти, с абсолютно незапоминающимся лицом.

Как ни странно, сам Государев Советник и был первым, кто всерьез обратил внимание на незваного гостя.

Крохотной лапкой тронул край занавески, блеснул глазом-бусиной из тени…

До назначения на столь высокий пост Государев Советник служил почетным наставником в Училище Сынов Отечества. Многие знатные студенты, впервые видя его, презрительно хмыкали и не подозревали, что жестоко ошиблись – но не все же сведущи в чтении скрытых признаков! Воробей себе и воробей! Маленький, лысенький, вечно встрепанный и рассеянный, с тоненькими ручками-ножками, клювастый и влажноглазый. Уже гораздо позднее выясняли непочтительные студенты, что именно этот воробей и был автором знаменитого трактата «О пяти видах наказаний», где доказывал, что все наши беды проистекают из глубокой древности. Дескать, гуманисты эпохи Тан легкомысленно отказались от прежнего канона – клеймение лба, отрезание носа, кастрация, отрубание ног и смертная казнь, – заменив его на опасные нововведения. Ну скажите, можно ли устрашить преступников и вразумить злоумышленников таким набором, как битье легким бамбуком, битье тяжелым бамбуком, ссылка на определенное расстояние, ссылка на определенный срок и только потом уж – смертная казнь!

Неудивительно, что нравы падают и падают…

Видимо, незнакомец у паланкина был не чета студентам-оболтусам из родовитых семей – едва уловив блеск советникова глаза, он почтительно склонился, приложив руки ко лбу, и одними губами произнес:

– Отчаянный дерзец лишь выполняет приказ: передать высокому сановнику весточку от далекого друга! Уста не карают за произнесенное – виноват сказавший!

– Зато иногда отрезают излишне длинный язык, – как бы невзначай чирикнул воробей. – Ты, я вижу, не боишься смерти?

И шевельнул пальчиком опомнившейся страже – не трогать! Раньше суетиться надо было.

– Осмелюсь спросить: как вы догадались?

– По твоему голосу, чужой гонец, – он совсем не изменился.

– Но ведь и вы, о опора Чжунго, по моему ничтожному разумению, не дорожите вашей драгоценной жизнью!

Во взгляде сановника промелькнуло что-то, отдаленно напоминающее интерес.

– И как же ты определил это, удалец?

– По вашему лицу, господин: оно не изменилось.

Более прозрачного намека и быть не могло: «Окажись я наемным убийцей, досточтимый сановник, и вам бы оставалось гордиться новым титулом лишь посмертно».

Носильщики успели сделать не меньше тридцати шагов, прежде чем бескровные губы учителя Сынов Отечества снова шевельнулись:

– Говори.

Но даже привычные ко всему носильщики вздрогнули и сбились с ритма, когда незнакомец вдруг заговорил звучным, хорошо поставленым баритоном, свойственным скорее человеку дородному, грузному и, судя по интонациям, облеченному властью:

– Я, подданный, безрассуден и глуп. Подавая трону доклад, я употребил в нем непочтительные выражения. Если определять мне наказание, то и десяти тысяч смертей окажется мало. Надеюсь, государь с состраданием отнесется к глупости верного слуги и простит ему безрассудную прямоту… – Незнакомец замолчал и добавил уже прежним бесцветным голосом: – Пославший меня сказал: если вынудят докладывать при людях, то этих слов будет достаточно.

– И мой друг Бао по прозвищу Драконова Печать, как обычно, оказался прав. – Улыбка Государева Советника казалась чужой на махоньком личике, совершенно не приспособленном для таких широких и искренних улыбок. – Узнаю стиль – уничижение паче гордыни… Впрочем, я полагаю, у тебя сыщутся и другие доказательства, кроме стиля и краденого щебета?

– Досточтимый господин, чье имя вы только что произнесли, повелел: если спросят, напомни о неких отроках, сбежавших с занятий по «Заново составленному описанию Пяти династий» и попавшихся в лапы сыщикам подле Зеленого терема, что на углу улиц Изначального Покровительства и Златоудельной.

Улыбка сановника стала еще шире.

Он даже сбил на затылок шапку – сбил лихим юношеским движением, сверкнув очами, порывисто приподнявшись на сиденье…

И снова замер – прямой, маленький, строгий.

– Уйди к писцам, – приказал Государев Советник. – Скажешь: я велел после трапезы привести тебя ко мне в кабинет. Там и зачитаешь доклад.

Змееныш Цай кивнул – и через мгновение у паланкина никого не было.

Запасные носильщики даже сделали из пальцев колечко – от нечистой силы.

– Слава! – кричали в толпе, нимало не заботясь явлением гонцов с тайными докладами. – Слава Государеву Советнику! Слава мудрецу, подсказавшему Сыну Неба истребить проклятых монахов! Долгие лета губителю тайной канцелярии!

Сановник в паланкине слушал эти крики и зябко кутался в шерстяную накидку, хотя на улице было более чем жарко.