Маленькая польза - Батчер Джим

Магог присел у подножия кучи камней, огромный и похожий на обезьяну, в его глазах горела жажда крови. Динарианец, которого я отлупил серебряной рукой, лежал на земле позади Магога, его лицо пылало ненавистью, одна рука его дрожала, но остальное тело было неподвижно.

Мое сердце радостно забилось. Их все еще было шестеро. Ива еще держалась.

Я поднял руку. Мы остановились, а Розанна подошла и преклонила колени у правой руки Тессы.

– Ух, ты! – воскликнул я. – Какая неожиданная встреча. Вы здесь по делу или просто заблудились по пути на семейную вечеринку?

– В домике стрелки, – очень тихо пробормотал Саня.

– Позади башни в тенях чудища, – прошептал Майкл.

Я не стал смотреть. Если мои друзья говорили, что там есть плохие парни, значит, они действительно там есть – без вариантов.

– Добрый вечер, Дрезден, – сказал Никодимус, – Вы принесли товар?

Я позвенел мешочком Королевской Короны и стукнул по рукоятке меча Широ, нависавшим над моим плечом.

– Да. Но ты уже это знаешь, иначе Рози не стала бы тащить нас так далеко. Так что давай пропустим светскую беседу. Покажи мне девочку.

– Как Вам будет угодно, – сказал Никодимус. Он махнул рукой и тени – поправлюсь, его тень вдруг отступила от разрушенной башни маяка.

Красный свет заполнял это место, изливаясь из знаков и символов самого большого и замысловатого круга, который я когда-либо видел, а я видел сделанные из серебра, золота и драгоценных камней. Этот круг включал в себя все, виденное мной ранее, и еще там были гротескные фигурки, в основном издающие звук звенящих вилок и трубных колокольчиков; и свет, сфокусированный призмами и кристаллами и разложенный на множество цветов, вырисовывавший совершенные геометрические формы вокруг круга.

Ива была внутри.

В свое время я видел множество извращений, но легче от этого не становится. Люди Ника использовали все классические приемы и добавили кое-что свое, чтобы сломить ее. Для начала они раздели Иви, что уже было жестоким при такой погоде. Они обрили ее налысо, оставив пару маленьких золотых кудряшек. Она плавала там в позе зародыша, медленно крутясь. Ее глаза были закрыты, а на лице застыло выражения ужаса и потерянности.

Снаружи они посадили на цепь несколько ужасных охотничьих чудищ, безволосых существ, не похожих ни на что в царстве животных, размером где-то между пантерой и волком. Существа выглядели голодными, и пристально смотрели на летающую закуску. Одно из них рыкнуло и прыгнуло на всю длину цепи, попытавшись откусить кусок уязвимой плоти девочки. Достать ее оно не смогло, но Ива содрогнулась и пискнула.

Пока она крутилась и вращалась – явный отголосок того, что она сделала с Магогом в Аквариуме, – я заметил множество маленьких царапин и синяков, доказательство множества мелких жестокостей. Они должны были казаться просто кошмаром ребенку, который никогда не испытывал реальную собственную боль. Все это – боль, беспомощность, унижение, – все это должно было казаться Иве особенно ужасным, ведь для нее это было новостью. Если бы я сказал, что боль – это часть человеческой жизни, по отношению к ребенку, я бы был лицемером.

Некоторые вещи просто не должны случаться.

– Вот, видите? – сказал лорд динарианцев. – Живая и здоровая, как и договаривались.

Я глянул на Никодимуса, которого от взбучки отделяло каких-то десять секунд…

…и уловил в его глазах нечто, похожее на удовлетворение, и это в одно мгновение охладило мой пыл.

Заключение Ивы было направлено не только на то, чтобы она впала в состояние, в котором можно было бы манипулировать ею.

Оно было направлено также на манипулирование мною. В конце концов, я ведь уже когда-то оказывался в подобной ситуации.

Для динарианцев было недостаточно просто заполучить Меч. Они бы все равно не смогли бы сломать Фиделаккиус, также как и Церковь не могла сломать или расплавить тридцать серебряных монет. Сила Меча была не только физической, и пока его носил человек чистый душой и сердцем, требовалось нечто большее, чем физическое воздействие, чтобы сломать его.

А вот если вручить Меч, к примеру, колдуну, о котором известно, что в прошлом он уже использовал его в корыстных целях, о ком известно, что он обладает дурным характером, о ком известно, что однажды он случайно потерял его, и который в гневе может сжечь пару зданий – это бы кардинально изменило ситуацию. Поставьте его в сложную ситуацию, дайте причину злиться, подкиньте ему могущественное магическое оружие – и он вполне может использовать его из отчаяния, несмотря на то, что он будет исходить из не самых чистых побуждений. Ведь я пришел сюда с миром, движимый целью обменять Меч на жизнь ребенка. Если я возьму Меч и использую для нападения на Никодимуса и компанию, я, как меченосец, предам Фиделаккиус, Меч Судьбы.

В тот же момент Меч станет обычным мечом – предметом из стали и дерева. После этого Никодемус и его сумасшедшая семейка смогут уничтожить это оружие. То есть, для того, чтобы уничтожить Меч, им нужен был кто-то, способный совершить такую ошибку, кто-то, способный сделать такой выбор, все равно, как носящий монету может принять решение выбросить ее, чтобы освободиться от Падшего. Им нужен был кто-то с правом на Меч, способный отказаться от этого права.

Однажды я уже совершил такую ошибку, когда Майкл вынужден был дать мне Амораккиус на время. Я использовал Меч Любви, чтобы спасти свою задницу из ситуации, в которую впутался сам и чуть не разрушил его. И разрушил бы, если бы не вмешательство моего брата, правда, я тогда еще не знал о нашем родстве. А Томас знал. Он присматривал за младшим братом еще тогда.

Не поймите меня превратно. Временами я бываю несколько туповат – особенно когда дело касается женщин. Но я не настолько глуп, чтобы повторить такую серьезную ошибку.

Но …

Никодемус ведь не знал, что я однажды уже совершил ее, не так ли?

О, меня он знал довольно хорошо. Он знал, как сильно он взбесил меня тем, что они сделали Иве – и он рассчитывал, что я среагирую согласно своей природе, и тем самым помогу ему разрушить Фиделаккиус.

Я затеял опасную игру, пойдя против такого старого противника, как Ник, но кто не играет, тот и не выигрывает- и мне нужно было еще немного времени, чтобы удостовериться, что оба наших приза здесь на месте, прежде чем начать действовать.

Поэтому я решил подыграть ему.

Я ударил о землю посохом в левой руке, правой ухватился за рукоять Меча и прорычал,

– Вытащи ее оттуда, Никодимус, сейчас же.

Они рассмеялись надо мной, все вместе, мягко и оскорбительно. Это звучало бы отрепетированно, если бы не было так слаженно. А так это выглядело, как будто они занимались этим годами, и получилось очень естественно.