Redrum 2018-2019 - Юлия Саймоназари

Ветер распахивает окно, впуская в палату ночную свежесть. Но это не та свежесть, какой благоухает белье после стирки «Лаской», а настоящее промозглое дыхание природы.

Крупные капли пота текут по лицу, Инга тяжело дышит. Обернувшись, она бросает взгляд на Нину, которая глядит на нее округлившимися от испуга глазами, рука, выползшая из-под одеяла, показывает «фак».

Среди стариков в пансионате есть такие, кого намеренно оставили в общественном месте, чтобы их подобрали и устроили в приют. Типа домашних питомцев, за которыми устали ухаживать хозяева. Нину же привезло сюда неведомое существо — то ли сын, то ли дочь.

— Что я наделала? — спрашивает у нее Инга.

Туча внутри освещается электрической вспышкой, холодное сияние тут же сменяется мглой, которая проникает в самые дальние закоулки мозга, омертвляя то, что еще могло иногда излучать свет.

Новости: Инга обезумела.

От напряжения ей становится нехорошо, но она с изумлением обнаруживает, что дурнота эта приятная.

Волосы выбились из узла на затылке и прилипли к щекам. Глаза — две искры, вылетевшие из костра, сердце в исступлении отбивает ритм — прямо-таки жертвенный барабан, вводящий в экстаз языческих поклонников. Она вдруг ощущает, как ее заглатывает бессильный страх в глазах старухи, что ее притягивает неодолимое очарование смерти, и она не в силах бороться с этими чарами.

Ворох свившихся вокруг ниток тянет ее к Нине, подстрекая: «Давай. Давай. ДАВАЙ!».

— Не подходи! — грозно предупреждает пожилая женщина. Она хочет убежать, но мертвые ноги проявляют равнодушие. Пряди, изгибаясь как змеи, ползут по кровати, перекрещиваются, расходятся и тянутся вдоль друг друга, как побеги плюща. Словно невидимое существо ткёт гобелен, запечатлевая реальность в узорах и вязаной мозаике.

Нина стонет и мечется под одеялом, в косматые волосы стального оттенка вплетаются пестрые волокна, превращая бабку в индейского жреца. Нити шуршат и успокаивающе шепчут, они могут рассказать ей обо всем, о чем она пожелает, лишь бы унять волнение. Могут даже соединить с дочерью, которая в этот момент заходит в грязную квартиру, удерживая за пазухой ценный груз. Нина почти видит это, осязает.

И прежде чем безумная сиделка хватает ее за шею, она вскидывает руку с выставленным, словно перст божий, средним пальцем.

В месяцах, которые начинаются с воскресенья, всегда есть пятница тринадцатое, а бури, как водится, очищают воздух. Алекса знает это не хуже других. Сегодня как раз такой день — чистейшая пятница тринадцатое. Пятница-девственница, день, когда низшие ячейки информационного поля освобождены от скверны, а потому без труда пропускают потоки энергии прямиком из космоса. Ноша под курткой шевелится, попискивает.

Она закрывает дверь на ключ, присаживается на корточки и выпускает из-под куртки трех котят и одного щенка, которые сумели пережить бурю. Весь день она бродит по городу и подбирает бездомных животных — ангел, а не девушка. Маленькими лапками зверушки осторожно ступают на испачканный пол, но в стерильную биосферу.

По телевизору диктор передает новости об ограблениях, вооруженных нападениях, расчленениях и громадном лице, выступившем на поверхности Камы. Оно открыло глаз.

Над ванной натянута бельевая веревка, одним концом привязанная к трубам над газовой колонкой, а другим закрепленная на петлях ящика с банными принадлежностями. Пахнет дурно, но с этим можно смириться. Щенок обнюхивает липкий линолеум, один из котят начинает жалобно мяукать.

В то время, когда мать сопротивляется сильным рукам, Алекса берет первого котенка и связывает ему задние лапы лоскутом тряпки. Связывает туго — до тех пор, пока котенок не начинает верещать и кусать ее за руки. Нина тоже плачет, но почему-то лишь левым глазом, правый остается сухим. Алекса подвешивает зверька кверху лапами, привязав лоскут к бельевой веревке.

Под раковиной — окровавленный труп собаки.

То же самое Алекса делает с остальными животными. И вот они вчетвером, словно две пары шерстяных носков, мотаются над наполненной ванной на провисшей от веса веревке. Кошки извиваются, дергают узлы когтями, щенок скулит. Алекса уходит в большую комнату, где прибавляет громкость на телевизоре, чтобы заглушить визги.

В телевизоре: геноцид, залитые кровью тротуары, каннибализм и поджоги.

Человек не отделим от природы, считает Алекса, каждый находит свой способ выпустить избыточную энергию, которая по каналам Ноосферы попадает прямиком в прожорливую пасть Первосущности — той безумной твари, что творит чувственный мир.

От звука телевизора дрожат стекла.

Новости: ДЕМОНЫ СУЩЕСТВУЮТ. Под Пермью в глухих лесах обнаружено поселение уродливых существ, которые могут пригрезиться лишь в кошмаре, демоны много лет держали жителей поселка Теневой в ужасе, на место происшествия направляются корреспонденты.

Комната полна трупов животных со вспоротыми брюхами, от смрада смерти густеет воздух. Алекса с окровавленной битой входит в ванную, а голос в голове неустанно повторяет: «Убей их всех. Ешь их плоть. Омойся их кровью».

Нина, как и щенок, видит мир в последний раз, потом ее язык вываливается изо рта, и тело обмякает. От сильного удара щенок делает оборот на веревке, брызги крови разлетаются в стороны, котята подскакивают с жутким писком, похожим на детский плачь, один срывается в кровавую ванну. Алекса испускает полный наслаждения стон.

Стонет и Артур, лежа на покойной любовнице. Стонет даже Инга, отпуская Нинину шею — голова старухи неестественно свешивается набок, демонстрируя кожу за ушами, такую чистую и белую.

Убей их всех. Ешь их плоть. Омойся их кровью.

Артур почти слышит эти слова, произнесенные лишенным интонаций голосом. Освободить руки оказалось делом непосильным, и от напряженных усилий он, открыв рот, как собака, жадно хватает спертый воздух.

Волокнистая темнота ворочается, вьется перед глазами, безмолвно сплетая кружева. Так же молчалива и певица, покоящаяся под ним в задранном по пояс платье. Членом он ощущает колючие волоски на ее лобке.

Туман в голове рассеивается, к нему, наконец, возвращается способность соображать, и вот в чем дело: Артуру показалось, что в тот момент, когда он елозил на мертвой женщине, ее голова слегка отодвинула доску гроба. Конечно, это вовсе не установленный факт, однако предположение, которое может быть правдой.

Чтобы проверить, так ли это, Артур приподнимает ягодицы и резко опускает, соприкасаясь детородным органом с детородным органом оперной дивы. И снова — поднимает и опускает.

Поднимает и опускает.

С каждым толчком тело певицы вздрагивает, а ее макушка оттесняет деревянную створку, которой оказывается стенка в изголовье гроба. Внутрь врывается аромат сырой земли. Кто-то специально сделал в ящике дверцу, чтобы Артур нашел выход. Это как квест, загадка в игре на соображалку.

Совершая поступательные движения, упираясь ногами в стенки, а спящей змеей — в