«Если», 2003 № 02 - Журнал «Если»

Носферату неподвижно висел у стены над едва приметным снизу уступом. И в рисунке игл на брюхе Максим угадал легкую диспропорцию…

— Это он? — шепотом спросила Зоя. — Тот самый? Смотри, тут, наверное, не хватает одной иглы…

— Тогда он уже знает вкус нашей крови, — сказал Максим. — Можешь не шептать, я тебя почти не слышу. А он наверняка обнаружил нас раньше, чем мы его.

— Уходим? — Зоя начала пятиться.

— Думаешь, он отпустит?

Максим медленно стянул с плеча «аллигатор».

— Ты что?.. Ты снова?!

— У тебя есть другие предложения? Лучше попробуй спрятаться за валун…

Максим опустился на одно колено. Ложе карабина легло в руки уверенной и надежной тяжестью. Индикатор магазина был зеленым на две трети, Карл успел выстрелить только четыре раза. Но все же следовало бы дозарядить, положить сверху четыре разрывных для надежности, и дело с концом.

На глаза попался чехол с нейросенсорным прицелом. Максим раздумывал только мгновение — надо использовать все шансы. Это бедняга Карл мог брать дичь на мушку, а сейчас не до того. Теперь вообще непонятно, кто из них дичь, а кто охотник.

Так, крепление стандартное, хорошо…

Носферату, равнодушно позволил проделать все подготовительные операции. Но как знать, понимает ли он, что происходит? Может, просто ждет, пока Максим поднимет ствол, добавляя остроты ощущениям?

Со всей доступной ему прытью Максим вскочил и вскинул оружие, прижал эластичный нарамник прицела к забралу. На дисплее, занявшем почти весь обзор, вспыхнула зеленая, сетка, мелькнул силуэт носферату, стены за ним и еще дальше глубокая небесная высь.

А потом все это пропало, и Максим увидел… Черт знает, что он увидел. Это называется сигнальной системой и нервными центрами, куда непременно надо попасть?

Черта с два! Идите вы в задницу, высоколобые умники со своими высоколобыми выводами!

Максим увидел страх, боль и отчаяние. Он не мог объяснить, почему невнятное зеленое мельтешение на дисплее вызывает, острое восприятие именно этих чувств, но спросить все равно было некому. Мелькнула и пропала горячая ненависть, вместо нее осталась легкая грустная жалость. Жалость к нему, неразумному чужому, готовому так легко оборвать чужую бесценную жизнь и потерять не менее бесценную свою…

А потом его мысли словно взяли на буксир, и время сжалось настолько, что за один удар сердца он мог бы решить в уме простенькую систему трансинтегральных уравнений…

…Они пришли, эти двое оставшихся чужих. Глупо было надеяться, что они забудут об Эпирь, которая нанесла им удар, достигший цели, и сумела скрыться. Они злобны и мстительны, а никто из Близких еще не услышал ее, никто не пролетел рядом, чтобы попасть в ее сжавшийся эфир…

Когда чужой принял боевую стойку, она остро пожалела, что инстинкт вернул ее к гнезду. Получилось, что она сама привела врага к нерожденным Юным и теперь не могла даже защитить их. Эпирь знала, что атаковать первой не удастся — силы были на исходе, — но и оставить гнездо она не могла. Может быть, чужим будет достаточно ее смерти? Может быть, они не найдут каменные коконы? Они ведь не умеют парить…

Чужой начал атаку. И снова слишком медленно — если бы у нее оставались силы, она успела бы ударить не один раз.

Она почувствовала, куда придется удар. Шип чужого попадет в скрещение жидкостных токов, разорвет воздушный канал, и тогда жидкость упадет на твердое пористое тело, испускающее внутренний свет. Что ж, это будет не самый легкий конец, но достаточно быстрый.

Внезапно странный узор посетил ее… Эпирь быстро просканировала эфир — нет, никого. Да и спинные чешуйки остались неподвижны, они не чувствовали ни единой связной мысли.

Снова!.. Не мысль, еще не мысль — чувство! Страх, отчаяние, обида… Это чужой! Он тоже боялся и не хотел атаковать. Он словно приоткрыл щель в свое сознание. Как медленно текут его мысли, так же медленно, как бьется его жизнь. Она не могла воспринять их слитно, как единую сигнальную нить, и невольно попробовала усилить сигнал, ясно различая, куда, в какие именно узлы чужого странного узора следует направить энергию…

…Черт возьми!.. Они мыслят… не звери… какой же придурок разрешил сафари?.. И что теперь делать?.. Давить на курок?..

Она едва понимала треть, странные чужие образы и понятия другого мира были не доступны ей.

…Утром пойдут крейсеры!.. У капитанов нет директивы на поголовное истребление, но никто не спросит с них, если это случится… Близкие в опасности!.. Проклятье, это уже не моя мысль!..

Эпирь попробовала сложить простейший мысленный узор и инстинктивно встопорщила нужные чешуйки, но это было излишним — чужой видел не эфир, но ее сознание.

…Близкие в опасности! И… люди в опасности! Летающие мертвые звери не помогут. Будет противостояние…

Максим дернулся, когда мозг обожгло сумасшедшим вихрем, ворвавшимся с дисплея нейросенсорного прицела. Но удержал носферату в сенсорном поле, не давая прерваться чудовищной связи.

…Близкие?.. Носферату!.. Ему… Ей больно, не будет нападать!.. Эпирь?..

…Максим?..

Он сделал огромное усилие и убрал палец с курка.

…Нерожденные Юные?.. Дети! Не бойся, мы не тронем!..

…Зоя?.. Любимая!.. Не бойся… я не ударю… Противостояние!.. Как остановить?..

…Облава?!.. Проклятье, у нас нет связи…

…Тоже… Очень узкий эфир… Не смогут воспринять… Передатчик?.. Может кричать в эфире?..

…Да. Но теперь не годится. Вышел из строя… умер…

…Нет, жив. Не бойся…

Максим очень постарался не испугаться, когда его левый бок там, где в защитном костюме был вмонтирован усилительный блок, свело электрической судорогой. Он до хруста стиснул зубы.

…Больно? Не бойся… Кричи людям!.. А я — Близким…

…Я уберу прицел. Тяжело…

…Закроешься?.. Не сможем слышать?.. Откройся снова, когда докричишься…

…Ладно. Не улетай далеко…

Ноги подкосились, и Максим рухнул, скорчившись от боли в боку.

— Ма-акс! — Зоя подлетела к нему, упала рядом на колени. — Что? Что, Макс! Ну говори же! Эта гадина, да?

Она вскинула «тайгу» — отчаянная амазонка в пылу заведомо проигранной битвы. Максим едва успел повиснуть у нее на руках, пригнуть ствол к грунту.

— Успокойся!.. Зойка, успокойся, за нами скоро прилетят!

— Кто? — не поняла она. — Когда?

— Наши, — Максим хлопнул себя по боку, где каким-то чудом ожила уничтоженная электромагнитным импульсом плата усилителя. Потом посмотрел на покачивающийся ромб над головой и добавил: — Или… они.

Крупный план

Александр Тюрин