Слоны и пешки. Страницы борьбы германских и советских спецслужб - Феликс Саусверд

«И хотя определяющим фактором победы явилось многократное численное превосходство советских войск над германской группировкой, обеспечение скрытности накопления этого самого превосходства следует поставить в заслугу именно советской военной разведке. Русские сумели оперативно и точно определить дислокацию немецких войск, а с началом контрнаступления обеспечить сохранение инициативы в своих руках. Этим, в частности, объясняется необычная глубина советского наступления…

(…)

Русские по традиции многое замалчивали (имеется в виду роль военной разведки в войне), поэтому информацию приходилось черпать только из немецких архивов. Без них могло создаться впечатление, что русская разведка действовала хорошо. С ними стало ясно, что она действовала просто отлично. Вполне вероятно, что, если бы в распоряжении появились советские архивы, выяснилось бы, что она действовала еще лучше».

В годы войны агенты ГРУ сумели внедриться в германский Генеральный штаб (операция «Дора»), действуя из Швейцарии, и получить доступ к атомным секретам, действуя через Канаду. ГРУ также направляло деятельность легендарного советского разведчика Рихарда Зорге, действовавшего в Японии. Что же касается более открытых методов разведывательной деятельности, то советские военные атташе в Соединенных Штатах и Великобритании передавали в Центр буквально тонны материалов о военных планах и вооружениях этих держав (это не считая военного снаряжения в виде американских и английских боевых самолетов, кораблей и танков, переданных Советскому Союзу по ленд-лизу в годы войны). За заслуги в военное время 121 сотрудник и агент ГРУ были удостоены высшей награды Героя Советского Союза.

Надо сказать, что ГРУ не отвечало за контрразведку в вооруженных силах, эти функции выполняли органы госбезопасности, так называемые «особые отделы», созданные еще в декабре 1918 года и действовавшие в Красной Армии и на флоте. Лишь на короткий промежуток времени, с февраля по июль 1941 года, Сталин позволил военным заниматься контрразведкой в своих собственных рядах, но затем все вернулось на круги своя.

В 1947 году Сталин лишил армию и МГБ права на ведение внешней разведки, передав его новой организации — КИ (Комитет информации), подчинявшейся народному комиссару иностранных дел В. М. Молотову. Эта структура просуществовала до 1951 года, хотя уже в середине 1948 года ГРУ удалось вернуть себе функции службы внешней разведки.

Примечательный факт. Генерал армии С.М. Штеменко, начальник ГРУ с 1946 по 1948 год, в конце 1948 года получил повышение и стал начальником Генерального штаба, но позже попал в опалу. В 1956–1957 годах он опять возглавлял ГРУ, снова был понижен и в конце концов в третий раз вернул себе высокий ранг!

Очень часто на должность начальника ГРУ приходил высокопоставленный сотрудник органов госбезопасности (НКВД, КГБ и т. д.). Например, с 1958 по 1962 год ГРУ возглавлял генерал-полковник Серов, ветеран СМЕРШа и бывший председатель КГБ. При Серове в ГРУ пышным цветом расцвели коррупция и мздоимство. Генерал армии Петр Иванович Ивашутин, бывший сотрудник НКВД/КГБ, находился на посту начальника ГРУ 24 года (с 1963 по 1987). При нем взяточничество и моральное разложение в ГРУ достигли беспрецедентного уровня, а несколько высокопоставленных сотрудников сбежали на Запад.

По материалам книги «Энциклопедия шпионажа» (Пер. с англ. М.: Крон-пресс, 1999).

Разведка и Сталин

Вышел в свет третий том «Очерков истории российской внешней разведки» (М.: Междунар. отношения, 1997), пожалуй, наиболее актуальный (годы 1933–1941 говорят сами за себя). Каждый очерк — это повествование о героизме советских разведчиков в различных странах Европы, Америки, Азии с риском для жизни добывавших политическую, экономическую, военную, научно-техническую информацию для своей страны во имя высоких идеалов служения Родине. Ничего кроме как о восхищении их повседневным рискованным трудом сказать нельзя. Однако это об их работе, но не о судьбах.

Для иллюстрации приведу один пример. В очерке «Брайтенбах» (с. 338–349) повествуется о работе с 1929 года на советскую внешнюю разведку сотрудника полиции Вилли Лемана, с 1933 года офицера 4-го управления (гестапо), всего сотрудничавшего в течение 12 лет (!), по декабрь 1942 года. Сведения, которые он предоставлял нам, — это фантастика: начиная с почти всего о гестапо, о слежке за нашими сотрудниками и за руководством ЦК КПГ, докладов типа «О советской подрывной деятельности против Германии» и т. п., о НСДАП, вермахте и вплоть до ракетных полигонов в лесах Германии, образцах вооружения (к примеру, цельнометаллических самолетах), личности Вернера фон Брауна; тогда еще совсем молоденького. Провалили его к декабрю 1942 года, и, как в большинстве случаев, по вине органа с гордым названием Центр. Лемана гестаповцы расстреляли.

Таких очерков в томе — 47, одни повествуют о конкретных лицах, другие — о группах сотрудников резидентур, преимущественно о героях. Но имеются очерки и о предателях — на ошибках надо учиться. Тем не менее хотелось бы узнать, а почему в «Очерках…» почти не упоминается военная разведка? Сколько же будет продолжаться ведомственная отчужденность? Мы же вместе работали всю жизнь. Или военная разведка это не внешняя разведка?

В газете «Новости разведки и контрразведки» (1977. № 22) напечатано интервью с главным консультантом Службы внешней разведки России, заместителем главного редактора «Очерков…» генерал-лейтенантом В. А. Кирпиченко под названием «Это, конечно, был подвиг». Согласен, это был подвиг, которого не знала история тайных войн. Но у меня сразу возник вопрос: почему оценку труда дает зам. редактора этого труда? Больше некому или так надежней? Какие-то белые нитки не вылезут? Ну как-то бестактно это интервью, самому о себе и о своем коллективе писать. Что, мало высших офицеров разведки осталось, ведь взгляд со стороны — он всегда посвежей и объективней.

В. А. Кирпиченко обосновывает, и не без резона, построение каждого тома: вначале предисловие с изложением внешнеполитической доктрины нашего государства в тот или иной период, затем очерки о разведдеятельности. Это логично. Но я бы хотел внести ряд корректив с понятием Центр. Центр сообщил Сталину то-то, Центр дал указание берлинской или Нью-Йоркской резидентурам о том-то. Центр, центр, центр… И было два Центра: ИНО и ГРУ. Звучит все это гордо и великолепно. Но Центры допускали столько ошибок, ляпов, провалов закордонных операций, агентов, сотрудников, что я лично поменял бы этот обязывающий термин на нечто другое, необязывающее («трест», «директорат», «комбинат», «артель» и. т. п.). Обидно? Но они этого заслужили.[3] Но Центр в общем-то был обескровлен, бывало и так, что в отделах оставалось по несколько человек и сообщение Сталину некому было подписать…

Почему же так происходило? Я постараюсь развить эту тему подробно ниже, а сейчас коснусь первого поставленного мною вопроса — о внешнеполитических мероприятиях советского правительства в 1933–1941 годах.

Если внимательно прочитать предисловие к третьему тому, то складывается впечатление, что вся довоенная внешняя политика СССР была исключительно верной, безошибочной и последовательной. Но это не совсем так.

Единственной постоянной величиной выступало стремление к коллективной безопасности, ибо СССР находился в состоянии такой глубокой международной изоляции, что выбраться из нее из-за бескомпромиссности Сталина, его болезненной подозрительности, если инициативы исходили от кого-то другого, — являлось делом безнадежным. Да, во второй половине 20-х годов. Советский Союз признали 13 государств, в конце 1933 года в их числе уже были США, а к 1936 году дипотношения с СССР установили 36 стран, но все это тем не менее не могло привести к выходу из изоляции.

Безусловно, антифашистские силы в мире, либеральная интеллигенция, русская прогрессивная эмиграция тянулись к Советскому Союзу, видели в нем оплот борьбы с фашизмом, но и до них потихоньку доходили страшные вести о массовых казнях и репрессиях в первой стране Советов.

Наши отбивались как умели. Шла в ход сталинская теория «усиления классовой борьбы по мере продвижения к социализму», все громче гремели вопли о зловредных троцкистах (это отчетливо просматривается и в предисловии, и в очерках, и в интервью В. А. Кирпиченко). Из троцкистов делали страшную силу, способную подорвать устои страны, хотя в мире их было всего-то несколько сот человек, в основном молодых иностранцев-идеалистов, а в СССР они сидели в лагерях по 2–3 срока, до смерти (Правда, иногда их вытягивали на московские процессы для дачи выбитых ложных показаний. К примеру, как Пятаков «летал» в Осло на свидание с Троцким в гостинице. Оказалось, что ни полетов тогда не было, ни такой гостиницы не существовало…)