Валентина - Ферн Майклз

– Госпожа, мы с Розалан слышали нечто очень странное.

Валентина ждала, уже догадавшись, в чем собирается признаться Ахмар.

– То был звон сотни колокольчиков! Они звенели светло и радостно. Их заливистый звон, казалось, раздавался со всех сторон.

– Я тоже слышала. Это Рамиф пришел проводить своего старого друга к Аллаху.

Ахмар посмотрел на Валентину, подозревая, что госпожа шутит, но не увидел в ее мокрых от слез глазах ни малейшего намека на шутку и улыбнулся:

– Конечно, другого объяснения и быть не может!

Действительно, других объяснений не было.

Розалан, отяжелевшая от беременности, стояла рядом с Ахмаром и Валентиной у могилы Мохаба. Слезы текли по щекам бедуинки, и она не скрывала своего горя, глядя на только что засыпанную могилу. Хвалебные слова были сейчас ни к чему. Все трое молодых людей успели полюбить старика, столь преданного Рамифу и каждому из них. Мохаба похоронили под кустом багряника, который защищал теперь уже две могилы от палящего солнца и проливных дождей.

Розалан положила на могилу первую весеннюю розу и начала петь молитву по усопшему, голос ее дрожал, она едва сдерживала слезы. Ахмар вторил ей тихим шепотом, с выражением глубокого горя на лице. Ведь он тоже потерял доброго друга. Валентина молча ждала окончания молитвы. В руке она сжимала кубик для игры в кости – старик так любил эту игру!

Многое случилось с нею в этой дивной стране. Жизнь придворной дамы поразительно изменилась с тех пор, как она, сопровождая королеву, оказалась в древнем городе Акре. Здесь, на Востоке, Валентина обрела беззаветных друзей и грозящих гибелью врагов. Девушка не задавалась вопросом, таков же был бы ее выбор, если б ей пришлось испытать все заново, но в ответ наверняка последовало бы твердое «да», потому что в этой стране, где мужчины вели войну, она отыскала свою любовь – Менгиса.

При одной только мысли о нем ее сердце переполняла нежность. Скоро, скоро они снова будут вместе! Хомед мертв, Напур спасен, и когда станет известно о смерти Рамифа, ее клятву, данную старому эмиру, можно будет считать выполненной. Никто не поинтересуется причинами смерти Дагни, потому что в этой стране смерть невольницы из гарема не имеет большого значения, и единственная забота теперь – как сокрыть обстоятельства смерти Хомеда?

Тело сына эмира вывезли под покровом ночи, и Ахмар закопал его где-то в долине. Прежде чем сообщить о смерти Рамифа, следует, решили заговорщики, распустить слух о том, что Хомед пал жертвой разбойничьего нападения в пустыне.

Войскам Ричарда Валентина помогла продовольствием в зимнее время, а с наступлением весны недостатка в провизии у крестоносцев не ожидалось. «Скоро, скоро, – пело ее сердце, – скоро я окажусь свободна и полечу прямо в объятия Менгиса».

Розалан и Ахмар закончили молитву, их руки переплелись, и Валентина испытала глубокую грусть: когда она видела нежные взгляды, которые бросали влюбленные друг на друга, ее тоска по Менгису становилась сильнее.

Валентина вспомнила о кубике, зажатом в руке. Не говоря ни слова, девушка наклонилась и, сделав ямку, закопала кубик.

– Теперь старики снова смогут играть в кости, – прошептала она, и слезы вновь заструились по бледным щекам.

Розалан повернулась к Ахмару и спрятала лицо у него на груди. Тот обнял возлюбленную, стараясь ее утешить. Валентина наблюдала за своими друзьями, и тоска по Менгису перерастала в наваждение. Наконец-то наступил этот день – она свободна, и в ее власти полететь к любимому, чтобы оказаться в его объятиях и отныне жить, наслаждаясь любовью.

Лишь покинув двор конюшни вместе с устремившейся следом Шадьяр, девушка подумала о Розалан и Ахмаре и поспешила себя успокоить: они смогут все уладить и без нее, она же пришлет им весточку позже.

Валентина ехала на арабском скакуне – вперед, к своей любви, и сердце ее ликовало, а следом за ней бежала белая пантера.

Добравшись до вершины горы, Валентина зарыдала, счастье переполняло ее сердце. Луна светила тускло, и подъем в темноте оказался более трудным, чем ожидала девушка, зато теперь она – спустя несколько минут – увидит Менгиса!

Безудержно текли слезы, волнение переполняло душу. Жизнь только начиналась – ее настоящая жизнь!

– Менгис! Менгис! – позвала Валентина, ожидая, что любимый появится, подбежит к ней, заключит в объятия и заставит растаять от поцелуев. – Менгис!

Он не появлялся. Скорее в цитадель!

Двери ей открыли молчаливые стражники. В коридорах факелы создавали фантастические тени.

Как по волшебству распахивались перед нею двери комнат и залов, а она бежала и бежала сломя голову, выкрикивая имя любимого:

– Менгис! Менгис!..

Валентина искала его повсюду, но не находила, и от тревоги и растерянности неведомым ужасом наполнилось ее сердце. Девушка бежала по извилистым коридорам и полутемным переходам, взывая к возлюбленному.

Добравшись до конца одного длинного прохода, она неожиданно наткнулась на двоих федаинов. Они молча пошли рядом с нею и подвели к распахнутой двери, охраняемой несколькими торжественно застывшими стражами. Валентина устремила взгляд в темный зал и оцепенела от страха: в этом высоком зале со сводчатым потолком она уже была однажды – когда впервые оказалась в Аламуте.

Сладкий аромат курений плавал в воздухе, и Валентина вспомнила: такой же дурманящий запах наполнял комнату, когда, скрестив по-турецки ноги, на золотом троне сидел изможденный старик.

– Нет! Нет! О Боже! Этого не может быть! – воскликнула она, входя в комнату.

Сквозь завесу из бусин Валентина разглядела тот самый золотой трон, на котором сидел шейх аль-Джебал. Истерически всхлипывая, она бросилась к подножию трона и вскрикнула, пораженная увиденным:

– Менгис! Менгис!

Девушка упала на колени, слезы безудержным потоком заструились по ее щекам. Простирая руки к возлюбленному, умоляла она взглянуть на нее.

– Менгис! – всхлипывала Валентина. – Любовь моя! Спустись со мной с горы! Мы уедем отсюда. Ну пожалуйста! – молила она голосом, охрипшим от волнения. – Я поеду с тобой, куда ты захочешь, и стану делать все, что ты скажешь, только уедем отсюда. Я люблю тебя! Я люблю! И мы сможем всегда быть с тобой вместе, вечно, как ты говорил. Умоляю тебя!..

Он сидел неподвижно, как мертвый, и, казалось, ничего не видел и не слышал.

– Открой глаза, взгляни на меня! Ты меня слышишь? Я знаю, ты слышишь! – воскликнула Валентина. – Теперь я свободна. Свободна! Ничто меня теперь не держит! Все обязательства и клятвы выполнены! Я не хотела покидать тебя, когда ты просил меня остаться, и ты понимал это, я знаю, понимал… – рыдания сотрясали ее тело, от запаха курений становилось дурно.