Затемненная серебром - Алла Соловьёва

Разозлившись, я вырвалась, страстно желая обидеть его, уязвить, заставить почувствовать хотя бы толику боли, которую испытываю сама.

– С чего ты взял, что мне нравятся твои поцелуи? Целуешься на слабую «троечку». У Макса получается гораздо лучше! – Покачнувшись, Елизар отступил от меня на шаг. – Но ведь тебе на это наплевать. Три месяца ты не замечал меня. Ради тебя я была готова на все, но ты оттолкнул меня, а теперь говоришь, что я притягиваю тебя? Я считала, что повстречала самого лучшего парня на свете, но жестоко ошиблась. Знаешь, какие дни я считаю самыми ужасными в своей жизни? День, когда я повстречала тебя; день, когда во мне возникла надежда, что ты полюбишь меня, но самым страшным был дождливый вечер, после которого я раскалывалась на обломки, даже не зная, почему ты так обошелся со мной!

Каждое слово впивалось в Елизара острым клинком. Я видела это по его лицу, которое бледнело с каждой сказанной мной фразой.

– Только мир может быть цветным и прекрасным, и Макс не устает повторять мне это. Поэтому его поцелуи кажутся такими сладостными. Макс что-то вроде моего щита от тебя, защита от боли и разочарований, лекарство от Елизара Тагашева – страшной болезни, разрушительной, мучительной и ненавистной! Но я избавлюсь от нее! – крикнула я.

Из груди Елизара вырвался рык, и я поняла, что больно задела его. Душу заполнило сладостное чувство мести. Словно задыхаясь, Елизар схватил себя за горло.

– Для меня день, когда я повстречал тебя, был и останется самым счастливым в моей жизни. – Голос Тагашева сорвался. – Ты как сладостный упоительный яд, который хочется выпить до последней капли; сильный наркотик, в котором хочется раствориться и больше не о чем не думать, но я не могу, потому что это убьет не меня – тебя!..

В ушах зашумело от ярости, разрывающей изнутри.

– Хватит! – оборвала я. – Мне надоела ложь! Складывается впечатление, что ты раздосадован тем, что я с Максом. Глупая девчонка бегала за тобой, стараясь добиться твоей любви, и вдруг поняла, что может жить без тебя, и тебя это разозлило. Непобедимого крутого мракаура задело, что его променяли на оборотня. И теперь твое самолюбие не дает тебе покоя. Ты набросился с поцелуями и заговорил. Ведь это так, Елизар? Ты же не способен на чувства! – Глядя на него, я наклонилась вперед и сжала кулаки с такой силой, что расцарапала кожу на ладонях. – Николай не позволит прекратить наши тренировки, хотя сейчас они мне ненавистны, как и ты. Я вынуждена терпеть твое общество, но и с этим я справлюсь. Я даже попытаюсь сохранить те жалкие осколки отношений, которые еще остались между нами, чтобы сдержать обещание и попытаться остаться тебе другом, хотя это и смешно. До завтра, наставник.

В затравленных глазах Тагашева блеснула едва заметная влага. Может, тусклый свет сыграл со мной злую шутку и блеск темных глаз я приняла за слезы, а может, сегодня мне удалось нанести ему рану: глубокую, саднящую, болезненную? Верилось в это с трудом. Скорее всего обижен, что «маленький друг» осмелился показать свои когти.

Не став переодеваться, я схватила рюкзак с вещами и поспешила домой.

Тишина комнаты сжимала виски. В голове кто-то что-то усердно выпиливал. Я старательно выталкивала из себя мысли, не давая им пробраться в голову, но они просачивались, ломая сопротивление. Страшное столкновение Елизара и Марка и не менее страшная ссора выбили из колеи. Поведение Тагашева не поддавалось никаким объяснениям. Если бы я не знала его другим, то приняла бы за настоящего мракаура – страшного и безжалостного. Словно все темное, что было в нем до этого и что он тщательно скрывал, вырвалось наружу. Наговорил столько, что можно век разбираться; только, боюсь, не пойму никогда. Я посмотрела на его фотографию. «Кто же ты?» – в который раз подумала я. Как найти объяснение всему, что происходит? Даже с фотографии его взгляд затягивал в темную бездну. Я поднялась и повернула рамку изображением к стене. Пересев в кресло, включила телевизор.

Весь экран занимала фотография девушки: длинные рыжеватые волосы, миндалевидные, блестящие зеленые глаза. На носу россыпь мелких солнечных веснушек. «Ушла из дома и не вернулась», – вешал диктор за кадром.

«Очередная жертва вампиров, которую не защитили верлафы», – мелькнуло в голове. Как же их много и как мало нас. Вздохнув, я выключила телевизор и взялась за учебник биохимии, стараясь выбросить все посторонние мысли из головы.

Глава 25

Откровенность

Как только я коснулась щекой прохладной подушки, меня затянуло в очередной кошмар с Черновым. В который раз пламя зажигалки отразилось в глазах пожирающим огнем. Из груди вырвался душераздирающий крик, который слился со смехом Кирилла, оглушил многоголосым эхом. Я закричала. От собственного вопля и проснулась, мгновенно вскочив с кровати.

Шаркая, я поплелась в ванную. Включив кран, подставила лицо под ледяную воду, смывая слезы. Жажда вампира давала о себе знать, щекоча горло привычной сухостью. Почему он снится мне все время? Вцепившись руками в раковину, я испуганно заглянула в зеркало. Я ведь не должна встретиться с ним, я даже не Хранитель – студентка, а в случае нападения старшекурсники не будут сражаться. «Практика», – пронеслось в голове. Она начнется совсем скоро. Обнаружить Кирилла невозможно. Что, если он снова появится в мегаполисе? Задрожав, я опять опустила голову под струи ледяной воды. Липкое предчувствие чего-то страшного вползало в сознание. «Это паранойя», – успокаивала я себя. Это всего лишь мой страх. Макс будет рядом. Ничего не случится. Страх… Соскользнув на пол, я обхватила голову руками, сжала, будто старалась раздавить, стереть, вытеснить воспоминания и сны. Удалить из сознания страшное, ненавистное лицо Охотника. Но как пересилить страх, если он заполнил собой все мое существо? Не выдержав, я разрыдалась.

Контрастный душ и кровь Светланы привели в чувство. Через полчаса я вошла в кабинет, где проходили занятия по биохимии. На каждой парте высились горки коробочек с иглами «стирателя памяти» и плоские крошечные металлические флакончики со «стирателем крови». Раздосадованно бросив рюкзак, я взяла один из флакончиков и повертела в руках. Вздохнув, снова бросила его на стол. С тихим стуком флакон ударился о гладкую деревянную поверхность столешницы.

– Выглядишь не очень весело, – улыбнулся Ринат.

– А мне действительно невесело. Мы будем использовать это сегодня? – Я указала на горку «стирателей».

Ринат повертел в руках серебристую коробочку и покачал головой:

– Это запас на время практики.

Я удивленно вскинула брови.

– До практики еще неделя. Зачем нам раздали «стиратель» сегодня?