Антология советского детектива-44. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Марченко Анатолий Тимофеевич

Люди стали медленно вставать, отряхивались. Лица растерянные, испуганные.

— Я старший оперуполномоченный уголовного розыска города, капитан милиции Вагин, — продолжал Вагин. — Простите нас за вторжение, за неожиданность нашего появления, простите за то, что причинили вам беспокойство, но сами видите, это было необходимо. — Улыбнулся обаятельно. — Пока прошу не расходиться. Мы должны записать свидетельские показания. Спасибо.

Поклонился благодарно и направился в сторону сцены.

— Симуков, — позвал на ходу, — старших групп ко мне!..

Услышал шум в углу зала. Остановился. Посмотрел через плечо.

— Не трогайте меня! — срываясь на хрип, негодовала молодая женщина. Красное открытое платье. Темные волосы. Длинные. Большеглазая. — Не тыкайте мне в грудь своей железкой! Она холодная!

— Да я… — пожал плечами работник милиции в бронежилете и неловко попытался убрать автомат за спину и, как нарочно, опять задел стволом женщину, мушка зацепилась за платье, платье затрещало.

— Да уберетесь вы, наконец!.. — вскрикнула женщина и со всей силой толкнула сотрудника в грудь двумя руками. От неожиданности тот отшатнулся назад и неуклюже повалился на стол. Посыпались на пол фужеры, тарелки, покатились бутылки…

Плечистому уже надели наручники на сведенные за спиной руки. Рыжему тоже. А Худому нацепить браслеты пока не успели. Оперативник склонился над Худым как раз в тот момент, когда большеглазая красавица оттолкнула работника милиции в бронежилете… Худой, еще лежа, выхватил у сотрудника милиции пистолет из поясной кобуры, кобура оперативника, открытая, ловко вскочил на ноги, со всей силы ткнул милиционера головой в живот, тот завалился назад, непроизвольно взмахнув руками, будто собрался на спине по воздуху поплавать; за те доли секунды, пока сотрудник милиции падал и все вокруг стояли, замерев, растерянные, успел взвести курок, выпрямиться, развернуться в сторону сцены, где больше всего людей в бронежилетах скопилось, и выстрелить. Два раза. Один за другим. Быстро. Почти без паузы. Бах! Бах!

Обученные работники милиции ринулись на пол. С грохотом. Матерясь яростно…

Раскололись витражи на стене за сценой. Посыпались вниз разноцветные стекла, гулко забарабанили по дощатой сцене… Вагин поморщился, услышав выстрелы, чуть втянул голову в плечи, но не повалился наземь, как милиционеры в бронежилетах. Рука его метнулась автоматически под куртку, выдернула из-за пазухи пистолет. Вагин крикнул что-то нечленораздельное, только ему понятное, и нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел.

Худого отбросило назад. Он повалился на пол, звучно ударившись о паркет затылком. Из раны на шее слабо плеснула кровь.

— Педераст… твою мать! — прохрипел Вагин и медленно опустил оружие.

Забился в истеричном смехе иностранец. Заголосили женщины. Тонко. Громко.

Оперативники стали подниматься один за другим.

…На какие-то секунды о Плечистом забыли. Он вскочил на ноги. Одним прыжком забрался на сцену. Со сцены метнулся к двери кухни. Вагин увидел, что руки у него свободны. Браслет наручников блестел только на левом запястье…

— Стоять, сука! Убью! — рявкнул Вагин и стремительно направил пистолет в сторону Плечистого. Поздно. Тот уже был за дверью.

Работники милиции рванулись вслед.

Иностранец хохотал.

Женщины голосили.

…Вагин спрыгнул с окна. Увидел Плечистого метрах в ста, в конце двора, у самой арки.

Две женщины с колясками стоят посреди двора.

Мальчишка — чуть в стороне от них — крепко прижимает к груди собачонку.

Застыли словно. Не шелохнутся.

Кто-то рядом с Вагиным взвел курок автомата.

— Не стрелять, — сказал Вагин негромко. — Люди.

К Вагину подбежал один из оперативников. Смуглый, губастый, волосы жесткие, вьются мелко. Почти негр.

— Начальник, разреши?! — выдохнул он. — Я возьму!

— Давай, Патрик Иванов, — кивнул Вагин.

— Пошли! — крикнул Патрик Иванов.

И работники милиции, грохоча каблуками, помчались вслед за ним.

Вагин подошел к Худому. Убит. Вагин наклонился. Присвистнул, снял с трупа парик, а затем, чуть помедлив, и усы оторвал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Так, — сказал Вагин. Поднялся быстро. Подошел к Рыжему. И с него парик сорвал и усы потом. Испуганное бледное лицо. Молодой. Ушастый. Пот на лбу. Вагин вынул пистолет. Поволок обезумевшего от страха Рыжего на кухню. На кухне опрокинул его на разделочный стол. Придавил стволом пистолета его нос. Больно.

Заорал:

— Кто? Фамилия? Имя?

— Хамченко… Олег… Нет! Нет!.. Я не хочу! Я только второй раз!.. Не стреляйте!

— Кто остальные?! — орал Вагин. — Кто?

— Не знаю! Я второй раз!..

— Кто?! — орал Вагин. — Кто?! — и давил стволом на нос. Давил, давил…

— Не знаю!.. Одного Птица зовут… Другого Пинцет… Не знаю! Мне звонил Птица! Он мне деньги давал! Сам меня находил!..

— Так, — сказал Вагин. Выпрямился. Потянул за собой обмякшего Рыжего-Хамченко.

— Где сидел? — спросил.

— В Усть-Каменске.

— Хулиганка?

— Да. Двести шестая, вторая.

— Птица из блатных?

— В законе. Три ходки. Сам рассказывал.

— Парик? Усы?

— Да. У него самого волосы короткие. Как у качков.

— Залетный? Местный?

— Местный. Первая ходка отсюда. Точно.

— Хорошо, — сказал Вагин и подтолкнул Рыжего к двери в зал.

Большеглазая красавица упиралась, когда ее сажали в машину, визжала, дубасила кулачками работников милиции. Один из работников завел ей руку за спину. Поднажал. Большеглазая красавица присела невольно, прохрипела что-то жалобное.

— Отставить! — сказал Вагин, спускаясь с крыльца. — Я сам.

— Из-за нее все, из-за сучки, — недобро проговорил Симуков. — Окуну ее в ИВС. Пущай охолонется.

— Отставить, — с нажимом повторил Вагин. — Я сам.

— Ну-ну, — не стал спорить Симуков. Махнул работникам. Они отпустили женщину.

Мимо провели иностранца. Он хохотал, а из глаз лились слезы.

— Бедняга, — посочувствовал Симуков, — скучает, видать, по дому.

— Простите, — сказал Вагин женщине.

— Не прощу, — ответила женщина, расправляя свое короткое платье.

Вагин с удовольствием разглядывал ее тонкие ноги.

— Работа, — объяснил Вагин. — Кто-то должен.

— Я бы лучше деньги отдала с побрякушками, чем такое видеть! — Женщина откинула волосы назад, посмотрела на Вагина с неприязнью. — Садисты!.. Дерьмо!.. У него кровь из горла. Он же совсем мальчик!

— Успели заметить? — подивился Вагин.

Женщина не ответила. Дышала часто. Зло. Нетерпеливо постукивала длинным каблучком об асфальт.

Вагин какое-то время разглядывал женщину. Улыбался невольно. А потом тоже стал стучать об асфальт — одной ногой, другой, вроде как приплясывал. В такт рукой взмахивал, дирижируя.

— О, Господи, — вздохнула женщина, но постукивать каблучком перестала, покачала головой: — Моя милиция… — И тут же осведомилась жестко, с вызовом: — Я могу идти или я арестована?

— Если б я только знал, — вдруг очень серьезно проговорил Вагин. От усердия даже брови насупил. — Что в этот вечер, в этом кафе, будете вы… Я бы никогда не посмел… я бы никогда не позволил себе сделать того, что сделал сегодня. Я бы воспротивился приказу, я бы воспротивился долгу, я бы воспротивился совести, я бы пошел под трибунал, я бы получил воспротивился совести, я бы пошел под трибунал, я бы получил срок, я бы сидел в студеной зловонной камере. Голодный, больной, искусанный крысами и надзирателями… И вспоминал бы вас… — Вагин горько усмехнулся. Очень горько. — И был бы счастлив…

Умолк, шмыгнул носом, потер пальцами глаза, попросил жалобно:

— У вас не найдется платочка?

— Что? — не поняла женщина. — А, да, да… — торопливо порылась в сумочке, обеспокоенная, протянула Вагину душистый платочек.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Спасибо, — поблагодарил Вагин, поднес платочек к носу и неожиданно высморкался с пугающим грохотом. Потом еще.

Женщина вздрогнула.

Вагин аккуратно, старательно, высунув язык, сложил платочек, полюбовался своей работой и отшвырнул платок в сторону.