В преддверии бури - Ирэн Рудкевич

— Тогда начни с лучников, иначе крови попортят, пока сам до них доберусь.

— С удовольствием, — нехорошо прищурилась я, припоминая обгорелое тело Эверна и собственное видение.

Щёлкнули тетивы, две стрелы взлетели в воздух, набирая скорость, и тут же вспыхнули, будто сухие щепки, сгорев в полёте. В следующий миг под ногами стрелков зашевелилась, набухая, земля, из середины возникшей опухоли с громким хлопком взвилась вверх туча чёрной пыли, облепила лучников, точно болотная мошкара, жаля и мешая видеть цель — а на пальцах стало на одну заготовленную конструкцию меньше.

Пусть теперь попробуют пострелять. Если смогут.

Проследить, получилось ли у меня повторить то, что в своё время применил против меня приснопамятный Живой Лес, я не успела — грокхи с трезубцами добежали до нас, и пришлось всё внимание сосредоточить на них.

Ближайший грокх попытался было с разгона нанизать меня на лезвия трезубца, но в последний момент в лицо ему прилетел брошенный Владом кинжал, скользнул по шлему, не причинив вреда — но от неожиданности грокх дёрнулся, и острия необычного оружия прошли далеко в стороне. Я не упустила момент — с пальцев сорвались десятки тонких ледяных игл. Большинство с хрустальным звоном столкнулись с железом забрала и рассыпались искрящейся пылью, но несколько нашли путь внутрь сквозь узкие щели, вонзились в лицо и закрутились вокруг своей оси, разбрасывая в стороны искры вперемешку с каплями крови. Грокх взвыл, и я бросилась вперёд, раскрывая Поющих.

Шипы волшебных вееров сцепились с изломанными, точно молнии, лезвиями, заскрежетали по ним, высекая искры. Противник изо всей силы крутанул трезубец, освобождаясь от захвата. Резкий взмах — и мне пришлось нырнуть вниз, спасаясь от удара. Перекатившись по земле, я ткнула одним Поющим в слабо защищённый пах (а нечего латной юбкой брезговать, коли доспех нацепил!), а шипами второго — в сочленения бронзовых пластин, прикрывающих руку и плечо. И едва успела уйти от нового удара, просто и без затей упав на спину. Поспешно вскочила на ноги, отступая.

Оба удара достигли цели, но грокх точно и не заметил появившихся ран — глухо рыча из-под шлема, продолжил наступать. Пришлось потратить на него ещё одну конструкцию. Бесполезно, прёт, словно хорошо выученный боевой конь, которого можно остановить только нанизав на десяток длинных пик.

Ну а я остановлю тем, что есть! Ярость заполнила сознание, не оставляя места ни страху, ни осторожности, ни расчётливости. Третья конструкция!

Из земли выпростались две огромным лапы, схватили грокха за ноги, потянули вниз; на концах глиняных, покрытых паутиной трещин пальцев сверкнули когти, проскрежетали по поножам — и впились в незащищённую кожу выше колен.

С яростным рыком грокх остервенело принялся тыкать торцом трезубца по удерживающим его лапам. Я прыгнула вперёд — лучше момента не придумать, — на шипах, венчающих веера, заплясали зелёные всполохи, жидким огнём расползлись по стали. Засвистел рассекаемый воздух, Поющие с размаху вонзились в незащищённый клочок кожи под нижним краем шлема; плоть подалась с чавканьем, хлынула кровь; взметнулись языки зелёного пламени и принялись разъедать края раны, точно ядовитое алхимическое зелье. Рык сменился невнятным бульканьем; грокх отбросил трезубец, слишком поздно поняв, что длинное оружие, столь удобное в плотном строю, в схватке один на один не дало ему никакого преимущества. В последнем усилии он попытался дотянуться до меня руками и, потеряв равновесие, рухнул.

Не дожидаясь, пока он затихнет, я отправила в сторону лучников ещё две конструкции, одну за другой — пусть дальше развлекаются, лишь бы не мешали. Убивать их я пока не собиралась.

Влад дрался с двумя противниками сразу, и никто не мог одержать верх. Оборотень успел заработать длинный тонкий порез на предплечье, но и один из грокхов заметно хромал, с трудом опираясь на раненую ногу.

Его я и выбрала для следующего удара. Ледяной шип вонзился во вторую ногу, заставив грокха покачнуться. Влад, недолго думая, пнул его, отталкивая от себя, и сосредоточился на оставшемся противнике. Помогла, чем смогла — отправила в дело последние конструкции, — остальное драконий оборотень доделал сам: рубанул плашмя по рукам, сбивая удар грокха, хитрым финтом вывернув саблю, с размаху вонзил её в щель забрала и обернулся к раненому. Несколько мгновений — и всё было кончено.

Я уже стояла рядом со стрелками — те никак не могли выпутаться из плена зелёных лиан, оплетающих их подобно кокону, и только злобно и бессильно шипели и бранились. Подошёл Влад, рывком стянул с обоих шлемы.

Люди как люди: смуглые, черноволосые. Глаза только злобные.

— Зачем вы пришли на земли Заката? — требовательно спросила я.

Один из грокхов вместо ответа презрительно плюнул в мою сторону. Не попал — зато заработал по челюсти от Влада и согнулся, выплёвывая на землю кровь вперемешку с собственными зубами.

— Отвечай на вопрос. Зачем пришли? Сколько вас? — оборотень зашёл грокхам за спину и приставил саблю к горлу второго стрелка. — Спрашиваю один раз.

— Верные найдут тебя, — огрызнулся тот, угрожающе оскалившись. — Тебя и твою шлюху. Мы пропустим через неё всех, а ты будешь смотреть. А потом вы оба сдохнете, медленно и мучительно. Нет, не в огне, что превращает тело в пищу для богов. Вас оставят на поживу пустынным псам, они…

Влад поднял на меня глаза — лёд и ничего кроме льда, — и медленно провёл лезвием вдоль незащищённого горла грокха. Не договорив, тот забулькал, на губах выступила кровавая пена. От лёгкого толчка в спину завалился вперёд, лицом уткнувшись в землю, и затих.

Разум затопила слепая волна ненависти столь чёрной, что самая глухая ночь не смогла бы потягаться с ней в непроглядности. Да кто они такие, чтоб вот так вот, по-хозяйски, приходить в чужую землю? Кто дал им право сжигать людей, превращая их в «пищу для богов»? Что это, в конце концов, за боги такие, что требуют человеческих жертв?!

Я шагнула к оставшемуся грокху, схватила жёсткие, курчавые волосы, оттянула, открыв горло.

— Говори, — мрачно приказала я. — Или ты хочешь сдохнуть, как твой дружок?

— Верные не страшатся смерти, — отхаркиваясь кровью, просипел тот. — Я воссоединюсь с богами грома и молний, ибо моя смерть будет