Комната смерти - Джеффри Дивер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шейлс предполагал, что погибнет только Морено.
Но имелась одна маленькая проблема, не пришедшая в голову ни ему самому, ни кому-то еще: окно.
Кто мог подумать, что стекло окажется столь смертоносным?
То была не его вина… Но если он действительно в это верил, верил, что он не виновен ни в каком преступлении, — почему его всю прошлую ночь тошнило в туалете?
«Просто легкий грипп, дорогая… Нет-нет, все в порядке».
И почему его все чаще мучили ночные кошмары?
Почему он становился все более задумчивым, нервным, подавленным?
Как ни странно, хотя профессию оператора дронов вряд ли можно назвать связанной с серьезным риском, они чаще всего страдают депрессией и посттравматическим синдромом в армии и службе национальной безопасности. Сама мысль, что ты сидишь за консолью в Колорадо или Нью-Йорке, убивая кого-то на расстоянии в шесть тысяч миль, а потом забираешь детей с гимнастики или футбольной тренировки, ужинаешь и садишься смотреть «Танцы со звездами» в своем загородном доме, могла повергнуть в крайнее смятение.
Особенно когда твои товарищи по оружию изнывают под пустынным солнцем или гибнут, разорванные на куски взрывом.
«Ладно, пилот, — подумал он, как уже не раз в последнее время, — сосредоточься. Ты на задании. У тебя ордер на спецзадание».
Он окинул взглядом пять стоявших перед ним компьютерных мониторов. Тот, что спереди, с черным экраном, заполненным зелеными линиями, прямоугольниками и текстом, представлял собой сочетание типовых авиационных приборов: искусственного горизонта, спидометра, показывавшего скорость в воздухе и относительно земли, указателя курса, навигационной системы, датчиков топлива и состояния двигателя. Выше располагалась традиционная карта местности, будто из атласа Рэнда Макнелли. Вверху слева находился информационный монитор, отображавший погоду, сообщения и прочие данные связи.
Экран внизу можно было переключать из режима обычного радара в режим синтезированной апертуры. Справа, на уровне глаз, показывалось видео в высоком разрешении с камеры дрона. Сейчас был день, но, естественно, предусматривался и вариант ночного видения.
В данный момент внизу проплывала тускло-коричневая пустыня. Она двигалась медленно. Дроны — это вам не истребитель F-16.
Отдельная металлическая панель под мониторами предназначалась для управления оружием — черная, функциональная и потертая, без каких-либо экранов.
Во многих миссиях с участием дронов, особенно в зонах боевых действий, команда состояла из оператора-пилота и оператора, следящего за датчиками. Но в НРОС беспилотниками управляли в одиночку. Такова была идея Мецгера, и никто в точности не знал, что за ней стоит. Некоторые считали, что цель — ограничить число тех, кто знал о программе ордеров на особые задания, и таким образом уменьшить риск утечки.
Шейлс, однако, полагал, что директор НРОС осознавал, какой эмоциональной нагрузки требуют подобные миссии, и хотел подвергнуть неизбежному после убийств стрессу как можно меньше людей. Бывало, что сотрудники не выдерживали напряжения, и это могло иметь далекоидущие последствия для них самих, их семей… и, естественно, для самой программы тоже.
Барри Шейлс взглянул на данные на экранах. Нажав кнопку, он отметил, как вспыхнули еще несколько огоньков.
— БПЛА три-девять-семь вызывает центр Техас, — сказал он в микрофон.
— Слушаю, три-девять-семь, — незамедлительно последовал ответ.
— Оружие наготове.
— Принято.
Откинувшись на спинку кресла, он вдруг вспомнил, что, по словам Мецгера, кто-то «интересовался» делом Морено. Однако в ответ на вопрос о подробностях его босс лишь небрежно улыбнулся и сказал, что это формальность и обо всем уже позаботились. Предприняты все необходимые меры, и беспокоиться не о чем. Шейлса подобный ответ не удовлетворил. Любая улыбка Мецгера вызывала у него подозрение.
Шейлс ощутил приступ того же обжигающего гнева, который, как знали все, постоянно донимал директора НРОС. Кто именно интересовался этим делом? Полиция, конгресс, ФБР?
А потом Мецгер застиг его врасплох, сказав, что ему тоже стоит принять определенные меры предосторожности.
«Например?»
«Просто не забывай, что лучше, если будет меньше… пожалуй, „доказательств“ — чересчур сильно сказано. Но ты понял, о чем я».
Шейлс тогда решил не стирать содержимое телефона, который выдали ему как Дону Брунсу. Данные, а также электронные письма и сообщения Мецгеру и от него были зашифрованы, но Шейлс счел благоразумным сохранить все свидетельства. Он также распечатал десятки документов и тайком вынес их из НРОС.
В качестве страховки.
Сам факт, что он счел нужным предпринять подобные меры, вызвал у него мысль: «Может, пора кончать с этой сумасшедшей работой?»
Шейлсу было тридцать девять, он окончил академию ВВС, имел диплом инженера и степень политолога. Он мог пойти куда угодно.
Или нет?
С таким резюме?
Мысль, что он больше не сможет помогать защищать свою страну, казалась ему почти невыносимой.
«Но чем я помог стране? Случайно убил знаменитого журналиста и трудолюбивого охранника, выполняя задание по ликвидации неприятного, но ни в чем не повинного болтуна? Что…»
— Центр Техас вызывает три-девять-семь.
В голове у Барри Шейлса будто щелкнули переключателем.
— Три-девять-семь, прием.
— У вас десять минут до цели.
В оперативно-командном центре в окрестностях Форт-Худа точно знали, где находится его дрон.
— Вас понял.
— Видимость?
Шейлс бросил взгляд на монитор справа.
— Небольшая дымка, но видимость вполне хорошая.
— Три-девять-семь, даю информацию: наземная разведка докладывает, что в здании, кроме объекта, никого нет. Человек, приехавший час назад, покинул здание.
«Объекта…»
— Принято, центр Техас. Беру управление на себя, — сказал Шейлс, отключая автопилот. — Приближаюсь к воздушному пространству Лусио-Бланко.
Имелся в виду аэропорт Рейносы.
— Диспетчерская служба извещена о вашем маршруте.
— Принято. Снижаюсь до двух тысяч футов. Включаю шумоподавители.
Шумоподавители уменьшали уровень децибел от двигателя дрона до
