Шелкопряд - Роберт Гэлбрейт

– Повремените минуту, будьте добры, – попросил он писателя.

Фэнкорт замешкался. Тассел низким, скрипучим голосом обратилась к Страйку:

– Пинкс хочет, чтобы Майкл вернулся за стол.

– Вы очень кстати: поможете нам кое-что прояснить.

Снег падал на вечнозеленые листья, на замерзший пруд, на купидона, целящегося в небо.

– Когда-то вы сочли творчество Элизабет «до боли вторичным», это так? – обратился Страйк к Фэнкорту. – Вы вместе изучали елизаветинскую трагедию мести, отсюда некоторое сходство вашего с ней стиля. Но зато вы, как я понимаю, – он повернулся к Тассел, – превосходно имитируете чужую манеру письма.

Он с самого начала просчитал, что она обязательно прибежит, если увести Фэнкорта из-за стола, просчитал, что она испугается, как бы сыщик в темноте сада не наговорил писателю лишнего. Сейчас она замерла в неподвижности, подставляя снегу меховой воротник и металлическую седину волос. В слабом свете, падавшем из окон клуба, Страйк мог различить лишь контур ее лица и примечательный взгляд: напряженный, пустой. У нее были мертвые, бесчувственные глаза акулы.

– Например, вы в совершенстве овладели стилем Элспет Фэнкорт.

У Фэнкорта отвисла челюсть. Несколько мгновений снежные шорохи нарушались только едва слышными хрипами, вырывающимися из легких Элизабет Тассел.

– Я сразу подумал, что Куайн взял над вами какую-то власть, – сказал Страйк. – Вы не производите впечатления женщины, которая позволит сделать из себя семейный банк и домработницу, которая предпочтет работать с Куайном и при этом упустит Фэнкорта. И не надо песен про свободу самовыражения… Это вы написали пародию на роман Элспет Фэнкорт и подтолкнули женщину к самоубийству. Все эти годы вы утверждали, что Оуэн, мол, показал вам написанную им пародию. А на самом деле все было ровно наоборот.

И опять шорох снежинок на снежинках нарушали только слабые, потусторонние хрипы, доносящиеся из груди Элизабет Тассел. Фэнкорт с раскрытым ртом переводил взгляд с литературного агента на сыщика.

– Полицейские заподозрили, что Куайн вас шантажировал, – продолжил Страйк, – но вы их одурачили трогательной историей о своих бескорыстных денежных вливаниях на нужды Орландо. Больше четверти века вы откупались от Куайна, правильно я понимаю?

Он старался развязать ей язык, но она молчала, глядя на него темными, пустыми глазами, напоминающими дыры на бледном, некрасивом лице.

– Как вы охарактеризовали себя, когда мы с вами обедали? «Безгрешная старая дева», – напомнил Страйк. – Значит, вы все-таки дали выход своей неудовлетворенности, правда, Элизабет?

Безумные, пустые глаза устремились на Фэнкорта, который теперь стоял поодаль.

– Ну что, вы получили удовольствие, Элизабет, когда описывали, как насилуют и убивают ваших знакомых? Один гигантский выплеск злобы и непристойности – и вы, непризнанный гений, разом отомстили всем, пнули каждого, кому больше повезло и в любви, и в…

Из темноты раздался тихий голос, и Страйк не сразу понял, откуда он долетает. Это был странный, незнакомый, высокий голос: по-видимому, таким голосом буйнопомешанная пытается выразить невинность и доброту.

– Нет, мистер Страйк, – приглушенно говорила она тоном матери, убеждающей сонного ребенка не садиться в кроватке, не ворочаться. – Несчастный глупец. Бедняга. – Элизабет выдавила смешок, от которого у нее засвистело в легких, и тем же ласковым, мурлычущим тоном обратилась к Фэнкорту: – Он получил увечье в Афганистане. Я же вижу: у него контузия. Повреждение мозга, как у крошки Орландо. Ему нужна помощь, бедному мистеру Страйку.

У нее участилось дыхание, свист в легких сделался сильнее.

– Что же вы респиратор-то не прикупили, а, Элизабет? – спросил Страйк.

Ему показалось, что ее глаза еще больше потемнели и выпучились, а зрачки расширились от выброса адреналина. Большие, мужские руки превратились в когтистые лапы.

– Думали, все у вас просчитано, да? Веревки, маскировка, защитный комбинезон – только вы не учли, что обожжете горло, вдыхая едкие пары.

Морозный воздух терзал ее легкие. В панике Элизабет запыхтела, будто в порыве страсти.

– Сдается мне, – с расчетливой жестокостью проговорил Страйк, – от этого вам изменил рассудок. Будем надеяться, присяжные в это поверят. Какая никчемная жизнь. Бизнес – псу под хвост, ни мужа, ни детей… Скажите, – Страйк без экивоков обратился к обоим, они стояли к нему в профиль, – между вами когда-нибудь была неудачная попытка близости? Этот «вялый хер»… мне кажется, Куайн вполне мог выдумать такую деталь для включения в подлинный «Бомбикс Мори».

Их лиц он не видел – Фэнкорт и Тассел стояли спиной к свету, но язык их телодвижений дал ему ответ: они мгновенно отшатнулись друг от друга и развернулись лицом к нему, будто сиюминутным единым фронтом.

– Когда это произошло? – спросил он, не сводя глаз с темного силуэта Элизабет. – После смерти Элспет? Но ведь вы тогда переметнулись к Фенелле Уолдегрейв, так, Майкл? Удобная связь, верно?

У Элизабет перехватило дыхание, словно от удара.

– Я бы попросил! – рявкнул Фэнкорт.

Теперь он разозлился на Страйка. Тот сделал вид, что ничего не заметил. Его вниманием владела Элизабет: он провоцировал ее, невзирая на свист легких, которым на снежном холоде не хватало кислорода.

– Представляю, как вы психанули в «Ривер-кафе», когда Куайн увлекся и начал во всеуслышание выкрикивать то, что описал в подлинном «Бомбиксе Мори», а, Элизабет? И это после того, как вы приказали ему ни словом не выдавать содержание?

– Псих. Вы просто псих, – прошипела она с вымученной улыбкой, которая обнажила ее крупные желтые зубы, но не коснулась акульих глаз. – Война не только сделала вас калекой…

– Браво, – похвалил Страйк. – Наконец-то я вижу злую стерву, о которой так много слышал….

– Вы ковыляете по Лондону, чтобы только попасть в газеты, – задыхалась она. – Совсем как бедный Оуэн, в точности… как он обожал рекламу, верно, Майкл? – Она обернулась за поддержкой к Фэнкорту. – Оуэн был сам не свой до публичности…

– Да ведь это вы подсказали Куайну спрятаться на Тэлгарт-роуд, – сказал Страйк. – Это была ваша собственная затея.

– Не желаю вас больше слушать, – прошептала она, со свистом вдыхая зимний воздух, а потом завела громче: – Я вас не слушаю, мистер Страйк, я не слушаю. И никто вас не слушает, глупый, несчастный…

– Вы сами мне говорили, что Куайн был падок на лесть. – Страйк повысил голос, чтобы его слова не утонули в ее причитаниях. – Насколько я понимаю, он изложил вам фабулу будущего романа несколько месяцев назад. Подозреваю, что в реальном «Бомбиксе Мори» тем или иным способом был выведен наш Майкл – не так примитивно, как в образе Фанфарона, а более изощренно: уж не с насмешкой ли над его бессилием в постели? «Час расплаты для нас обоих», а?

Как он и ожидал, Элизабет сдавленно охнула и умолкла.

– Вы сказали Куайну, что «Бомбикс Мори» – блистательная вещь, лучшее из того, что им написано, что этот роман ждет оглушительный успех, но его содержание должно храниться в строжайшей тайне, а то, мол, по судам затаскают, ну и для пущего эффекта. И все это время вы сочиняли собственную версию. У вас было предостаточно времени, чтобы довести ее до ума, правда, Элизабет? Двадцать шесть лет пустых вечеров… Получив диплом бакалавра в Оксфорде, сколько же книг вы могли бы написать?.. Только о чем? Вы ведь никогда не жили полной жизнью, Элизабет.

По ее лицу пробежала судорога неприкрытой ярости. Кулаки сжались, но Элизабет Тассел владела собой. Страйк добивался, чтобы она дрогнула, чтобы сдалась, но акульи глаза смотрели на него в ожидании промаха и удобного момента.

– Вы скроили этот роман из плана убийства. Выпотрошенное нутро и соляная кислота не таили в себе никакой символики – расчет был только на то, чтобы ввести в заблуждение патологоанатомов, но все восприняли книгу как художественный вымысел. И вы сделали этого глупого себялюбца пособником в его же собственном убийстве. Сказали, что у вас есть гениальный план, как добиться максимальной рекламы и взвинтить прибыли: для этого достаточно устроить шумный скандал в общественном месте, где вы сможете во всеуслышание объявить книгу слишком провокационной для того, чтобы ее издавать, после чего Куайн исчезнет. Затем вы начнете распускать слухи о содержании книги, а когда Куайн сочтет, что пора ему себя обнаружить, жирный куш будет обеспечен.

Она трясла головой и хрипела, но мертвые глаза по-прежнему впивались в лицо Страйка.

– Оуэн завершил свою книгу. Вы протянули время до Ночи костров, когда на улицах будет побольше отвлекающего шума, и отправили поддельный «Бомбикс» Фишеру (чтобы скорее пошла волна), Уолдегрейву и Майклу. Учинили, как и планировалось, прилюдный скандал, а затем отправились вслед за Куайном на Тэлгарт-роуд…

– Нет! – вырвалось у Фэнкорта.