Две женщины - Мартина Коул

Их бабушка Кейт, продолжала мечтать Венди, приезжала бы к ним в гости с коробками шоколадных конфет и «летающими тарелками» из шербета для Барри, которые ранят язык своими острыми краями. Он так их любит! Бабушка разговаривала бы с ними, они бы слушали ее чудесный голос и нежные, добрые слова.

Но бабушка сейчас умирала, она даже не могла навестить их. Она догадалась, что произошло той ночью, и не смогла перенести удара. В глубине души она всегда осуждала сына, всегда знала, что он способен на мерзкие поступки, и это, насколько понимала Венди, заставляло бабушку жить с постоянным чувством стыда. В памяти Венди всплыли слова воспитательницы: «Яблоко от яблони…», но она заставила себя прогнать эти мысли прочь. Она хотела думать о чем-нибудь другом, но в эту минуту боль стала сильнее.

Венди заплакала. Боль была гораздо сильнее, чем прежде. Каждое движение отдавалось во всем теле, а жжение становилось просто невыносимым. Ее словно обдавали кипятком. Венди облизала губы пересохшим языком. Что ей действительно сейчас было нужно, так это немного льда. Лед успокаивал жжение, и боль отступала. Лед сейчас очень бы пригодился.

В комнату влетела миссис Иппен, как обычно, прилизанная волосок к волоску и застегнутая на все пуговицы своего жакета.

– Детка, тебе не кажется, что давно пора вставать?

В ее голосе слышались нотки недовольства, будто она заранее ожидала чего-то плохого от воспитанницы. Венди не хотела ее разочаровывать и потому старалась выглядеть в глазах воспитательницы как можно хуже. Она чувствовала, что миссис Иппен ждет от нее именно этого.

– Что-то я сегодня неважно себя чувствую.

Миссис Иппен внимательно посмотрела на Венди. Девочка действительно побледнела и осунулась. Было видно, что ей очень плохо.

– Что с тобой? Позвать доктора?

В ее голосе появились забота и внимание, но Венди была слишком больна, чтобы заметить это и оценить.

– Не надо. Я в порядке. Просто у меня месячные.

Миссис Иппен подозрительно посмотрела на нее:

– У тебя были месячные неделю назад. Ты сама мне говорила… – Она впилась взглядом в Венди. – Я позову доктора. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

Именно ярые протесты Венди в конечном счете и заставили миссис Иппен позвонить доктору. Чем упорнее девочка пыталась убедить воспитательницу, что с ней все в порядке, тем больше миссис Иппен укреплялась в мысли, что доктор просто необходим. За годы работы в приюте она повидала все, в том числе и самодельные аборты, производимые при помощи вязальных спиц, – женщины не думали о том, какой опасности они подвергают собственные жизни, или о том, сколько проблем доставляют другим.

Доктор приехал моментально и застал девочку в истерике. Она отказывалась подпустить его к себе. Наконец сопротивление Венди было сломлено: несколько сильных рук крепко прижали ее к кровати, одеяло было сдернуто, и – о, ужас! – ее страшный секрет был раскрыт. Она услышала, как доктор выразительно присвистнул, а миссис Иппен сдавленным голосом воскликнула: «Господи милосердный, что это с ребенком?»

Худшего Венди не могла представить даже в самом страшном сне. Внезапно со всех сторон ее окружили люди, которые хотели узнать, когда и с кем у нее были интимные отношения. «Когда» их интересовало гораздо больше. Особенно мистера Поттера, который выглядел обиженным и раздраженным. Тем не менее на его лице читалось облегчение, и это бесило Венди сильнее всего.

Венди молчала. То немногое, что она знала об этой жизни, она узнала, сидя на коленях у своей любимой бабушки Кейт, от которой всегда так вкусно пахло домашними булочками.

– Люди должны знать о тебе только то, деточка, что ты сама сочтешь нужным сказать им. Запомни это на всю жизнь. Делись сокровенными секретами только с теми, кому ты действительно доверяешь. С людьми, которые будут хранить твои тайны.

Венди поняла, что в старости к людям приходит мудрость. В старости ты пытаешься предупредить людей о бедах и невзгодах, которые готовит им жизнь. Жизнь, которую они только начинают, но которую ты уже заканчиваешь. Твоя жизнь постепенно подходит к логическому завершению и отбирает у тебя все, за исключением воспоминаний – и сладких, и горьких.

Венди лежала в кровати и вдруг почувствовала, как страх и стыд ушли. Она не скажет им ничего! Пусть думают что хотят, все равно ей от этого хуже не станет. Отец исчез из этого мира, и Венди была страшно рада его уходу. Больше ничто и никто не сможет причинить такую боль, какую причинил он. Даже страшная болезнь, которой он ее наградил, не могла сравниться с ужасом, пережитым Венди, когда отец насиловал ее. Венди посмотрела на обступивших ее людей огромными, полными слез глазами, но не произнесла ни единого слова.

Она вдруг подумала, что миссис Иппен, видно, решила, будто она трахается направо и налево прямо под ее носом. От этой мысли в бунтарском сознании Венди пробудилось чувство самодовольства.

Глава 24

Розель разговаривала с парнем из Сохо по имени Дэнни. Никто не знал его фамилии, – собственно, никто ни разу и не спрашивал ее. Это был огромный, черный как уголь негр, абсолютно лысый, с потрясающе сексуальной фигурой и с мощными бицепсами. Девочки в клубе любили его, и он, в свою очередь, любил их. Но не часто. Как говаривали сами девочки, легче подцепить сифилис от священника, чем подцепить Дэнни. К тому же он был неразговорчив, и это устраивало их на сто процентов. В клубе им приходилось разговаривать ночи напролет, болтать о всякой ерунде и вешать лапшу на уши мужчинам, которые мечтали об идеальных женщинах, но их мечтания отличались от реальности так же сильно, как небо от земли. Тем не менее девочки играли свою роль до конца.

Дэнни им очень нравился. Им нравились его тихая мощь, его плутоватая улыбка, но особенно его мужественность.

Он смеялся над их шутками, понимал, как они все несчастны, и дарил им порой несколько часов хорошего, душевного секса. Розель знала Дэнни гораздо лучше, чем кто-либо другой. Они были знакомы много лет, и, когда ей требовался надежный человек для ответственной работы, она обращалась именно к Дэнни. Вот и сейчас он сидел в ее машине и внимательно слушал. Розель вводила его в курс дела.

– Как только мы найдем того типа, твоя задача – затащить его в машину, но только так, чтобы прохожие не догадались, что происходит. Понял?

Он кивнул. Дэнни частенько приходилось заниматься подобными вещами, и он считался мастером таких дел.

– Потом немного пощекочем ему нервишки!..

– Он что, сволочь? Тогда, может, его немного побить?

Розель рассмеялась:

– Он, несомненно, сволочь, в этом ты прав, но пока требуется только напугать его. Сначала посмотрим на его реакцию, а уж потом приступим к активным действиям. Для некоторых людей страх быть избитым гораздо страшнее самого процесса. Посмотрим.