Война - Уолтер Уильямс

Во время проверки Сула не нашла никаких особых нарушений. Она заранее ознакомилась с планом корабля и смогла удивить старшин тем, что знала расположение скрытых полостей и консолей. Она не задавала вопросов, на которые не знала ответ заранее, надеясь так впечатлить всех своим умом.

Инспекция закончилась в ее каюте, спальне размером с гроб и кабинетике с металлическими стенами, полом и потолком, выкрашенными в унылый серый цвет.

Сула не стала тратить времени, оплакивая потерянные при Харзапиде красивые панели и другую роскошь, а сразу села за стол и вставила капитанский ключ. Хэз дал ей пароли, и теперь у нее был полный доступ к кораблю: от сокрушающего планеты оружия до системы утилизации отходов.

– Отлично, – сказала она. – Благодарю.

На стену над столом Макнамара повесил ружье ПэДжи и самую первую винтовку Сидни Один. Затем он и Спенс занялись трудоемкой распаковкой вещей, формы и скафандра, еды и напитков.

Сула не обращала на них внимания. Она уже планировала завтрашние маневры.

***

Мартинес следил за успехами Сулы с большим интересом, к которому примешивалась малая толика зависти. Сначала она правит Верхним городом Заншаа, потом целой планетой. Сменивший ее губернатор держится два дня, после чего возвращается Сула, да еще и с повышением в звании. Мартинесу оставалось лишь гадать, как она это провернула.

И вот наконец Суле доверяют эскадру, что, по мнению Мартинеса, лучше всяких планет. Услышав новость, он с ностальгией вспомнил те дни, когда сам командовал Четырнадцатой эскадрой, и вся слава и почет, в которых он купался на флагмане Миши Чен, померкли в его глазах.

Почти каждую ночь Сула приходила ему во снах, зловещих и страстных, заставляя просыпаться со смешанным чувством сожаления и облегчения. Он включал экран над кроватью и смотрел, как грациозная Терза носит в себе его ребенка, но душа требовала другую женщину.

Время шло. Праведный Флот кружил вокруг Заншаа в ожидании подкрепления и новостей о наксидах. Опасались, что враг воспользуется их же стратегией, разделится на малые группы и начнет рейды в тыл лоялистов. Но ничего не было слышно, и стало ясно, что наксиды засели у Магарии, вероятно, собираясь с силами.

В кои-то веки Мартинес радовался затишью. При выступлении Торку придется оставить часть Флота охранять Заншаа, а значит, понадобится большое количество кораблей, чтобы хватило и на разделение, и на противоборство с окрепшими наксидами.

Дисциплинарные нарушения свидетельствовали о воцарившейся на "Прославленном" скуке. Время от времени офицеры навещали другие корабли, рядовые же сидели на месте безвылазно, и Мартинеса всё больше отвлекало разбирательство драк, воровства и хулиганства.

Конечно, это не стало бы его обязанностью, не напросись он сам. Он заверил команду, что к нему можно будет обратиться по любому вопросу, и хотя у большинства хватило благоразумия не приставать к нему, некоторые в полной мере воспользовались обещанием. Пришлось не только разбирать дисциплинарные нарушения, но и высказываться по денежным вложениям и вопросам брака. Такое не входило в его компетенцию, но в конце концов он начал советовать вложиться в Судостроительную компанию Ларедо и жениться. Свадьбы хотя бы давали возможность устроить на корабле вечеринку и поднять дух экипажа, в отличие от тех случаев, когда два призывника сошли с ума, начали бредить и доктору Цзаю пришлось вколоть им транквилизаторы. Один поправился, но второй по всем признакам останется душевнобольным до конца своих дней. Его отправили домой на курьерском судне.

Близилась к концу беременность Терзы. Он писал ей письма, точнее, электронные факсимиле, а внутри росла нежность, поражавшая его самого. Он не считал себя чувствительным человеком, и тем более таким, что будет вспыхивать от одного воспоминания о почти не знакомой женщине, носящей ребенка, которого он, возможно, никогда не увидит. Он постоянно смотрел видео Терзы и даже оставлял их беззвучно идущими на экране стола, когда не работал.

Однако в снах ему являлась Сула. Наверное, скука и одиночество сказывались на нем не меньше, чем на экипаже.

Его сын уже должен был появиться на свет, но новостей не приходило, и Мартинес стал раздражительным. Во время обсуждения нового дизайна "Прославленного" он огрызнулся на Джукса, в другой раз злобно отчитал Туту за неправильное оформление складской документации.

Первым новость сообщил его отец. На видео, светящийся от гордости лорд Мартинес бухнулся в кресло и прогудел: "Большой, красивый мальчик! Назвали в честь нас обоих – Гаретом Марком! Терза справилась отлично, как будто тайно тренировалась. – Он шлепнул кулачищем по мясистой ладони. – Наследник Ченов, рожденный на Ларедо и носящий наши имена. Да его королем надо сделать, а?"

Мартинес был не прочь, чтобы его сына объявили Гаретом Марком Первым. Он послал за бутылкой шампанского и распил ее с Алиханом.

В этот раз Сула не снилась. Наутро, поднявшись с тяжелой головой, он обнаружил сообщение от Терзы. Она лежала на подушках в лавандовой ночной рубашке, застегнутой на все пуговицы. Ее причесали и накрасили. На руках она держала будущего лорда Чена, повернув его круглое личико к камере. Юный Гарет плотно зажмурил глаза, словно решил, что окружающего мира нет, и отказывался верить обратному.

"А вот и он, – произнесла Терза с усталой, но гордой улыбкой. – Не доставил никаких хлопот. Доктор сказал, что не видел таких легких родов. Мы оба тебя любим и ждем".

Сердце Мартинеса растаяло. Он еще раз шесть просмотрел видео и объявил на корабле выходной, освободив всех членов экипажа, кроме вахтенных. Приказал Туту открыть запасы спиртного и поставил выпивку команде. И опять послал за шампанским, которое на этот раз разделил с Миши.

"Мой сын будет главой твоего клана", – подумал он.

***

Через несколько дней Мартинеса пригласили на прием на флагман командующего флотом Крингана. В приглашении подчеркнули неофициальный характер вечера, и он оставил "Золотой шар" и белые перчатки в спальне. Для полета туда Миши собрала всех капитанов эскадры на "Нарциссе", и поэтому они немного опоздали. На "Судье Касапе" пахло больше торминелами, чем терранцами. "Касапу" построили шестьдесят лет назад, и он приобрел солидность, свойственную старым кораблям: аллегорические бронзовые скульптуры в нишах были отполированы до блеска руками нескольких поколений, а плитка, немного потеряв изначальное сверкание, выцвела до более благородных оттенков.

Офицеры вошли в столовую командующего флотом, из которой заранее вынесли длинный стол, освободив пространство. Столики с закусками поставили у противоположных стен, чтобы торминельские деликатесы: мозговые косточки и сырое мясо с кровью – не испортили аппетит представителям других видов. Торк, занятый планированием очередного похода, не пришел и не смог испортить вечеринку. Кринган в расшитых изумрудных шортах и жилетке на мохнатом сером теле непринужденно болтал со старшими офицерами в кабинете, примыкающем к столовой. Мартинес взял у одного из ординарцев стакан виски и тарелку с чем-то в кляре в другую руку. Он с удовольствием перекинулся несколькими словами с торминельским капитаном, служившим когда-то под его началом в Четырнадцатой эскадре и теперь командующим новым крейсером, об особенностях и характеристиках его корабля.

Когда группа офицеров расступилась, внезапно открыв его взору Сулу, по коже паучьими лапками пробежала дрожь узнавания. Она стояла в пяти шагах, разговаривая с не знакомым терранским каплеем. Прямая и стройная, в темно-зеленом мундире, Сула чуть улыбалась. Мартинес тут же забыл, что хотел сказать.

– Милорд? – окликнул его торминел.

По тому, как напряглась фигура и застыла улыбка Сулы, Мартинес понял, что его заметили. Он попробовал продолжить разговор, но мысли путались, а сердце гулко стучало в груди.

Так же нельзя. Надо хотя бы попытаться быть вежливым.

– Прошу меня простить, милорд, – сказал он и шагнул к Суле, держа тарелку с угощением словно подношение.

Сула закончила свой разговор и повернулась к Мартинесу. Она казалась ошеломительно красивой, Мартинеса будто огрели дубиной. Волосы казались короче и еще более золотыми, чем он помнил. И духи пьянили сильнее, чем знакомые "Сумерки Сандама". Зеленые глаза смотрели холодно, неприязненно и даже презрительно.

– Поздравляю с повышением, – сказал он.

– Благодарю. – Она наклонила голову и внимательно оглядела его. – Примите и мои поздравления, милорд. Слышала, вы с женой плодитесь.

По нему волной прокатился гнев, но даже в этом обжигающем потоке ярости он нашел ледяной осколок разума и сумел ухватиться за него.

Настал его черед ударить. Она сама дала ему карты в руки.

– Да. Мы с Терзой счастливы. А вы?

Сула с силой сжала губы. Бросив ледяной взгляд, она ответила: