Фигляр дьявола - Мюррей Смит

— Но мы по крайней мере сможем хоть вытащить их и посмотреть… — сказал его напарник Сэм Варгос, сидящий рядом в неприметном «додже-седане».

— Ни в коем случае. Это может быть просто ловушка, Сэм.

Лукко мягко повернул руль, объезжая безногого человека на самодельной деревянной тележке, с усилием катившего вдоль сточной канавы. На груди и спине у него висели картонные плакаты с надписью: «Помогите слепому и глухому ветерану вьетнамской войны», что вызвало кривые усмешки на лицах обоих детективов.

— Теперь сюда…

Лукко бросил взгляд в зеркало заднего вида и расслабился. Стояла теплая ночь, ощущался приход весны. Нэнси предложили стать партнером в ее адвокатской конторе, после того как судья Альмеда прекратил дело против подставленного молодого брокера. А против старого Ходжеса было выдвинуто обвинение в махинациях, и он обратился к адвокатской конторе с просьбой, чтобы его интересы представляла Нэнси.

— А может быть, все-таки… соблазнимся, Эдди? Четыре миллиона тебе, один мне. Я не жадный.

— Не думай, что я не размышлял над этим, дружище.

— Каждую минуту, да?

— Пару раз в день. Но, видишь ли, я хочу жить в этом городе. А у Министерства юстиции совсем отсутствует чувство юмора.

— Можем и потратить несколько долларов, я имею в виду во славу Господа.

Лукко свернул на Бродвей и остановился возле тротуара. Настроенное на полицейскую волну радио в машине слегка потрескивало, монотонным голосом передавая сводку происшествий по городу. Эдди вытащил из кармана бумажник и отсчитал три банкноты.

— Держи.

— О, это моя доля, да? Грандиозно…

— Сэм, никогда не думал, что деньги могут стать между нами.

— Пять миллионов могут стать даже между мной и моим первенцем. Я не шучу, черт побери. С чем тебе?

— С сыром. Без кетчупа.

— А я думал, вы, итальяшки, любите томаты.

— Конечно. Я так тебе и сказал.

Варгос покачал головой, выбрался из автомобиля и захлопнул дверцу, оставив лейтенанта наедине с его мыслями. Прошло две недели с того момента, как Лукко позвонил по оставленному ему Рестрепо номеру телефона и попросил о встрече.

Без десяти девять на следующее утро он встретился с колумбийским адвокатом на Бруклинском мосту со стороны Бруклина возле поднятого на домкрате «олдсмобиля» без колеса, позади которого стоял ремонтный грузовик. Место окружили четверо латиноамериканцев на мотоциклах, спокойно покуривавших в ожидании. Движение здесь интенсивное, проезжавшие мимо машины не намеревались останавливаться, так что было совершенно ясно, что ни установить наблюдение, ни устроить засаду здесь невозможно.

Эдди Лукко отвели к дальнему борту грузовика и обыскали, нет ли микрофона. Подчеркнуто любезный, с холодным взглядом телохранитель Рестрепо Мурильо, как и в прошлый раз, разрядил револьвер Лукко, после чего вернул его.

После этого к ним подошел Рестрепо и спокойно прислонился к борту грузовика, разглядывая надписи на грязных каменных перилах моста.

— Нам не очень нравится слово «переговоры». Имею в виду своих хозяев.

— Сеньор Рестрепо, я полицейский. И чувствую, когда меня надувают.

Подобную линию разговора Эдди выбрал в соответствии с указаниями Дона Мейдера, специального агента нью-йоркского Управления по борьбе с наркотиками.

Шум постоянно движущегося мимо транспорта мешал нормально разговаривать. В какой-то момент даже возникла определенная опасность, когда полицейский на мотоцикле решил подъехать поближе и посмотреть, что случилось. Руки телохранителей на мотоциклах непроизвольно потянулись к смертоносным сверткам, укрепленным на багажниках. Но, прежде чем Лукко собрался разрядить обстановку, рабочий-ремонтник в комбинезоне преградил путь полицейскому, улыбнулся и предъявил удостоверение агента ФБР, изготовленное младшим Нги. Они перекинулись парой фраз, полицейский посмеялся над какими-то словами ремонтника, дал газ и влился в интенсивный поток машин.

Рестрепо оценивающе оглядел Лукко.

— О чем это вы?

— Послушайте, приятель. Я держу в своих руках все нити. Купив меня, вы добьетесь большего, чем просто замять дело об убийстве в Бельвью.

— Каким образом?..

И лейтенант отдела по убийствам Эдди Лукко сказал Рестрепо, что может заменить покойного Мэнни Шульмана. Свой человек, лейтенант отдела по убийствам, значительно облегчил бы деятельность картеля в Нью-Йорке. Особенно, если у него есть связи в Управлении по борьбе с наркотиками.

— Сколько?

— Четыре миллиона долларов, чтобы замять дело в Бельвью и прекратить расследование о неизвестной девушке. И еще два миллиона за будущие услуги.

Рестрепо почесал ладонь. Лукко заметил, что на руках у него что-то вроде экземы. Ну и черт с ним. Говорят, такие вещи бывают от нервного напряжения.

— Пять миллионов, лейтенант. За все.

— Договорились.

— Вы знаете, что будет, если обманете вас?

— Это каждому известно, Луис.

Лукко улыбнулся про себя. Рестрепо не понравилось, что какой-то нью-йоркский бедняк назвал его по имени.

— Нэнси. — Рестрепо уставился на один из своих наманикюренных ногтей. — Не возражаете, если я позвоню ей? Ее могут схватить в любое время и в любом месте, потом отвезут куда-нибудь, может быть, даже к реке, где мы порезали на части Рикардо. Ее изнасилуют и убьют. Покалечат. Какие-то части ее тела пришлем вам, а остальные, наверное, превратим в угли.

— Сэр, неужели вы считаете меня идиотом?

Адвокат колумбийских гангстеров улыбнулся. Сэр. Ему нравилось когда его называли сэром. Лукко знал это, все бандиты любят, когда их величают «сэр».

Итак, сделка состоялась. Лукко теперь стал продажным полицейским и работал на картель. Эдди настоял на том, что будет иметь дело только с Медельином и как ценный агент получать только самые серьезные задания. Рестрепо был не дурак, он понимал разумность подобных требований. Тот факт, что большую часть своего времени Лукко будет оставаться обычным детективом отдела по расследованию убийств, поможет держать вне подозрений нового ценного помощника.

А Нэнси может ничего не опасаться.

Обо всем этом Эдди Лукко доложил Дону Мейдеру и настоял также на том, чтобы посвятить в эту игру его напарника Сэма Варгоса, иначе невозможно заниматься оперативной работой.

Мейдер согласился. Ничего не говоря Лукко, он уже решил для себя вопрос о подключении Варгоса. Мейдер знал, с какими вопросами надо обращаться к начальству, а какие быстро решать самому.

Деньги перевели в Международный кредитно-коммерческий банк в столице Багамских островов Нассау, и доступ к ним имел только Лукко. Единственное, о чем предупредил его Рестрепо, так это не брать никаких сумм из нью-йоркского отделения Международного кредитно-коммерческого банка. Из Майами — пожалуйста. Но любые проявления внезапного богатства насторожат отдел служебных расследований департамента полиции, и в этом случае счет будет немедленно заблокирован, а в отношении него будут предприняты определенные шаги. Нет необходимости уточнять, что это за шаги.

Лукко пригласил Сэма Варгоса на прогулку в Сентрал-парк и обо всем ему рассказал. Слушая, Варгос с пониманием кивал, а потом без тени улыбки спросил, а не могут ли они поехать в Нассау с женами и его детьми, забрать там деньги и отправиться в Шангри-Ла. И только после этого улыбнулся.

Эдди Лукко смотрел, как его напарник идет по тротуару, держа в руках два гамбургера и две большие бутылки кока-колы. Пока Сэм садился в машину, Эдди отметил для себя, что рассказал все детали своего расследования Дону Мейдеру, который пообещал очень осторожно попытаться выяснить личность неизвестной девушки, лежащей в морге больницы Бельвью. Потому что это до сих пор очень интересовало лейтенанта отдела по расследованию убийств Эдди Лукко.

— Так?..

— Ммм, Боже…

— Так?..

— О Господи…

— Тебе хорошо так? Хорошо?

— Ох, ублюдок, бешеный ублюдок…

Дэвид Арбатнот Джардин ласково, дразняще прижал ее спину к своей вздымающейся груди и начал нежно натирать груди Элизабет лосьоном «Дьюберри 5-Ойлз» из магазина косметики для ухода за телом на Кингз-роуд. Соски набухли под его опытными пальцами.

— Но это точно в последний раз…

— О Боже, ааа… О, да. Да!

Позже, когда Элизабет натягивала шелковый чулок, сидя в кресле в тесной служебной квартирке на Сент-Джеймс-стрит, поблескивая своими длинными, прекрасными волосами, падающими на лицо, она не сводила взгляда с Джардина. Он стоял перед туалетным столиком, завязывая пестрый галстук. В этот момент он поймал в зеркале ее взгляд.

— Но почему? — спросила Элизабет интимным, дружеским тоном, которым говорила с ним наедине.

— Элизабет, накинь что-нибудь, я не могу сосредоточиться, когда ты выглядишь так… обворожительно. Как распутница с картины Дега.