Сокровище тамплиеров - Джек Уайт

бы побился об заклад, что совсем ненадолго. Ричард основательно застращал Танкреда и его сброд. И я уверен, короля не прельщает мысль о долгом пребывании в Мессине, рядом с Филиппом, который скулит из-за каждого мнимого ущемления его величия. Однако сегодня утром прибыли важные вести, и всё разом изменилось. Барбаросса мёртв, его армия рассеялась. Весь мир пошатнулся, и теперь я сомневаюсь, что мы покинем этот остров раньше весны.

На несколько мгновений Андре онемел. Фридрих Барбаросса, более трёх десятков лет носивший титул императора Священной Римской империи, был человеком-левиафаном. Даже в преклонные годы он оставался таким же крепким, деятельным и неутомимым, как и тридцать пять лет тому назад, когда впервые возвестил о создании своей империи. В шестьдесят с небольшим лет он сохранял достаточно силы и влияния, чтобы набрать армию численностью более двухсот тысяч человек и лично повести её по суше, через Константинополь, в Святую землю. Барбаросса был живой легендой, как ни посмотри, и одно его имя воистину могло творить чудеса.

— Барбаросса мёртв? Как? Что произошло? Вы хотите сказать, что его победил Саладин?

Старший Сен-Клер покачал головой.

— Ничего подобного. Барбаросса так и не добрался до Святой земли. Он утонул где-то у границы Византии — по слухам, во время переправы через горную реку. Свалился с лошади в ледяную воду в полном вооружении, и доспехи утянули его на дно. Когда его вытащили на берег, он был уже мёртв. Ты же знаешь, Барбаросса был немолод, и, говорят, его убил шок от ледяной воды.

— Сладчайший Иисус!

— Сегодня утром эту новость доставили на судне, прибывшем с Кипра, — решительней заговорил мессир Анри. — Корабль был битком набит людьми Барбароссы — высокопоставленными вельможами, баронами и графами, лордами и рыцарями, — и все они направлялись по домам. Очевидно, как только старик умер, его армия начала разваливаться. Не нашлось достаточно сильного и уважаемого человека, который смог бы удержать и возглавить войска. Поэтому не прошло и недели после гибели Барбароссы, как его армия практически исчезла. В ней было более двух сотен тысяч воинов, и вся эта громадина растаяла, как дым.

— А что же его сын, Фридрих Швабский? Не мог же он бежать, бросив тело отца? Что с ним сталось? Должно быть, вы рассказали мне не всю историю.

Мессир Анри пожал плечами.

— Никто ничего толком не знает. Никто не знает даже, продолжает ли часть армии Барбароссы двигаться к Святой земле. По-видимому, в такой поворот событий просто никто не хочет верить... Во всяком случае, никто из прибывших на том корабле. Если Фридрих Швабский или другой военачальник и впрямь ведёт остатки ополчения в Палестину, все, находящиеся на борту судна, да и остальные, сбежавшие домой, будут выглядеть трусами.

Отец и сын помолчали, размышляя о грандиозности события, которое потрясло всех.

— Это в корне меняет дело, — наконец сказал Андре.

— Неужто?

— Ну, не всё... Но смерть Барбароссы, безусловно, породит политические проблемы, которые не могут не озаботить Ричарда, Филиппа и Папу. Со смертью германского императора угроза папскому влиянию в Иерусалиме со стороны Восточной ортодоксии станет намного слабее, и наши армии вздохнут с облегчением.

— Не знаю. В Святой земле ничего не изменилось. Конрад Монферратский по-прежнему норовит вцепиться в горло королю Ги и метит на его место.

— Так-то оно так, но с известием о смерти венценосного кузена пыла у Конрада поубавится. Легко задирать нос, когда ты можешь подкрепить свои претензии могучей армией Барбароссы. Отсутствие такой поддержки, думаю, сделает Конрада Монферратского куда сговорчивее. Мне кажется, как только до Палестины дойдёт весть о смерти Барбароссы и о том, что германское войско распалось, Ги и его сторонники воспрянут духом и смогут удерживать свои позиции до прибытия Ричарда, сколько бы времени на это ни ушло. Поэтому я думаю, вы правы — скорее всего, мы действительно проведём здесь зиму и отплывём с наступлением весны. Это чревато новыми осложнениями, но тут мы ничего не можем поделать. Изменить что-либо не в наших силах, придётся просто принять всё как должное.

Мессир Анри встал.

— Мне пора. В последнее время я слишком много времени тратил на личные дела, а ведь король, обдумав новости, наверняка захочет со мной поговорить. И если он впрямь решит остаться здесь до весны, мне придётся заняться устройством зимних квартир для всей этой чёртовой армии. Сладчайший Иисус! В этом богом забытом месте задачка будет не из лёгких! Ладно, оставайся в постели, думай только о хорошем и поправляйся. Всего доброго, завтра я снова к тебе приду.

Прошло десять дней, прежде чем кисть и запястье Андре оправились настолько, что рыцарь смог сжимать кулак, хотя пальцы его были всё ещё слабы, да и кисть сильно болела, не позволяя делать это в полную силу. Правда, он уже мог свободно двигать плечом, опухоль спала, и только кисть всё ещё была покрыта страшными кровоподтёками.

На пятнадцатый день Андре наконец поднялся с постели и, опираясь левой рукой на крепкий посох, выпрямился. Мгновение он постоял, слегка покачиваясь, стараясь удержать равновесие, потом перевёл дух и попытался отойти от кровати. Ему удалось сделать всего пару шагов: ноги отказали ему, и юноша бревном рухнул на пол. Его подняли и снова уложили в постель.

Три дня спустя Андре уже легко ходил, но только неделю спустя кисть его окрепла настолько, что он смог держать меч.

Тогда было решено, что он достаточно поправился, чтобы освободиться от попечения Люсьена и вернуться в общество братьев-послушников, которые в отсутствие Андре продолжали проходить обучение.

В первое же утро после возвращения младшего Сен-Клера в келью, где тот жил с двумя собратьями-послушниками, дверь кельи распахнулась и на пороге собственной персоной возник король Ричард.

— Вот, держи вместо того, который ты потерял! — выпалил король. — Надо думать, он тебе пригодится.

С этими словами Ричард бросил поднявшемуся на ноги Андре длинный меч. Андре поймал оружие и увидел, что ножны обмотаны прочным, но эластичным кожаным поясным ремнём. Не