Вердикт - Джон Гришэм

— Думаю, пора и вам высказаться, — обратился к Николасу Лонни, которому не терпелось вступить в поединок.

— Да, скажите нам свое мнение, — подхватила Рикки, тоже готовая к борьбе. Все взоры устремились на председателя.

— Хорошо, — сказал тот, и в комнате воцарилась полная тишина. Долгие годы Николас и Марли вынашивали свой план ради этой минуты. Сейчас он тщательно подбирал слова, хотя мысленно произносил свою речь тысячи раз. — Я уверен, что сигареты вредны и способны убить человека, они ежегодно уносят жизни сотен тысяч людей. Производители начиняют их никотином сверх всякой меры, отлично зная, что никотин вызывает привыкание организма. Если бы табачные компании пожелали, они могли бы сделать свою продукцию намного безопаснее, но тогда снизились бы их прибыли. Я считаю, что сигареты убили Джекоба Вуда, и думаю, никто с этим не станет спорить. Я не сомневаюсь, что табачные компании лгут, мошенничают, придумывают отговорки и делают все возможное, чтобы приучить к курению детей. Это банда бессовестных сукиных детей, и мы должны их проучить.

— Согласен, — немедленно вставил Хенри Ву. Рикки и Милли чуть не захлопали в ладоши.

— Вы хотите заставить их возместить моральный ущерб? — недоверчиво спросил Джерри.

— Обвинительный приговор, Джерри, не возымеет никакого эффекта, если не будет суровым. Если мы присудим им лишь возмещение материального ущерба, это будет означать, что у нас не хватило мужества наказать табакопроизводителей за их корпоративное преступление.

— Мы должны заставить их попотеть, — подхватил Шайн Ройс. Ему хотелось казаться умным. Теперь он знал победителя гонок.

Лонни, не веря своим глазам, посмотрел на Шайна и Ву и быстро сосчитал в уме: семеро за обвинительный приговор, трое — за оправдательный, Джерри и Пуделиха оседлали забор, но не знали пока, в какую сторону спрыгнуть. И тут миссис Глэдис Кард нарушила соотношение, заявив:

— Мне претит голосовать за табачную компанию, но в то же время я не понимаю, почему мы должны присудить столько денег Селесте Вуд.

— А сколько вы намерены ей присудить? — спросил Николас.

Она заволновалась и смутилась:

— Не знаю. Я бы проголосовала за некоторую сумму, но… нет, не знаю.

— А какую сумму вы считаете правильной? — обратилась к председателю Рикки.

Все замерли. Никто не шелохнулся и не произнес ни звука в наступившей паузе.

— Миллиард, — совершенно невозмутимо произнес Николас. Было впечатление, что посреди стола разорвалась бомба. У всех отвисли челюсти и остекленели глаза.

Прежде чем кто-нибудь пришел в себя, Николас пояснил:

— Если мы серьезно хотим сделать предупреждение табачным компаниям, мы должны их привести в шоковое состояние. Наш приговор станет вехой. Отныне и впредь он будет считаться тем рубежом, на котором американская общественность, действуя через свою судебную систему, решительно встала против табачной индустрии, бескомпромиссно заявив: «Хватит — это значит хватит!»

— Вы, наверное, сошли с ума, — с трудом выговорил Лонни, и в этот момент ему показалось, что он сам повредился в рассудке.

— Значит, вы хотите стать знаменитым, — саркастически заметил Джерри.

— Не я. Знаменитым должен стать вердикт. Уже через неделю никто и не вспомнит наших имен, но вердикт будут помнить все. Если мы решили сделать то, что задумали, давайте сделаем это как следует.

— Мне это нравится, — подхватил Шайн Ройс. Мысль о том, что можно распоряжаться такими деньгами, вскружила ему голову. Шайн был единственным из присутствующих, готовым провести в мотеле еще одну ночь, чтобы лишний раз хорошо поесть и получить лишние пятнадцать долларов.

— Скажите нам, а что будет потом? — спросила все еще не пришедшая в себя от потрясения Милли.

— Будет подана апелляция, и через какое-то время, года через два, банда старых козлов в черных мантиях урежет сумму. Они снизят ее до некоторой разумной планки. Скажут, что наше зарвавшееся жюри вынесло запредельный приговор, и докажут это. Система почти всегда срабатывает.

— Так зачем же нам затевать все это? — спросила Лорин.

— Чтобы сдвинуть дело с мертвой точки. Мы развяжем кампанию за признание табачных предприятий виновными в гибели многих людей. Вспомните: до сих пор они не проиграли ни одного процесса и считают себя непобедимыми. Мы докажем обратное и сделаем это так, что другие истцы перестанут бояться судиться с табачными компаниями.

— Стало быть, вы хотите обанкротить табакопроизводителей? — спросил Лонни.

— Их судьба меня не волнует. «Пинекс» стоит один и две десятых миллиарда, и почти весь свой доход он получил за счет людей, которые потребляют его продукцию, но мечтают от нее освободиться. Да, я считаю, что без «Пинекса» мир стал бы чище. Кому придет в голову оплакивать кончину этого монстра?

— Может быть, людям, которые в нем работают? — напомнил Лонни.

— Разумное замечание. Но все же я больше сочувствую тем тысячам курильщиков, которых «Пинекс» поймал в свой капкан.

— И сколько апелляционный суд присудит Селесте Вуд? — поинтересовалась миссис Глэдис Кард. Ей не давала покоя мысль о том, что ее соседка — не важно, что миссис Кард не была с ней знакома лично, — может стать богачкой. Конечно, она потеряла мужа, но мистер Кард тоже страдает раком простаты, и это никого не тревожит.

— Понятия не имею, — ответил Николас. — И не об этом мы должны думать. Это дело будущего, и решать его будет другое жюри — существуют официальные инструкции, регламентирующие снижение завышенных по приговорам сумм.

— Миллиард долларов, — повторила Лорин тихо, однако так, что все услышали. Это было так же легко произнести, как «миллион долларов». Уставившись в стол, большинство присяжных повторяли про себя: «Миллиард».

Николас в который уж раз похвалил себя за то, что вовремя избавился от Херреры. В такой момент, когда на кону стоял миллиард долларов, Херрера поднял бы страшную бучу и, вероятно, испортил бы все дело. Но сейчас в комнате стояла тишина. Лонни остался единственным сторонником защиты и в настоящее время лихорадочно подсчитывал в уме голоса.

Хорошо также, что отсутствовал Херман, это, может быть, было даже важнее, чем отсутствие Херреры, потому что к нему многие прислушались бы. Он был разумен, расчетлив, не привык действовать под воздействием эмоций и, разумеется, не склонен к тому, чтобы принимать вызывающие решения.

Но их обоих здесь не было.

Николас увел разговор от окончательно так и не решенной ими проблемы ответственности как таковой и ловко переключил всеобщее внимание на следствие — на вопрос о сумме возмещения. Однако никто, кроме него, этого не понял. Миллиард поразил воображение присяжных и заставил думать о деньгах, а не о том, действительно ли компания виновна в смерти Вуда.

И Николас был твердо намерен не дать им отвлечься от денег.

— Это лишь предупреждение, — сказал Николас. — Но важно, чтобы табачные короли испугались.

Он быстро подмигнул вошедшему как раз на этой реплике Джерри.

— На такую большую сумму я не могу согласиться, — подхватил тот с привычной интонацией торговца автомобилями, и это сработало. — Это… это, знаете ли, чересчур. Я, конечно, согласен, что надо потребовать возмещения, но, черт возьми, такая сумма — чистое безумие.

— Ничего не чересчур, — возразил Николас. — У компании на счету восемьсот миллионов долларов. Но она же — что твой монетный двор. Все табачные компании фактически печатают собственные деньги.

Итак, Джерри стал восьмым. Забившись в угол, Лонни грыз ногти.

Девятой оказалась Пуделиха.

— Нет, это все-таки чересчур, и я на это не пойду, — сказала она. — Может, на меньшее я и соглашусь, но на миллиард — нет.

— Ну так сколько? — спросила Рикки.

Пятьсот миллионов? Сто миллионов? Они и цифры-то такие не могли выговорить.

— Не знаю, — сказала наконец Сильвия. — А вы как думаете?

— Мне нравится идея заставить этих ребят повисеть в петле, — ответила Рикки. — Мы должны напугать их, и не надо робеть.

— Значит, миллиард? — спросила Сильвия.

— Да, я могу за это проголосовать.

— Я тоже, — с готовностью подхватил Шайн, чувствуя себя состоятельным человеком уже потому, что принимал участие в обсуждении подобных сумм.

Наступила долгая пауза, в тишине слышалось лишь, как Лонни грызет ногти.

Наконец Николас сказал:

— Кто не готов голосовать за то, чтобы вообще возмещать какой бы то ни было ущерб?

Сейвелл поднял руку, Лонни проигнорировал вопрос, ему и не требовалось отвечать на него.

— Десять против двух, — доложил Николас и записал цифры. — Таким образом, жюри решило вопрос об ответственности как таковой. Переходим к вопросу о размере возмещения. Согласны ли десять человек, проголосовавших «за», с тем, что материальные потери, связанные со смертью Вуда, составляют два миллиона долларов?