Иноземия, или туда и снова туда - Михаил Высоцкий

Однако не стоит считать, что так уж и положился Зак на случай. Как раз нет. Случай, конечно, вещь важная, но помимо этого были у него определенные мысли… И заключались они в следующем — если это действительно его родители разбудили монстров, то пройдя назад по следу чудищ он как раз и дойдет до своих родителей. Ну а, спрашивается, если миллион существ идет по подземельям, то как они смогут это проделывать через узкие и неудобные проходы? Да никак! Еще во время переправы монстрами вплавь через реку до Зака дошло, что такая толпа, способная идти лишь напролом, просто обязана оставить за собой широкую и удобную дорогу, потому что через любую другую она и за сотню лет не сможет пройти. Поэтому, спускаясь под землю без карт и планов, да еще и верхом, Зак поступал исходя не из прихоти, а из определенных умозаключений. Конечно, их было легко опровергнуть, доказать, что данная задача имеет много решений, и то, что придумал Зак, далеко не самое очевидное. Однако Менскому так не казалось. Он был уверен — подземные монстры имеют то же происхождение, что и оружие в замке Гаст. Пусть там были существа из металла, а тут — из плоти и крови. Это ничего не меняло. И там, и тут это было лишь оружие, не способное мыслить в индивидуальных масштабах, запасенное когда-то давно, и активизированное именно сейчас. А если это оружие, то тот, кто его запасал, просто обязан был предусмотреть способ его выхода на поверхность. Никто выход не находил? Что же, это проблемы тех, кто искал. Вполне вероятно, что до того момента, как монстры пробудились ото сна, их от внешнего мира закрывала какая-то преграда, ныне уже не существующая. Примерно так рассуждал Зак, даже не догадываясь, насколько он близок к истине.

Хоть Менский этого и не знал, ехал он по так называемому «широкому проходу». Название совершенно официальное. Как было выяснено во времена оно, в те дни, когда Отсилаказ только приобретал нынешние очертания, все проходы в подземельях можно классифицировать по определенной системе. Во-первых, это широкие проходы — удобные и почти прямые пещеры, по которым несколько человек могло пройти в шеренгу, друг другу не мешая. Во-вторых — обычные проходы, это те проходы, по которым люди ходили по одному, прижимаясь к стенкам. Именно эти два типа использовались для тайных сообщений в городе, именно они позволяли пройти из любой точки в любую. Кроме того, были еще и узкие проходы — такие, залезать куда было достаточно рискованно. Если первые и вторые всегда были одной и той же ширины и высоты, если по ним можно было идти не переживая, что под ногами окажется пропасть или голова обо что-то удариться, то узкие проходы бывали любые. Именно они составляли наибольшую часть подземелий под городом, именно они были хуже всего исследованы и представляли наименьший интерес по причине малой практической ценности. Широкие проходы как правило шли по прямой, обычные — отходили в сторону от широких, узкие — в сторону от обычных. Вся эта система несколько напоминала кровеносную систему, с ее крупными венами, артериями и мелкими капиллярами. Но все же было одно довольно важное различие — если вся кровеносная система начинается и заканчивается в сердце, то все большие проходы, вены и артерии, как мы договорились, начинались и заканчивались в тупиках.

По крайней мере это исследователи думали, что в тупиках. Потому как на самом деле помимо этих трех типов проходов был еще один, который иначе как «очень широкий» и назвать было бы тяжело. Увидев его, сами эты поразились бы подобным масштабам, вернее не эты, а их далекие потомки, которые когда-нибудь еще попытаются прорыть под горами проход и совершить таким образом сверхсекретный маневр. Именно в этот очень широкий проход и попал Зак из широкого прохода, проехав через то, что еще совсем недавно было каменной стеной в несколько метров шириной, а ныне стало частью прохода. И хоть вслед за Заком еще десятки и сотни людей обнаружат, что внезапно все тупики стали дверями в очень широкий проход, именно Менский был первым, кто сделал это великое открытие.

Однако его волновало больше не это. Вернее было бы сказать, что его ничего особо не волновало. Кроме риторического вопроса — а куда дальше? Это только так кажется, что теперь эта проблема стала меньше. Как раз наоборот, если перед тобой тысячи возможных путей, то и выбирать особо не надо. Идешь куда-нибудь, авось угадаешь. Но теперь возможность выбирать была минимальной — или направо, или налево. Пятьдесят на пятьдесят. Обычно в таких случаях Зак поворачивал направо. Или налево. Выбирая направления абсолютно случайно. Однако сейчас, понимая всю важность выбора, он задумался.

Однако и тут Менскому пришли на помощь. «Друзья» бросили? Ну и ладно! Зато верная лошадка некого не бросала. То ли почувствовала сомнения своего хозяина, то ли просто надоело стоять на месте, но она повернула налево и неспешно поехала по очень широкому проходу. Никакого в этом перста судьбы, естественно, Зак не видел, однако это направление было ничем не хуже противоположного, а потому Менский и не стал ничего предпринимать.

Очень широкий проход был не только очень широк, а и весьма высок, а также чрезвычайно длинен. Конца и края ему не было видно. Впрочем, как и боковых стен или потолка. По крайней мере света одного факела для внимательного рассмотрения всех деталей прохода было явно маловато. На что его хватало — так это на пол, ровный и гладкий, но на подобное зрелище даже Заку смотреть было не особо интересно. А потому и думал он о чем-то своем, позволяя верному скакуну ехать без вмешательства человека. Хотя нет, вернее было бы сказать, что о чем-то своем он не думал. Он вообще ни о чем не думал, а дремал с открытыми глазами, отключив те части мозга, которые в данный момент не были особо необходимы. Редкое умение, весьма ценное в ситуациях, когда думать не о чем, спать нельзя, делать нечего. Как ни странно, такое бывает довольно часто…

Хоть Зак и был готов в любой момент ко встречи с монстрами, никто ему по дороге не попадался.

Даже как-то обидно. Всего несколько часов назад тут маршировала армия чудовищ, а сейчас единственным кроме Зака обитателем подземелий было эхо. Все остальные существа, включая мелких и совсем мелких грызунов, в также летающих млекопитающих, они же крысы летучие, благоразумно убрались подальше, и назад пока не спешили возвращаться. Так что путешествие было утомительным своей единообразностью — идет себе подземный ход, куда-то Зака он ведет, и, может, к цели приведет подземный этот ход… Стихи не мои — стихи Зака, который даже в состоянии половинной отключки умудрялся напевать себе под нос что-то с рифмой и ритмом.

А чтоб не терять даром время, описывая перестук копыт и нудный мотив, раз за разом повторяемый правителем Мена, сделаем небольшой лирическое отступление. Вернее лирического в нем как раз будет совсем ничего. Это будет просто отступление. И касаться оно будет проблемы маленького человека.

Маленький человек и его место в истории. Увы, если бы кто-то дал задачу написать сочинение на такую тему Заку Менскому, то получил бы чистый лист. Или в крайнем случае одно предложение — «Маленький человек места в истории не имеет». Именно в этом заключалась точка зрения Зака на эту проблему, а потому не стоит удивляться, что всю жизнь его окружали исключительно большие люди. Каждый раз, попадая в новое время и новое место, Зак автоматически оказывался лицом к лицу если не с правителем, то как минимум с революционером, ученым, отставным военным командиром, крупным торговцем, или просто авантюристами, готовыми просто ради интереса пуститься в дальние странствия. Вокруг Зака никогда не было маленьких людей, и хоть он и относился к ним с уважением, понимая, что без них не будет вкусной еды, мягких постелей и крыши над головой, но воспринимал их всегда только как безличный фон. Зак был уверен — если ты хочешь оставить след в истории, или просто хоть капельку, но исправить этот мир, то тебе не место среди маленьких людей. Ты должен отказаться от того, что устраивает подавляющее число людей. Отказаться от умеренной и спокойной жизни, от окружения таких же как ты людей, от уверенности в завтрашнем дне. Ты должен привыкнуть, что на тебя могут посмотреть как на человека ненормального, потому что ты и есть не нормальный. Нормальный — это такой, как все. Не нормальный — это тот, кто отличается от своего окружения. Менский прекрасно осознавал, что его поступки как правило вызывают у людей или бурное неодобрение, или неистовое восхищение, или абсолютное непонимание. Он совершенно не боялся того, что на него не так посмотрят или не то подумают. Пусть маленькие люди волнуются по таким пустякам, а если ты хочешь принадлежать к тем, кто вершит историю — изволь стоять выше окружающих. Изволь игнорировать их, поступать так, как ты захочешь, отвечая лишь перед собственной совестью. Конечно, точка зрения Ажау, что каждый достоин того, что он сможет получить, для Зака была несколько неприемлемой. Он прекрасно понимал, что большинство людей благодаря своему воспитанию, обстановке вокруг, кругу знакомств даже если и имеют какие-то задатки вершить историю, то сознательно их в себе душат, боясь, что иначе не сумеют совладать с таким грузом обязанностей и ответственности. Зак жалел таких людей, помогал им. В Мене работало много социальных служб, которые помогали людям почувствовать себя именно людьми, индивидуальностями, а не безликими представителями определенного народа. Однако ходить в народ и гордиться дружбой с крестьянином, который так и не удосужился научиться читать… Этого Зак даже представить себе не мог, а потому таких людей и не было среди его знакомых или спутников. Зака всегда окружали только те, кто стоял выше мелких человеческих интересов, кто был готов умереть за идею, бросить свою жизнь на алтарь высших ценностей, и… Ладно, ладно, не все спутники Зака были на такое готовы. Хорошо, и сам он тоже был на такое не совсем готов. Но все равно, все знакомые Зака, начиная от Гэрдэра, заканчивая Ажау Джуниором Гастом, были не такими, как окружающая их толпа. Они были не обязательно великими в понимании общества, тот же Ав, например, ничего значительного из себя не представлял. Они были просто не такими. Они чувствовали, что мир вокруг их несколько не устраивает, чувствовали в себе тягу его хоть капельку, да поменять. Например, возглавив огромное государство, или отправившись в странствия, в надежде найти землю обетованную. Они тянулись к чему-то большему, чем спокойный семейный очаг, прибыльное дело и доброжелательные друзья-соседи. И стоило Заку пройти рядом с ними, как их захватывало, затягивало его биополе, его спокойная уверенность в завтрашнем дне, который обязательное будет не таким, как вчерашний. Зак шел по жизни как ледокол, напролом, тараня все, что ставало у него на пути. Притягивая, как магнит, тех, кто был близок ему по духу. А заодно и отталкивая тех, кто был слишком мелочен и труслив, чтоб противопоставить себя обществу, чтоб не оглядываться на окружающих и не переживать каждую секунду, гадая, что о тебе подумает тот или иной человек. Именно таких людей Зак называл маленькими.