Некроманты, алхимики и все остальные - Яна Алексеева

Оглядевшись еще раз, не заметив никого постороннего, метнулась в башню Никласа. В нижних комнатах пусто, только пыль пляшет в узких лучиках, пробивающихся через темные плотные портьеры. Где он? Опять сумеречничает с гостем, удовлетворяет любопытство? Теперь гостевая…

Почему сразу не пошла туда? Не время корить себя за глупость. В конце, концов, кто меня посмеет упрекнуть в заботе о сестре?

Пятьдесят ступеней. По-моему, никогда я еще не взбегала вверх с такой скоростью. Шум ударил в уши, едва я переступила границу полога, наложенного на помещение. Замерев в дверях, выхватила из сумрака несколько мгновений схватки. Лекарь, спрятавшись за спинку кресла, швыряет в окно дымящие склянки. Ромиш посреди комнаты грациозно пляшет с парой теней. Третья, увернувшись от брошенных стариком снадобий, отправила в полет пару сюрикенов. Гость упал на колено, разъяренно шипя. Всего миг… Никто еще не осознал моего появления.

Вскинув руки, разрядила арбалеты в спину одной из теней. Вторая резко дернулась, но, получив меткий стремительный укол в горло, повалилась на чужака. Я рванулась к окну, не слушая злобного перечисления предков одного конкретного айр-ри Кэрданом, пытающимся одновременно зажать рану на ноге и избавиться от навалившегося тела. Третий незваный гость скользнул вниз по стене. Я полоснула ножом по тонкой веревке, спустя миг услышала всплеск. Утонет, не утонет… какая разница. Ночью на охоту выходят демоны глубин. Этот охотник – их неправедная добыча.

Обернувшись, помогла чужаку подняться. Осмотрела глубокую рану. Похоже, он точно никуда в ближайшее время не поедет. Ромиш и сам это понял, в бессильной злобе глядя на Никласа, невозмутимо оттеснившего меня от пациента. Глянув, как осторожно он извлекает из рассеченной плоти многогранные звездочки, занялась телами.

Закутанные в тонкие многослойные, расшитые заговоренной черной нитью, одеяния тела казались просто кладезем сюрпризов. Собственно, одного факта оказалось достаточно, чтобы испортить мне настроение… окончательно. Выпростав вялую, иссеченную шрамами руку из-под ткани, тихо присвистнула. Запястье убийцы пересекали три волнистые линии, выжженные на коже едкой кислотой. Морские айры! Нанять их стоит очень, очень дорого. Что за документы везет мой гость и кому, отчего за ним идет такая охота?

Оружие, которое используют эти наемники, часто бывает отравлено особым, коварным ядом морской гадюки, и чтоб избежать воспаления, придется теперь гостя и дорогими противоядиями потчевать, а это дело не менее десяти дней. Средство-то медленнодействующее… и с побочными эффектами. Если не испить его полной мерой, через месяц раненый умрет от разрыва сердца.

Кэрдан Ромиш хочет жить. Это видно в его пылающих яростью и бессильным гневом глазах. Поежившись под этим взглядом, я зашуршала тканью, обыскивая убитых. Но он и обязан выполнить долг.

Никлас успокаивающе положил ему руку на грудь и взглядом попросил меня уйти. Зажег свечу, достал откуда-то из широких рукавов теплой накидки полоски свежего холста и принялся врачевать над пациентом. Резко запахло цветками рауды. В носу засвербело. Оттащив тела к выходу, я поспешила к стражникам. Почему они, кстати, заснули? Неужели айры их чем-то отравили?

Сидя на узком парапете, я напряженно вспоминала давний разговор. Свесив ноги наружу и поглаживая пальцами теплый, нагретый за день и не успевший остыть камень, пыталась принять верное решение. Закрыв глаза, я подняла лицо к небу, как будто закатившаяся луна и острые иглы звезд могли мне в этом помочь.

– Ах, если бы у тебя был муж! – сожалеющее вскликнула Мартэ, следя за моими руками, начищающими арбалетное ложе. Ее пальцы неспешно перебирали кипу вычесанной из овец белой шерсти, превращая кудель в тонкую нить.

– И что тогда? – любуясь переливами теплой, покрытой узором из годовых колец древесины, спросила я. Солнце, просачиваясь сквозь тонкие кухонные занавеси, перекрашивало мрачное орудие убийства в золотистый цвет.

– Вам не пришлось бы уходить! Просто ввели бы вашего супруга во владение и…

– Не знаю, не знаю… Вряд ли из меня получилась бы хорошая жена. Да и менять относительную свободу на возможность пожить безмолвной тенью в своем собственном доме… лучше умереть! Или уйти.

– Возможно и такое, – грустно заметила женщина, – Хотя наш саеш не такой.

– Да, он позволил мне заниматься тем, что я хочу, хотя и вынужденно, но прочие владетели явно не похожи на отца! Традиции Ожерелья несколько отличаются от царящих на нашем острове…

Мысль найти безземельного супруга, отброшенная несколько лет назад, вернулась вместе с чужеземцем. Если бы я знала о нем что-то еще, кроме имени и факта опасной тайной работы. На кого? Возможно, я найду ответ. Не здесь и не сейчас… Но кое что, я кажется забыла за тяжелыми мыслями.

Вытащив из внутреннего кармана амулеты, мгновенно убедилась, что никаких опознавательных знаков. Рассеянного света звезд было достаточно. Белая кость морской рыбы, золотистые кругляшки янтаря с мелкими мушками внутри в простой железной оплетке, потертые ремешки из акульей кожи, сплетенные в толстую косицу. Попутный ветер, Полог Тишины и морская удача. Перекатив отполированные камушки между пальцев, ощутила легкое покалывание. Их еще можно использовать, значит, они еще послужат бусине Тьелегринов.

Бусина Тьелегринов. Что я готова сделать ради нее? Ради семьи, своих людей… Принять супругом чужака? Резко развернувшись, я соскочила с парапета.

Торопливо, пока не пропала решительность, сбежала вниз по ступеням, пересчитывая тускло чадящие лампы. В зале кто-то тихо шумел, Мартэ отчитывала стражников, тусклые огни мелькали в оконных проемах, разбрасывая теплые блики. Вновь поднялась в гостевую башню, отметив, что слишком много бегаю этой ночью. В ногах скопилась усталость, и, войдя в комнату, я едва не споткнулась о порог. Хорошо, что трупы уже убрали. Никлас уже ушел и чужак в одиночестве лежал на широкой кровати и обреченно разглядывал потолочные балки. Сумрак разгоняли полдюжины свечей, тонкие струйки целебного ароматного дыма тянулись вверх, скручиваясь под потолком в изящные кольца.

– Приветствую вас, сеами, – в тихом голосе нехорошая обреченность.

– И вам – здравствуйте, – я кивнула, присела на край ложа и откинула с лица покрывало. Ромиш напрягся, мгновенно сообразив, что сейчас будет затронут важный вопрос. Остроты ума ему ранение не убавило. И он действительно весьма неплохо знает обычаи Ожерелья.

– Скажите, то, что вам надо доставить, очень важно?

– Откуда вы знаете? – он напряженно застыл, готовый сорваться и бежать… куда? Пальцы судорожно сжались, стискивая покрывало, лицо застыло. Я кивнула своим мыслям. Очень важно, очень срочно…