Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

Ответа не было. Если не считать ответом повторного стука в дверь — сильного и настойчивого.

— Да! — воскликнул Мэтью несколько раздраженно. Утром ему было не до шуток. Это Берри, что ли, резвится? Нет, ночью она явно не была в игривом настроении и нынче утром тоже не будет. Свечные часы на стене показывали начало восьмого. Они представляли собой свечу в металлическом держателе, размеченном равноудаленными делениями.

— Чем могу быть полезен?

Мэтью держал бритву, готовясь провести по подбородку.

— Я пришел сюда, — сообщил мужской голос из-за двери, — говорить с мистером Мэтью Корбеттом.

Этот голос не показался Мэтью знакомым. Да, приглушен и искажен дверью, но… какой-то странный был в нем акцент. Мэтью положил бритву рядом с блюдцем мыльной пены и тазиком с водой.

— Кто вы такой?

— Я — посетитель, — ответил голос, — чей визит для вас имеет великую важность.

Мэтью никогда такого акцента не слышал. Английский, да, но в нем определенно слышалось… как бы обозначить это свойство? Певучесть? Какая-то странная мягкость? Слегка раскатистое «р», но определенно не шотландское. Любопытство Мэтью взяло верх. Он натянул на ночную одежду серый плащ, быстро смыл с лица мыло, подошел к двери, отпер ее и распахнул.

И увидел прямо перед собой белый шарф, пересекающий белую рубаху, прикрывающую широкую грудь. Посередине шарфа красовался орнамент, вышитый жемчугом и бирюзой. Щеголь был одет в широкие белые панталоны и черные ботинки. С плеч шириной как раз с дверной проем свободно свисал разноцветный плащ, отороченный шерстью ягненка. Пришедший — ростом в шесть с половиной футов, не меньше, — чуть наклонился, чтобы стало видно его лицо. На голове его белела чалма, закрепленная аналогичным орнаментом из жемчуга и бирюзы.

— Меня зовут Сирки, — произнес тонкогубый рот из-под крючковатого носа на широком коричневом лице. — Позвольте мне войти?

Ощущение Мэтью нельзя было назвать иначе, как трепетом ужаса. Ледяная дрожь пробежала по шее, растеклась по рукам, спустилась по ногам до самого низа и приковала их к полу. Все потому, что Мэтью знал это имя, хорошо его запомнил, и по весьма серьезной причине. После убийства миссис Такк он нашел в ее вещах письмо, написанное беглым почерком, и в начале письма значилось: Бостон, пятнадцатое августа. В письме говорилось:

«Дорогая миссис Такк!

Прошу Вас выполнить обычные приготовления, касающиеся некоего Мэтью Корбетта из города Нью-Йорка в колонии Нью-Йорк. Да будет Вам известно, что мистер Корбетт проживает на Квин-стрит в — боюсь, это не шутка, — в молочной, находящейся за домом мистера Григсби, местного печатника. Да будет Вам также известно, что профессор здесь недавно был после окончания неудачного проекта Чепела и что он вернется на остров в середине сентября.

Профессор желает разрешения этого вопроса к последней неделе ноября, поскольку мистер Корбетт представляет потенциальную опасность. Как и всегда, мы преклоняемся перед Вашим опытом в этих делах чести».

И подпись:

Ребекка Мэллори украла это письмо из дома номер семь по Стоун-стрит и вполне могла его уничтожить. Письмо, где излагаются причины и сроки убийства — его, Мэтью, убийства. И вот сейчас перед ним стоит человек, который сочинил это письмо и послал его кровожадной миссис Такк от имени профессора Фелла.

— Не пугайтесь, — сказал Сирки.

Темно-карие глаза под густыми дугами черных бровей были спокойны, и лишены даже намека на какое-либо насилие. Разве что этот человек, подумал Мэтью, очень хороший актер или же у него железный самоконтроль. Он быстро глянул в сторону бритвы.

Никогда еще шесть футов не казались ему таким далеким расстоянием.

— Оставьте, — сказал Сирки голосом безмятежным и для человека таких гаргантюанских размеров весьма тихим. — Я мог бы вас убить задолго до того, как вы бы дотянулись до этого, юный сэр.

Мэтью в этом не сомневался и оставил все упования на бритву.

— Позвольте мне войти? — повторил вопрос пришелец.

У Мэтью не хватало слов. Ему хотелось подобрать какой-нибудь злой и остроумный ответ, но вышло только:

— Разве у меня есть выбор?

И даже на этой фразе голос споткнулся. Этот человек был сложен как чудище.

— Конечно, есть. — Сирки улыбнулся довольно-таки приятной улыбкой. В его передних зубах блестело что-то вроде двух бриллиантиков. — У вас всегда есть выбор, юный сэр. И я верю в вас — вы поступите правильно.

В присутствии этого очевидного убийцы Мэтью решил, что когда в тебя верят — это хорошо. Он шагнул назад, и Сирки нагнулся и вошел в молочную. Мэтью увидел, что глаза этого человека оценили и местоположение бритвы, и положение рук Мэтью.

— Можно, я закрою дверь? — спросил Сирки. И стал вежливо ждать ответа. Когда Мэтью кивнул, Сирки закрыл дверь, но запирать не стал. — На улице сегодня холодно, — отметил он. — Свирепый ветер дует с океана. Я не любитель холодной погоды. А вы?

— Погоде безразлично мое мнение, — ответил Мэтью.

— А, да. Совершенно верно.

Снова та же сдержанная улыбка и бриллиантовая вспышка в зубах. Мэтью отметил у Сирки по три золотых колечка в мочке каждого уха. Разукрашенный индиец — Мэтью понял, что этот человек приехал из страны, где чалма не более экзотична, чем здесь — треуголка. Манера одеваться, акцент — хотя Мэтью никогда прежде такого акцента не слышал, — указывали на страну Акбара Великого. Также показателен был удушающе-сладкий аромат сандаловых