Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Видели пароход, лейтенант?
— Да, сэр!
— Что это может быть за корабль?
— Не знаю, — отвечает Дженнер. — Не видно ни мачты, ни корпуса — он глубоко сидит, сэр, очень глубоко!
— Видимо, это один из таранных кораблей южан. Будете уходить от него?
— Я сделаю то, что сделаете вы!
— Ну что ж, поглядим на него поближе!
— Хорошо, сэр, но мы с вами вдесятеро слабее его.
— Слабее, зато быстрее! Кто возьмет на себя общую команду?
— Вы.
— Благодарю! Тогда подпустим его поближе; если он поднимет вражеский флаг, вы начнете у него на виду медленно уходить в открытое море. А я позабочусь о том, чтобы он прицепился ко мне, и уведу его на мель. Потом подойдете вы и угостите его вашими ядрами!
— Отлично! Что-нибудь еще?
— Все.
Тут мы оставляем большие паруса и убираем малые вместе с рангоутом, чтобы все выглядело так, будто мы потерпели аварию в шторм и не можем двинуться с места, и подпускаем его на расстояние выстрела. Он дает сигнал к поднятию флагов. Мы поднимаем «звезды и полосы», а он натягивает свой юнионистский лоскут. Это был новый таранный корабль «Флорида» с двойной броней и тараном, способным отправить на дно самый лучший фрегат.
— И с ним вы отважились тягаться?
— Пфф! Или я не Петер Польтер, который дрался с подлыми огаллала? С какой стати мне было бояться какой-то железной посудины? Хороший деревянный корабль куда лучше, чем такое вот железное корыто, от которого и приличной зубочистки-то не отковырнешь. Ну, на «Флориде», видно, тоже так считают и требуют, чтобы мы сдавались; а мы смеемся и прошмыгиваем мимо под его ядрами. Он разворачивается, чтобы догнать нас и вонзить нам в брюхо свою шпору. Я верчу штурвал и ускользаю у него из-под носа. Он снова поворачивает — я снова ухожу. Так мы и продолжаем играть в кошки-мышки, пока он от ярости не теряет голову. Его ядра пролетают над нами, не причиняя нам никакого вреда. Он входит в раж и преследует нас чуть ли не до самого берега и там со всего маху налетает на песчаную банку, над которой мы проходим совершенно свободно, потому что осадка у нас намного меньше.
— Браво! Слава «Ласточке»!
— Верно, ребята, слава ей! Выпьем!
И, сделав феноменально огромный глоток, обнаживший дно кружки, Польтер продолжал:
— Теперь мы заходим к нему с кормы, и пока вся его команда сидит в трюме ниже уровня воды, первым же залпом отстреливаем ему руль, так что он становится совершенно беспомощным. Тут подходит и «Л'Оррибль». «Флорида» уже не может сопротивляться, а только протирает себе брюхо о песок и камни. Она начинает глотать воду, а мы ей в этом помогаем. Тут уж ей ничего не остается, как спустить флаг и сдаться. Мы едва успеваем поднять на борт ее команду, как она заваливается на бок и навсегда скрывается под водой.
— Вот так! Правильно! Да здравствует «Ласточка»!
— Спасибо, друзья, но не забывайте и про «Л'Оррибль», он тоже сделал свое дело.
— Прекрасно! Да здравствует «Л'Оррибль»! Сдвинем бокалы!
И кружки сошлись. Но тут со стороны гавани донесся грохот пушечного салюта — верный знак того, что в порт заходит какое-то судно, а вслед за этим на улице послышался многоголосый шум и топот бегущей к причалу толпы, словно ожидавшей увидеть какое-то необычайное зрелище. Польтер встал из-за стола и, подойдя к окну, распахнул его створки.
— Эй, парень, куда это все так спешат? — спросил он, поймав за рукав одного из бегущих.
— Радостное известие, сэр: в гавань заходит «Ласточка», та самая, что участвовала в знаменитой стычке с «Флоридой». Все корабли салютуют ей вымпелами и флагами, а мы спешим увидеть ее!
— Спасибо, дружище!
И он захлопнул окно. А когда повернулся, то увидел, что все гости, только что услыхавшие эту новость, моментально повскакивали из-за столов и, позабыв даже про дармовое пиво, бросились на причал встречать знаменитую шхуну.
— Бегите, бегите, — засмеялся Польтер. — Все равно ничего особенного не увидите. Капитан уже давно на берегу, а остальные и не моряки вовсе, хотя и дрались так, что чертям было тошно в аду! А я останусь у матушки Тик, чтобы дождаться мистера Паркера.
Прошло, однако, еще немало времени, прежде чем появился командир «Ласточки». И не успел он еще закрыть за собой дверь, как у него за спиной послышались ликующие возгласы множества людей, сопровождавших героев недавнего сражения, сошедших на берег. В дверях они нагнали своего капитана. Толпа любопытных была так велика, что кабачок матушки Тик, конечно же, не мог вместить всех желающих. А расторопная хозяйка, которая тем временем закончила свои приготовления, быстро сообразила, что именно сейчас надо делать. Она отперла дверь комнаты для почетных гостей, впустила туда тех, кого с таким нетерпением ожидала, и сама юркнула следом за ними, оставив других посетителей на попечение своих помощников.
— Добро пожаловать, сэр! — радостно обратилась она к Паркеру, который приветливо протянул ей руку как старой знакомой.
Собравшимся не оставалось ничего другого, как сесть за стол и приняться за обильное угощение.
— Нет, матушка Тик, ты все-таки самая лучшая бригантина, к которой я когда-либо швартовался, — воскликнул Польтер. — В этой несчастной прерии не было ничего, кроме мяса, пороха и краснокожих. В море, правда, тоже со съестным было не густо, потому что мы загрузили на борт слишком много голодных желудков. А вот у тебя можно есть и пить, как у Великого Могола, или как там звали этого парня. И если я простою здесь на якоре еще неделю, то пусть меня повесят, если я не отращу себе такое же брюхо, как у мистера Хаммердала!
— Толстого или худого — какая разница! — отозвался на это Хаммердал, говоря с полным ртом. — Главное, чтобы всегда было что положить на зубок! А мне это теперь нужнее, чем другим, потому что с тех пор, как я оставил в Сан-Франциско свою кобылу, я совсем с лица спал от тоски по любимому животному. Не так ли, Пит Холберс, старый енот?
— Если ты говоришь, Дик, что твоя кобыла не дает тебе покоя, так я возражать не стану — я и сам по своей скучаю. А ты, Билл Поттер?
