Кот, проходящий сквозь стены - Роберт Хайнлайн

– Сегодня с утра я отправилась за покупками для Ричарда. (Туфли, милый, но ты их наденешь не раньше, чем разрешит Галахад! Да еще замену одежде, которую я потеряла в потасовке в «Раффлзе». Тех цветов я не нашла, но выбрала светло-вишневый и желтовато-зеленый.) – Прекрасный выбор!

– Да, костюмы тебе подойдут, надеюсь. Я покончила с покупками и должна была оказаться дома еще до твоего пробуждения, но на «телепорте» выстроилась очередь, и ничего не оставалось, как, вздохнув, встать в нее.

Но тут какой-то вонючий прыгун-турист с Секундуса прошмыгнул вперед, опередив меня на шесть человек.

– Вот негодяй!

– Да уж, доброго слова не скажешь! Нахала убили.

Я посмотрел на нее:

– Хэйзел!

– Думаешь, я? Нет, нет, милый, не я! Согласна, у меня появилось такое искушение. Но, на мой взгляд, наказание за нарушение очереди не должно быть сильнее, чем перелом руки. Но мне и этого не пришлось делать. Сразу же собралась куча свидетелей, и меня заставили изобразить присяжную.

Единственным способом избежать большей потери времени (иначе меня терзали бы как свидетеля!) было согласиться. Судилище заняло около получаса.

– Они его вздернули? – поинтересовался Джастин.

– Нет. Вердикт гласил: «Достоин смертной казни в интересах общества», потом его отпустили, а я вернулась домой. К сожалению, опоздала: Лазарус, черт бы его взял, уже «достал» Ричарда, расстроил его вдрызг и поломал мои собственные планы. Поэтому я постаралась расстроить самого Лазаруса, как вы уже знаете.

– Как знаем мы все. А что, «умерщвленный» турист имел спутников?

– Не знаю. Но думаю, что приговор «о смертной казни» был слишком крут. Я всегда склонна проявлять терпимость, позволяя нарушителям отделываться небольшими увечьями. Тем не менее ловкачество в очередях никоим образом не должно игнорироваться, иначе это сильно вдохновит деревенщин-провинциалов… Ричард, я купила туфли, исходя из того, что правый ботинок, составная часть протеза, вряд ли подойдет к новой живой ноге.

– Ты права.

– Я купила туфли не в магазине, а на фабрике, где есть пантограф, зеркально скопировавший твой левый ботинок. Правильно я сделала?

– Наверное. Спасибо!

– Надеюсь, все будет в порядке. Если бы не пришлось самолично приговаривать того вонючего прыгуна, я бы не опоздала.

Я недоуменно уставился на нее.

– Скажи, что за порядки здесь царят? Анархия, что ли?

Хэйзел пожала плечами, а Джастин Фут задумчиво произнес:

– Нет, не думаю. Мы еще не настолько великолепно организованы!

Сразу же после ужина предстояло погрузиться в уже знакомый мне «четырехместный» космолет: Хэйзел и мне, молодому великану по имени Зеб, Хильде (красавице-крошке), Лазарусу, доктору Джекобу Бэрроузу, доктору Джубалу Хэршоу, еще одной рыжеголовой женщине (можно, пожалуй, было бы ее назвать «земляничной блондинкой») по имени Дийти и второй, похожей на нее, как близнец (но не являвшейся близнецом), прелестной девушке по имени Элизабет или Либби. Я всмотрелся в этих двух и шепотом спросил у Хэйзел:

– Они что, потомки Лазаруса? Или твои?

– Нет. Насчет Лазаруса не думаю, насчет себя – уверена. Иначе их рождение не прошло бы мимо меня. Одна из них – из другой вселенной, вторая более чем на тысячу лет старше меня. Так что переложим ответственность на Гильгамеша![51] Да… а за ужином ты не приметил маленькую девчушку, тоже с морковной головкой, ту, что плескалась в фонтане?

– Приметил. Очаровашечка.

– Она… – сказала Хэйзел, но перебила себя. – Спроси меня о ней попозже.

Началась погрузка, жена взошла на борт первой. Я было последовал за ней, но тут молодой великан, крепко взяв меня за локоть, задержал (весил он минимум на сорок килограммов больше).

– Мы еще не знакомы? Я – Зеб Картер.

– А я – Ричард Эймс Кэмпбелл. Рад познакомиться.

– А это моя мамулечка, Хильда Мэйе, – показал он на «китайскую куколку».

Некогда было осмысливать это утверждение. Хильда произнесла:

– Он еще именует меня «сводной мачехой», иногда тещей, иногда миссис.

Учтите, Ричард, Зебби никогда не бывает в точном фокусе, хотя очень мил. А вы принадлежите Хэйзел, что и дает вам ключи от нашего города. – Она положила руки мне на плечи, приподнялась на цыпочки и поцеловала быстро, но весьма тепло и уж вовсе не сухо. Это озадачивало. – Если вам что-нибудь понадобится, только скажите. Зебби все доставит.

Насколько я мог уразуметь, здесь собралось пять членов одной семьи (или ее ответвлений), все они принадлежали к клану Лонга, но их соотношений я еще не вычислил. Зеб и его жена Дийти («земляничная блондинка»), ее отец Джейк Бэрроуз, чьей женой состояла Хильда (которая, впрочем, не являлась матерью Дийти), а пятой была Гэй. Зеб объяснил:

– Конечно, и Гэй. Вы же знаете, кого я имею в виду?

– Но кто же это «Гэй»? Или Гея? – спросил я.

– Это не я придумал. Такая шутка. Наш кораблик и есть Гэй[52].

Его перебило знойное контральто:

– Я и есть Гэй. Привет, Ричард, ведь вы уже побывали во мне, но я не предполагала, что успели забыть об этом!

Я решил, что «Поля Леты» все же дают отрицательный побочный эффект.

Если я уже «побывал» в особе женского пола, да еще с таким обворожительным, убаюкивающим голосом, и не могу этого припомнить, то, стало быть, пора меня вышвырнуть на свалку, ибо я вышел в тираж.

– Извините, но я вас не видел. Леди по имени Гэй?

– Не леди она, а шлюха!

– Зебби, ты пожалеешь об этом! Ричард, он хочет сказать, что я не женщина. Я – этот самый кар, в который вы собираетесь вскарабкаться. И вы однажды здесь уже побывали. Но тогда вы были ранены и очень больны, поэтому я не в обиде, что вы не помните.

– Напротив, это я как раз помню!

– Помните? Ну и прекрасно. На всякий случай скажу еще раз: меня зовут Гэй Десейвер[53]. И добро пожаловать на борт!

Я наконец влез внутрь и хотел протиснуться через дверь грузового отсека в пассажирский салон. Хильда вцепилась в меня.

– Не надо туда идти. Ваша жена там с двумя мужчинами. Дайте ей шанс.

– Но еще и с Либ, – добавила Дийти. – Не дразните его, тетя Шарли[54]. Садитесь, Ричард!

Я сел между ними, что, видимо, было почетной привилегией, но очень хотелось снова увидеть ту «сворачивающуюся клубочком ванную». Если только она действительно здесь была, а не приснилась мне в «Полях Леты»!

Хильда, поджав лапки, как котенок, сидела в кресле напротив меня.

– У вас плохое мнение о Лазарусе, Ричард, но не хочется, чтобы оно сохранилось надолго, – произнесла она. Я согласился, добавив, что, если оценивать Лазаруса по десятибалльной шкале, я бы выставил ему отметку «минус три»!