Гончие преисподней - Денис Чекалов

Он не понял.

Мои слова были настолько далеки от его картины мира, что не могли в нее уложиться.

– Ты спрашиваешь, в чем подвох, – продолжал я. – Он есть. Демонесса должна оставаться в своем мире, пока не заключит сделку с человеком. Ей нужна твоя душа. Никаких обязательств – раздумаешь, можешь вернуть.

Я не стал уточнять, что именно – свою душу себе или демонессу обратно на склад. Это происходит одновременно.

– Пойми главное, приятель. Про всю чепуху с душой забудь, это мусор. Тебя хотят женить. На красотке, о которой никто здесь даже мечтать не может. Если ты скажешь «да», все решится за пару дней. Подруга, собеседница, партнерша для секса. Когда ты ее увидишь, ты захочешь сказать «да». Когда она уложит тебя в постель – у тебя уже не останется выбора.

Я взял его за плечи и встряхнул.

– Но перед этим спроси себя – хочешь ли ты этого. Чтобы твоя жизнь изменилась. Одиночество скучное, но это мир и покой. Ты их потеряешь. У тебя прекрасная карьера. Ей будет мало. Она заставит тебя стать мэром, потом губернатором, затем имперским наместником. Ты сможешь это сделать, и у тебя все получится. Она превратит тебя в богатого, знатного человека, которому все завидуют.

Я резко встряхнул его еще раз.

– Но это будешь уже не ты. Она уничтожит тебя. Полностью. Раздавит, как глину, и слепит из нее совершенно другого человека. В тебе не останется ничего от парня, который стоит сейчас передо мной. Спроси себя, черт возьми, хочешь ли ты этого.

– А почему ты согласился? – спросил он.

У меня не было выбора. Я так и сказал ему. Он посмотрел на меня, потом сквозь меня, затем сказал:

– Я понимаю.

Я закрыл глаза. Мне не хотелось этого делать. Унизительно для него, больно для меня. Я поднял ладонь и провел перед его глазами. Стер память о моих последних словах.

Эльфы слабые телепаты. Я ощутил сильный удар в голову, он шел от основания шеи. Покачнулся, но остался на ногах.

– Подумай, – повторил я. – Хочешь ли ты этого.

Я ушел.

Я знал, что он ответит «хочу».

ГЛАВА 17

– Сложный моральный выбор, – заметил демон. Его пенек поднимался прямо из груди придремавшего гоблина.

– Спасибо, что помогли мне с адскими псами, – ответил я.

Мы стояли на другой стороне площади. Вернее, я стоял, а демон сидел. Стендельс был там, где я его оставил. Он смотрел на толпу и наверняка никого не замечал.

– Полно вам. – Надзиратель по-стариковски засмеялся. – Я знал, что они не могут причинить вам вред. Вот что случается, когда нарушают законы преисподней. Гончие стали преследовать живых. Так не должно быть.

– Могли бы меня предупредить.

Я тоже смотрел на людей. В их веселье, для меня чуждом и даже несколько отвратительном, я все же чувствовал что-то притягательное. Мне очень хотелось оказаться сейчас среди них, радоваться вместе с ними и танцевать.

Но я хорошо знал, что пьяное веселье дешево стоит. Магия Орба кружила головы сильнее, чем крепкое вино. А никакого другого веселья в жизни уже не будет.

Ни у кого и никогда, если закончилось детство.

Мое закончилось.

– Я подумал, что вы и так все поймете… Ладно, я вас обманываю. Мне хотелось немного отплатить вам за то, что вы заподозрили меня во лжи. Решили, что я подослал призрак в Нидаар, который оттуда вас выташил. Вы и сейчас так думаете?

– Думаю о другом.

– О Стендельсе? Правильно делаете. Я говорил, что перед вами встанет непростой выбор. Вряд ли нарушу правила, если скажу – это один из них.

– Стендельс готов хвататься за соломинку. А Лаванда – мечта каждого мужчины. И на первый взгляд, и на миллионный. Но она же его раздавит.

Демон наклонил голову, и из его уха вывалилось несколько нот.

– Слишком долго слушал арии, – пояснил он. – Но выбор, который стоит перед вами, гораздо сложнее. Демонессе нужна душа, чтобы покинуть преисподнюю и насладиться всеми прелестями Верхнего мира. И вы думаете, что Лаванда только использует Стендельса, даже не как вещь – ведь о предмете заботятся, его берегут и холят, – а как билет, который можно потом скомкать и выбросить вон.

– Уверен, он готов на это пойти.

– Дело не в этом, Майкл. Ваш друг – неудачник, и он это хорошо знает. Но не мне вам говорить, что сердце у него доброе. Демонессы имеют дело с человеческими душами. Они видят вас изнутри. Лаванда сможет рассмотреть в Стендельсе его истинные достоинства – те, которые не увидит обычная девушка.

– Здесь вы правы.

– Но дело даже не в этом. Майкл. Вы хорошо изучили Франсуазу. Кстати, где она?

– Вернулась в геенну. Наверняка выбирает кузине свадебное платье.

– Прекрасно. Мне бы не хотелось слишком часто влезать ей в голову, чтобы мы могли спокойно поговорить. О чем я? Верно, ваша партнерша любит приключения, яркую жизнь, сильные эмоции. Но…

Он ждал, что я продолжу. Не стоило.

– Но в душе она осталась демоном. Мы хорошо знаем наши слабости, Майкл. Мы – народ, которой должен держать в страхе грешников, ужас преисподней… На самом деле мы простые мещане. Нам нравятся уютные домики, низкие крашеные заборы и, конечно же, пирог с тыквой по выходным.

Его глаза заблестели, потом виновато потухли.

– Некоторым это кажется скучным. Они у нас задыхаются. Им хочется в Верхний мир. Такие, как Франсуаз. Как Лаванда. Но в глубине души – вернее, у нас нет души, тогда скажу «в глубине сердца» – демоны всегда остаются мещанами. И они ищут пару, которая даст им то, к чему они привыкли дома. Стабильность, покой, ситцевые занавески. Стендельс даст ей все это.

– Брак по любви?

– Зачем же? По чистому расчету. Стендельс мечтает о такой, как Лаванда. Она – о таком, как он. Они друг другу подходят, как хлеб и масло.

– Прекрасное сравнение… Она размажет его, как масло по бутерброду. Заставит быть таким, каким его видит. Бросит в мясорубку, из которой он уже никогда не выберется – и даже не поймет, что с ним происходит, так быстро все случится.

– Разве не все женщины так поступают? – лукаво спросил демон.

– Нет, – отвечал я. – Если надеть им на голову целлофановый пакет и завязать на горле.

– Что ж, – согласился мой собеседник, – действительно помогает.

ГЛАВА 18

Человек в белом костюме танцевал степ. В его руках играла белая же трость с изогнутым наконечником и цилиндр, столь же ослепительно-снежный.

Высокая шляпа то опускалась на голову танцора, то скользила вниз, встречалась с палкой и снова взмывала вверх.

Две эти вещи казались волшебными, они танцевали вместе со своим хозяином, двигаясь так же ловко, так же непринужденно, как он, и, казалось, без какого бы то ни было его участия.