Пятая зима - Китти Джонсон

– А ты знаешь, сколько лет я ждала от тебя этих слов? – пробормотала я прерывающимся голосом. Мне все еще хотелось стукнуть Марка посильнее, но я сдержалась. – Знаешь?..

– Скажи.

– Я ждала их с тех пор, как долбаная Донна Бейкер передала мне для тебя записку – вот сколько. С одиннадцати лет, Марк!

– Что-о?! Но ведь я тогда был весь в прыщах и фанател от «Нью Ордер»![27]

– Вот именно!

Он нахмурился, припоминая.

– А еще я стригся под Джорджа Майкла. И носил джинсы с джинсовой рубашкой![28]

Я припомнила, как он тогда выглядел, и расхохоталась – все еще сквозь слезы.

– Я считала тебя красивейшим из мужчин.

Марк улыбнулся.

– В те времена я и сам так думал.

– Ага.

Его улыбка неожиданно погасла.

– Жаль, что ты ничего не сказала мне раньше. Кстати, почему?

– Наверное, потому что ты действительно считал себя красавцем из красавцев и хотел, чтобы я первой объяснилась тебе в любви.

– А на самом деле?

Я вздохнула.

– На самом деле… на самом деле я молчала потому, что ты ни разу, ни намеком не дал мне понять, что ты испытываешь ко мне не только братские чувства. Я для тебя была просто сестрой, и точка. На моих глазах ты менял девчонок, как перчатки, и каждый раз, когда ты расставался с очередной подружкой, я думала: «Ну, может быть, теперь… Может быть он наконец заметит меня…» Но этого так никогда и не произошло. Потом ты женился на Грейс, и… и это окончательно разбило мне сердце.

Марк прижался своим горячим лбом к моему.

– Прости меня, Бет… Мне так жаль…

Я прерывисто вздохнула. То, о чем я говорила, должно было быть высказано, поэтому я продолжала:

– …А потом, в прошлое Рождество… я подумала, что ты меня просто используешь. Тебе нужно было хоть какое-то утешение, облегчение… вот ты и выбрал меня. А я… я… – Я всхлипнула. – Я не могла этого вынести.

Марк покачал головой. Его лицо все еще оставалось совсем близко от моего, должно быть поэтому выступившие у него на глазах слезы казались мне огромными.

– Я никогда бы не поступил так с тобой, никогда бы не стал тебя использовать. Никогда! Знаешь, когда мы поцеловались, я… я словно проснулся! Как та принцесса, которая проспала сорок лет… – Марк криво усмехнулся, и я подумала, что в прошлое Рождество ему и впрямь было сорок с небольшим. – Только так я могу описать то, что со мной произошло. Жаль, конечно, что мне понадобилось так много времени, чтобы понять, какие чувства я к тебе испытываю, но… в конце концов это произошло. Теперь главное, чтобы не было слишком поздно. Скажи, Бет, ты все еще относишься ко мне как раньше? Скажи, что я не опоздал!

И он поцеловал меня – очень нежно. Он меня поцеловал, и я почувствовала, как таю в его объятиях, как любовь и желание пульсируют в моей крови, а сердце сладко замирает, словно на качелях.

Я отстранилась от него, только почувствовав, как что-то холодное и мокрое облепляет мне лицо.

– Смотри! – воскликнула я, запрокидывая голову. – Смотри, пошел снег!

– Да, правда… Как красиво! – Марк высунул язык, пытаясь поймать на него несколько снежинок. Точно так же мы делали в детстве. Я не выдержала и засмеялась, и тоже высунула язык. Мне повезло – сразу две снежинки сели на него, и я почувствовала их холодный ожог. Потом Марк снова привлек меня к себе, и мы поцеловались еще раз – так крепко и горячо, что теперь снежинки таяли еще в воздухе, не успев опуститься на наши лица.

– Может, возьмем такси? – предложил Марк хриплым шепотом, когда мы сумели наконец оторваться друг от друга.

Я кивнула.

– Давай.

Всю обратную дорогу до моего дома мы целовались. Мы целовались в прихожей, сбросив засыпанные снегом куртки прямо на пол. Мы целовались и в гостиной по пути в спальню. Я могла бы целовать Марка вечно, если бы не существовало того, чего мне хотелось еще больше. Не прекращая целоваться, мы упали на кровать. Когда я нащупала пряжку его ремня, Марк слегка отстранился и посмотрел на меня.

– О, нет! Нет-нет-нет. Мы не будем спешить, Бет Бейли. Ни в коем случае. Мы будем наслаждаться каждой секундой, понятно?

Возражать я не собиралась.

* * *

– Ты видел звезды? – спросила я Марка много времени спустя. Я лежала рядом с ним в постели, чувствуя себя так, словно из моего тела вынули все кости.

– Видел. Все двести миллиардов триллионов и еще одну, – ответил Марк, слегка задыхаясь. – А еще я видел цифры. Длинную, прекрасную, уходящую в бесконечность строчку из одних цифр.

Я издала какой-то звук, и он повернулся в мою сторону.

– Что? Разве ты не помнишь, что от цифр я всегда впадал в нирвану?

– Похоже, когда тебя собирали на заводе, что-то пошло не так. Кто-то перепутал проводки́. Но сейчас все нормально. Все твои проводки на месте, все транзисторы работают как надо. Я и не знала, что это может быть так здорово, а ты?

Нежным движением Марк убрал с моего лица волосы и несколько раз поцеловал кожу в районе ключицы.

– Я тоже не знал. Понятия не имел. – Он вздохнул. – Подумать только, сколько времени мы потеряли зря!

– Может быть, и нет. Я хочу сказать, быть может, нам это было необходимо – все эти недоразумения, ошибки и прочее… Быть может, вся наша предыдущая жизнь была нужна, чтобы подвести нас к сегодняшнему дню.

– Не стану спорить. А ты знаешь, что впервые я начал догадываться о своих чувствах к тебе еще на фолк-фестивале, когда смотрел, как ты слушаешь ту ирландскую балладу?

– «Каррикфергус»?

Он кивнул.

– Да. Ты в нее как будто влюбилась и ничего не замечала вокруг. У тебя даже рот слегка приоткрылся.

– Она действительно проникла мне в самое сердце. Мелодия. Слова. Голос певца…

– А помнишь то место, где он поет, что готов переплыть самый глубокий океан, лишь бы быть вместе с любимой?

– Конечно! – При одном воспоминании об этом я почувствовала, как у меня снова закружилась голова.

– Я тоже готов переплыть океан ради тебя, Бетти. Потому что я очень тебя люблю. Да, я знаю, что я все время пытаюсь шутить, но в большинстве случаев это просто ширма, дымовая завеса, за которой можно спрятаться. Но теперь… Я обожаю тебя, Бет. С тобой я чувствую себя… ну, не знаю…

– Как будто теперь тебе можно быть собой и не