Крепость Сол (сборник) - Норман Спинрад

— Приказывай своим подчиненным, «собака»! — покраснел от гнева Линго, — Этот офицер пришел сюда в составе общей делегации, и я несу за него такую же ответственность, как и за любого другого члена моего экипажа. Клянусь самой паршивой дворнягой в мире, он уйдет отсюда вместе с нами! Или я немедленно прикажу взорвать бомбу, находящуюся у меня на корабле!

Уши Кора забились еще сильнее, но логика мысли и поступков для дуглариан были превыше всего.

— Ну хорошо, — вздохнул император. — Мы не смеем подвергать опасности наш Совет Мудрости из-за идиотской сложности человеческих поступков. Забирайте своего конфедерата и убирайтесь прочь!

Палмера рывком поставили на ноги и потащили к движущейся дорожке, к соларианам. По дороге он не удержался и бросил на Линго полный отвращения взгляд. Соларианин спас ему жизнь, да, но лишь для того, чтобы еще раз продемонстрировать Кору свое превосходство. Странно, но сейчас Палмер испытывал гораздо больше симпатии к «собаке», который хотел его убить, чем к человеку, спасшему ему жизнь.

— Я очень сожалею, Джей, — сказал Дирк Линго, — но сейчас будет работы выше головы и мне не хотелось бы ждать от вас какого-либо импульсивного поступка. Он был бы, впрочем, совершенно бессмысленен и неосуществим, должен вас предупредить.

Палмер в который раз напряг мышцы, пытаясь разорвать путы, приковавшие его к одному из кресел зала контроля корабля солариан. Тщетно, как и все предшествующие попытки.

— Поберегите свои извинения для себя, грязный предатель! Вам еще придется сожалеть о вещах куда более важных.

Линго щелкам тумблерами, готовясь к взлету. Фран Шаннон уже сидела в своем кресле у экрана контроля. Ортега занимал кресло с другой стороны.

— Вещи и события не всегда выглядят тем, чем они являются на самом деле, Джей, — сказал Линго, приводя в действие большой полусферический экран.

— О, да! Вот тут вы, безусловно, правы! — выкрикнул вне себя Палмер. — По всем внешним признакам вы — люди, достойные гордо называть себя так, покровители, друзья… больше, чем друзья. А я развесил уши, когда вы приняли меня к себе, сделали членом своей Группы. Наслушался ваших рассуждений о благородной миссии Крепости Сол по спасению всего человечества. Чего они стоят! И кем же вы оказались в действительности! Трепачами! Мало того — предателями!

Линго внимательно вглядывался в низко нависшее над ним небо, покрытое толстым слоем серых облаков, и демонстративно игнорировал присутствие Палмера.

— Они должны появиться с минуты на минуту, — прошептал он про себя.

Палмер не унимался.

— Если бы у вас было хоть чуть-чуть соображения, — продолжал он кричать, — вы должны были бы взорвать вашу бомбу, как только вернулись на корабль. По крайней мере, уничтожили бы этот проклятый Совет Мудрости. А теперь вы бежите, трусливо поджав хвост.

— Бомбу? Какую бомбу? — рассмеялся Ортега. Линго и Фран переглянулись и присоединились к Ортеге. — Разве вы не слышали, что сказал Кор? Невозможно обмануть детекторы радиоактивности и незаметно провезти сюда малейший источник ядерного распада. На корабле нет никакой бомбы.

— Что? Но… ведь детекторы при повторной проверке установили мощный источник излучения…

— Когда же вы научитесь трезво думать? — с досадой воскликнул Линго. — Вспомните: когда мы все были там, во дворце, на корабле оставалась Линда, наш второй телепат. А мозговые волны являются разновидностью электромагнитных колебаний и достаточно мощными, чтобы быть обнаруженными детекторами, настроенными на мельчайшие изменения электромагнитного поля. Если телепаты могут подчинить себе мозг другого существа и заставить его выполнять свои команды, неужели вы думаете, что им будет трудно воздействовать на такие чувствительные инструменты, как детекторы, создав иллюзию появления радиоактивности там, где ее нет на самом деле?

— Вы хотите сказать, что все это было телепатическим трюком? Как и все остальное?

— Вот, вот. Вы точно заметили, Палмер! — ответил Линго. — И бомба явилась таким же трюком, как и все остальное. КАК И ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ.

— Вот они! — воскликнул в этот момент Ортега, протянув руку к низко нависшим тучам.

Военные корабли дуглариан вынырнули из облачного покрова и стали быстро снижаться. Десять… двадцать… пятьдесят… сто. Более двухсот боевых кораблей образовали гигантский зонтик над посадочной площадкой, зависнув в воздухе на высоте около двух миль.

— Корабль солариан — командующему дугларианским флотом… Корабль Крепости Сол — дугларианам… — начал вызывать противника Линго. — Мы готовы к взлету. Направление и скорость — как было договорено.

— Сообщение получено. Взлет разрешен, — раздалось в динамиках.

Линго тронул рукоять управления Силовым Полем. Корабль легко и плавно оторвался от поверхности астропорта и стал медленно набирать высоту. Армада дугларианских кораблей над ним пришла в движение и так же медленно стала уходить вверх, сохраняя между собой и кораблем солариан постоянное расстояние в две тысячи футов. Покинув атмосферу и развив достаточную скорость, флот дуглариан произвел перестроение, приняв форму огромной вогнутой полусферы, обращенной своей вогнутостью вперед. Корабль солариан занял позицию точно по оси центра сферы, несколько впереди от воображаемой плоскости сечения. Такая позиция обеспечивала ему мгновенный отрыв от флота противника даже при незначительном ускорении. В то же время малейшее замедление скорости полета ставило корабль солариан под немедленный удар силового поля дугларианского флота.

Постепенно наращивая ускорение, корабль все дальше и дальше уходил от планеты в сопровождении внушительного эскорта, строго соблюдавшего расстояние.

Глядя на экраны внешнего обзора, Палмер увидел удручающую картину, так знакомую ему по недавним сражениям с неприятелем. Экраны всех направлений, кроме одного, были заполнены изображениями вражеских кораблей. Ему подумалось, что он видит СИЛУ в ее самом чистом виде, СИЛУ, сулящую СМЕРТЬ.

«Как бы храбры и ловки ни были солариане, на этот раз нам не выкрутиться», с горечью подумал он. Его охватило чувство глубокого сожаления. Он вспомнил ощущение дружеской поддержки и товарищества, ту атмосферу полного и безграничного доверия друг к другу, воцарившуюся на корабле во время их полета к Дуглаари. Ему доставило болезненное удовлетворение думать о тех днях, как о канувших в безвременную Лету, мысленно прочесть им эпитафию. Его ощущение сейчас было схоже с тем, что испытывает подросток, внезапно открывший для себя, что его отец, до этого бывший для него образцом верности и непогрешимости во всем, оказался таким же, как и многие другие вокруг него.