Глаза войны - Алексей Адушев

пазл. Теперь я всё понял. Теперь я знал для чего он всё затеял и насколько всё серьезно. Ты враг — Бирхофф и всегда им будешь, очень опасно, даже на минуту об этом забывать.

Как там пела бард Саша Кошка:

Враг навсегда остается врагом,

Не дели с ним хлеб, не зови его в дом,

Даже если пока воздух миром запах,

Он, хотя и спокойный, но все-таки враг.

Если он, как и ты, не пропил свою честь,

Враг не может быть бывшим, он будет и есть.

Будь же верен прицел, и не дрогни рука,

Ты погибнешь когда пожалеешь врага.

Ну а теперь, непосредственно, о воспоминаниях, что выслал немец.

Данные воспоминания, с исторической точки зрения, интересные и довольно редкие, в них шла речь о зимней — весенней бойне в Харькове. Просто рефлексия очередного нациста, но я увидел в этой истории ключевой вопрос, когда сложил её с той информацией, что мне прислали.

В историографии войны данное сражение получило название «Третья битва за Харьков». В феврале 1943 года, на волне успехов под Сталинградом, командование советских войск начало наступление широким фронтом на Харьковском направлении, первоначально ему сопутствовал успех и советские войска ворвались в город. Несмотря на истерику Гитлера и его желание любой ценой удержать столь важный город и узел дорог, командовавшему группировкой Эриху Фон Манштейну удалось убедить Адольфа вывести войска из города, пока ещё есть время и советские части не замкнули вокруг Харькова «котёл».

В голове Манштейна уже зрел план, у него имелся «козырь» в виде танкового корпуса СС под командованием Пауля Хауссера. Корпус был свежим и полнокровным. Эсэсовцы только недавно прибыли из Франции где находились на отдыхе и переформировке. Дивизии «Лейбштандарт», «Дас Райх» и «Мертвая голова» («Тотенкопф») получили статус танковых, были укомплектованы по полному штату и перевооружены на новые модификации длинноствольных танков «TIV» и «TV» «Тигр».

Усиленная танковым корпусом СС Пауля Хауссера группировка Манштейна нанесла мощный и неожиданный контрудар по советским частям под Харьковом, сил чтобы сдержать такой танковый таран элитных частей СС и времени на подтягивание резервов у РККА не было. Бои носили крайне тяжелый и ожесточенный характер, теперь уже советским войскам грозил котёл. Злую шутку с советским командованием сыграла недооценка возможностей Вермахта и наличие мобильных механизированных соединений у Манштейна. Пока одни части сдерживали напор дивизий СС, другие покидали город, чтобы избежать окружения.

Немцы снова взяли Харьков. Это был, пожалуй, последний и самый крупный наступательный успех немцев на Восточном фронте. Советские войска освободят многострадальный Харьков, несколько раз переходивший из рук в руки в августе 1943 года, на этот раз окончательно и бесповоротно.

Вот и сами воспоминания того ССмана.

Воспоминания Дитмара Фройца шарфюрера дивизии СС «Тотенкопф» о советских солдатах и тяжелых боях за Харьков в марте 1943г.

"Это было похоже на безумие, сначала мы оставляем город и бежим из него сломя голову, спасаясь от советской орды, едва сдерживая панику и с трудом сохраняя организованность, а уже буквально через несколько дней получаем приказ вернуть город, отбить обратно Харьков у «советов».

Мы прогрызаем себе путь через горящие кварталы, вокруг чад, гарь и копоть, на улицах так жарко, что плавится не только снег и лёд, но такое ощущение, что скоро расплавится и броня на нашем «Ханомаге». Слезятся глаза, ноги едва идут по этому месиву из грязи и снега, я не спал уже несколько дней, спасают только таблетки «Первитина», которые я глотаю горстями, я стал чертовски сильно привыкать к этой штуке.

Без «волшебной таблетки Адольфа» не выдержать такой темп, нашей роте выдали двухмесячную норму стимулятора. Такое ощущение, что бой не прекращается ни на минуту и идёт уже несколько суток. Мы закрепились на двух улицах, заняли круговую оборону, нужно отдышаться. Рота Ланге вышла на параллельный проспект, чтобы русские не зашли нам в тыл через переулок.

Снег и пепел падает на мою каску, треск выстрелов сливается с треском пламени, которое пожирает дома один за другим. На третьем этаже дома, возле которого мы остановились на привал, раздается взрыв, я настолько устал, что даже инстинктивно не пригибаюсь. Мы с Бауэром идём проверить, что там случилось.