Мэлис Крэш и орден Феникс - Malice Crash

Прямо сейчас я могу сказать Феникс, что она никогда не вернется в этот серый туман и перестанет быть тенью – как только я уничтожу то, что эту тень отбрасывает. Или не уничтожу, а просто провожу Джулию до пятисотого этажа – и Крэш у меня ничего не спросит... Может, еще и поблагодарит.

Я не знаю, что мне нужно делать, потому что сейчас не существует такого понятия – «нужно»... Абсолютная свобода – это очень страшно. Она похожа на падение в бездну... А мои крылья слишком велики, чтобы развернуть их.

Я не доверяю Вечной – потому что ей не доверяла Мира. Я уважаю Крэш и люблю ее так, как только может одновременно этернист и синтегист сто сорок восьмой линии. Я не могу заставить себя предать настоящую Вечную – пока мне не предъявят точные доказательства того, что она умудрилась запудрить мозги всем и вся, а на самом деле – редкая сволочь...

Личная ненависть Феникс в качестве такого неопровержимого факта не годится. Равно как и намеки на вольных демонов – я и так примерно понимаю, что там с ними случилось... Приказ Рейвена – вычеркивать смутьянов из всех списков на самое незначительное повышение. Приказ, возможно, подкрепленный впоследствии Чао – двадцать четвертый шеф не жаловал тех, кто усадил его на кресло, и благодарить их не собирался. Но причем тут Крэш? Она могла просто забыть тех, с кем раньше общалась – у нее нашлись другие знакомые и другие дела, а потом устроили хай первые... История, да и моя заимствованная память, которая редко бывает солидарна с официальными источниками, утверждают, что Крэш очень редко сходилась с кем-то всерьез и надолго. И в ряды уволенных демонов ее занесла минутная прихоть – желание восстановить справедливость в своем понимании... Возможно, если бы Рейвен не зацепил кого-то из демонов, временно пребывавших в стане друзей Вечной, и бучи бы никакой не было. И история пошла бы по иному пути...

История всегда имеет все шансы на крутой поворот, но находятся те, кто удерживает ее в рамках предустановленной линии. Есть ли в этом смысл – не знаю... Пророчества гласят о будущих неприятностях – и о том, что с ними удастся справиться, если все будет идти как должно. Поэтому предсказаниям следуют раз за разом – и они сбываются. У всех уже в крови эти проклятые книги первых, эта безоговорочная истина, это писание Лайтина, которое восстановила Мира...

Имею ли я право предать Вечную? Имею ли право просто подарить свободу той, что была узницей по воле Крэш?

Имею ли право вот сейчас уничтожить эту мелкую проблему в числе семи штук, отложив их всех на потом – на тот день, когда все покинут Хаос?

Я очень хорошо понимаю Феникс. Мне тоже никто не ответит, даже я сама – потому что только я знаю правильный ответ, но не могу в него поверить.

Кто превратил меня в неизлечимого героя? Кто именно поставил последнюю точку, после которой правки уже не вносятся?

–Хаосу все равно, – только мне эта пауза показалась длинной. У меня очень высокая скорость мышления. В экстремальных ситуациях – особенно. – Я так думаю. Не может же он ради меня изменить своей всегдашней бесстрастности?

Что-то в ее голосе мне не понравилось. Я даже оглянулась на коридорчик, почти ожидая появления Хаоса – щупальцами ли, волной ли... Нехорошая пустота осталась на месте. Пустота и неяркие световые блики. Но мое желание заглянуть внутрь и проверить оставшуюся открытой дверь никуда не делось. И оно очень напоминало редкий проблеск интуиции. Но я не думала, что мое поползновение в том направлении примут спокойно. Не фан-клуб Феникс, а Мира. Сейчас я, по крайней мере, стою рядом с Ником, и его никто не трогает, а стоит мне чуть отойти...

–Он не бесстрастный, а любопытный, – зачем-то поправила я Феникс. – Ему интересно, как поступите вы сами, поэтому советы вам совсем не нужны.

–Правда? – Джулия отодвинула в сторону Саэра, чтобы лучше видеть меня. – Ты знаешь намерения Хаоса?

–Знаю, – я коснулась левой клипсы. Камень отозвался вздохом. – Он не заставляет вас выбирать. И не хочет, чтобы вы чувствовали себя ничем. Вы никогда не позволяли себе стать свободной, поэтому увидели то, что увидели... Решайте сами, Феникс, хоть раз в жизни – сами. Решайте... Джулия, – я рискнула назвать демонессу ее настоящим именем.

–Я, – Феникс что-то хотела сказать, но вдруг вскочила с испуганным вскриком.

Хаосу все же надоело тихо сидеть за открытой дверью. Жаль, я не поняла, как она закрывается. И хорошо, что из коридорчика хлынул именно Хаос, а не стройные ряды заточенных в нем демонов...

Выглядело это странно – тонкие струи серого тумана текли по воздуху, отчетливо видимые, с немного размытыми контурами. Течение было завораживающе медленным, словно кто-то лил воду на застывшее желе – хаос промывал себе дорогу сквозь временно упорядоченную структуру, и выглядело это невероятно красиво – утоньшаясь, растекаясь по мягким граням воздуха, серость начинала играть вначале бледным перламутром, затем – как бензиновая пленка на воде... Но цвет и свет рождались изнутри, не извне, и под любым углом зрения переливы красок поражали своей первозданной естественностью.

–Бегите, – голос Феникс вывел меня из полузабытья, в которое я впала, разглядывая растекающийся Хаос. Джулия была намерена спасти членов своего фан-клуба (которые упирались пресловутым рогом), да и меня с Ником за компанию... Пора бы уже и начать ожидать подобного от Феникс – в свете ее подлинной биографии...

Смешно – кто-то пытается спасти меня... Не в первый раз, но Феникс в роли своего спасателя я еще не представляла.

Голову и грудь пронзили тысячи тончайших игл. Мира, Контер бы ее побрал! Хотя, конечно, это она вовремя. Хаос подполз еще ближе, и даже если меня он не тронет, Ника лучше поднять и унести. Кстати, тут еще привязь была... Ага, тринадцатый уровень, командирская работа... Обрезаем. Для меня это, строго говоря, ерунда.

–Просыпайся, – я встряхнула Лару. И послала дополнительный импульс, призванный снять снулое состояние.

–Я тебя ненавижу, – пробормотал Ник. Меня снова искололо изнутри. Он что, таки все слышал? Нет, товарищи, я совсем не против... Но сейчас просто не время устраивать разборки!

–Я тоже, но если ты сейчас не встанешь, нам обоим будет некого ненавидеть, – я многозначительно посмотрела на серый блестящий ручеек, почти коснувшийся ноги Лары. Ник подтянул под себя чуть не пострадавшую конечность и встал, использовав в качестве опоры валявшийся рядом стул, сотворенный высокоуровневым товарищем, утянувшим в свою проблему кучу народа. Стул рассыпался. Лара вцепился в меня, но отстранился, как только восстановил равновесие. Я этого демонстративно не заметила.

–В принципе, это не смертельно, – я перешагнула серый ручеек, зависший где-то на высоте колена. – Но ты бы отсюда лучше уматывал...