Реквием опадающих листьев - Ирина Молчанова

Слезы отступили, девушка вымученно улыбнулась.

— Тогда я еще мечтаю, чтобы мы встретились и ты любил меня до конца наших дней!

Поскольку он ничего не возразил, она воодушевленно продолжила:

— Я мечтаю, чтобы у нас были дети, похожие на тебя: мальчик и девочка. Артур и Анжелика.

— Анжелика? — изумился Лайонел.

— Красивое имя, — пожала плечами Катя и осторожно взглянула на него. — А еще, чтобы ты не был таким… таким… — Она замолчала, подбирая слова.

— Каким?

— Тираном, — тихо вымолвила она. И боясь, что он не поймет, выпалила: — Чтобы ты не был жесток с нашими детьми и со мной.

Лайонел опустил глаза, помолчал, затем взял ее руку и поцеловал в ладонь.

— Пусть твои мечты сбудутся.

— А твои? — спросила Катя.

— Мои навсегда связаны с тобой.

Они занимались любовью, а потом, лежа в маках голова к голове и глядя в чистое розовое небо, тихо разговаривали.

Она рассказывала ему, что они будут жить в квартире с видом на Дворцовую площадь, в свободное время гулять вдоль каналов, посещать театры, ходить в оперу и в картинные галереи, на выставки. А в летние месяцы уезжать в загородный дом с зеленым садом. Их дочь, красавица с золотистыми волосами, и сын, точная копия отца, вырастут сильными и независимыми.

Катя потянулась и, потершись щекой о плечо Лайонела, призналась:

— Конечно, ничего из этого не важно, если, переродившись, я забуду, какой прекрасной может быть жизнь Для тех, кто умеет ее ценить.

Ледяные глаза воззрились на нее.

— Знания о прошлых жизнях стираются, но есть вещи, которые клеймом отпечатываются на душах, и их не стереть. Ты не забудешь. И наверняка станешь самой жизнелюбивой девочкой на свете.

— «Катя, Катя, посмотри», — услышали они.

Девушка приподнялась, поправляя корсаж платья нежно-зеленого цвета с белыми кружевами.

— Олило осторожно прокрался меж стеблей и предстал перед ними, увешанный всевозможными украшениями. На тонкой шее гордо красовалось изумрудное колье, на котором висели кольца и браслеты. На рожках и копытцах тоже блестели драгоценности.

— Какая безвкусица, — не выдержал Лайонел.

Чертенок обратил на него влажные зеркальные глаза.

— «А Цимаон Ницхи сказал, что я симпатичный!»

— Цимаон Ницхи? — переспросили в один голос Катя с Лайонелом.

Молодой человек вскочил на ноги и посмотрел вниз. По тому, как окаменело его лицо и лед заострился в глазах, девушка все поняла. Она тоже поднялась и, увидев стоящего перед пещерой Создателя, невесело кивнула ему.

Лайонел спросил:

— Это произошло?

Катя впервые слышала в его голосе столько волнения и страха. Отец всех вампиров медленно улыбнулся.

— Да, мой мальчик. Пора.

В голове у нее зазвучала Пятая серенада Йозефа Гайдна — немного грустная, но все же триумфальная, пронизанная тоскливым ликованием.

И тогда девушка поняла. Лайонел боялся, что мост не опустится и им всем придется вернуться в пропасть вечности. Это страшило его куда больше смерти.

Катя схватила его за руку.

— Мы разве не вернемся в Петербург? А как же мои родители?

Он повернулся к ней и, погладив по щеке, сказал:

— Их дочь вернулась домой.

Девушка растерянно моргнула.

— Но… я ведь не приняла решение!

— Его принял я.

Она недоверчиво смотрела в его красивое бесстрастное лицо, не в силах представить, что какая-то девушка, пусть и похожая на нее, заменила ее.

— А мои родители ши… они…

— Да, — кивнул он, — они ее приняли за тебя.

Катя ошеломленно прошептала:

— Мама была счастлива?

— Очень. Как же иначе?

— Лайонел, ты можешь поклясться?

— Клянусь.

Девушка медленно вздохнула, а затем, с облегчением улыбаясь, уткнулась лбом ему в плечо.

— Спасибо.

После Катя нагнулась и погладила Олило между рожками.

— До свидания, дружок.

Малыш обхватил копытцами ее ногу.

— «А ты ведь приедешь еще, правда?»

Девушка в смятении посмотрела на Создателя — тот покачал головой. Тогда она присела перед чертенком на корточки и сказала:

— Мы уезжаем в путешествие, Олило, очень-очень далеко.

— «Катя, а почему бы мне не поехать с вами? Я мог бы смешить тебя!» — Он затанцевал.

— Видишь ли, — девушка провела ноготком по украшениям у него на груди, — в то место, куда мы направляемся, нельзя ничего с собой взять. Ни одного камешка или колечка.

Чертенок испуганно схватился за свои драгоценности и отступил, как будто боялся, что их отнимут.

— «Ой, Катя, а знаешь, моя мама меня не отпустит. А я обещал быть хорошим!»

— Конечно, — улыбнулась она, — я так и думала. Ну, давай прощаться?

Чертенок вновь доверчиво обнял ее ногу.

— «Какая же ты хорошая!»

— И ты хороший, — шепнула Катя.

Цимаон Ницхи, наблюдая за ними, посмеивался. Он находился в прекрасном расположении духа и, кажется, любил весь мир.

Когда девушка спустилась со склона, Создатель галантно подал ей руку, но Лайонел ревниво отнял у него ее руку, проворчав:

— Обойдемся без любезностей, па-па.

Тот добродушно похлопал его по плечу.

— Каким испорченным мальчишкой сделала тебя моя мягкость.

Все трое устремились к воде.

Катя уже находилась по пояс в море, когда обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на прекрасный остров кровавых маков.

На песчаном берегу со своими драгоценностями играл Олило. Он увлеченно подбрасывал бриллиантовое колье, и оно сияло в розовых лучах рассвета всеми цветами радуги. Блеск его отражался в черных зеркальных глазах, чертенок беззаботно смеялся, не замечая ее взгляда.

Воздушная серенада, слившаяся с его звонким смехом, провожала ее до самой двери — невидимой арки, прочерченной Создателем под водой.

А за ней их ждали краткий полет и, как девушке хотелось верить, новая жизнь.

Улицы диковинного города час за часом заполнялись все новыми и новыми вампирами. Многие из них были красивы. Все они разговаривали на разных языках, но понимали друг друга.

Бесс стояла на балконе дворца Цимаон Ницхи, опершись о золотые перила, и смотрела на главную улицу Тартаруса.

До того, как она попала сюда, у нее оставалась еще надежда, что все как-то разрешится малой кровью. Новый мир больше напоминал фантазию, чем реальность. Теперь она в полной мере осознала — эта фантазия и есть их реальность.

По левую руку от нее стоял Наркисс в черном балахоне, безучастный и молчаливый, справа — Вильям, облаченный в легкую тунику.

Бесс скользнула взглядом по своему собственному наряду и удовлетворенно улыбнулась. На ней были черные кожаные штаны и черная обтягивающая футболка. От нарядов, присланных Создателем, напоминающих платья для балерин из оперы «Лебединое озеро», она категорически отказалась. К счастью, настаивать тот не стал, покинул город почти сразу, как привел их во дворец.