Рейнджер - Котус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Главную задачу: прекратить деятельность Лерия Трясогузика, желательно — полностью, решить не удалось. Осторожничать начал, гадёныш. Пришлось ограничиваться контрпропагандой. Последние два дня с лёгкой руки двурвов город вспоминал снятие осады Липницы и историю Девятнадцатого Легиона.
И вот свежеподнятый зомби двинулся в сторону городского Храма. Наученный горьким опытом, осмотрел окрестности на предмет наличия Аврика поблизости. Как я выяснил за эти дни, дядька он был, как ни странно, вполне обеспеченный. Просто ему некогда было следить за собой, а порой даже и поесть — слишком много сил тратил на поиски того, что ещё у него «украли», и подбор «доказательств». Тщательно избегая больших скоплений народа и любых разговоров («улыбаемся и машем», ага, хоть и в другом смысле), пробрался в Храм. Очень хотелось вести себя паинькой, тем более что выяснилось — Трясогузик сумел заручиться поддержкой некоторых младших офицеров не только стражи, но и гарнизона, можно было ожидать провокаций, перетекающих в дуэли или даже в попытку ареста. А оно мне надо — устраивать бои в городе? Даже если и сумею прорваться к воротам — всё, сделанное мною ранее, будет безнадёжно испорчено и враг сможет торжествовать. Как бы лишить Лерия сана, или хотя бы поддержки Поликавтия, верховного жреца? Надо думать, держать ушки на макушке и думать.
Пока вроде всё идет, как задумано — я уже час, как вошёл на храмовую площадь, а ещё ни с кем не поругался. Правда, лапочка? Так, начинается проповедь, народ притих, послушаю-ка и я, надо только физиономию подходящую надеть.
Вдруг по толпе как ветерок прокатился. Статуя бога Правосудия и Справедливости вдруг налилась мерцающим светом, который наполнил Храм. Твою дивизию, он что, воплощаться затеял?! С какого перепугу-то?! Статуя открыла глаза, заполненные белым пламенем, немного повела головой и, уставившись прямо на меня, изрекла:
— Ты что тут делаешь?! А ну, брысь из города!
Глава 3
Вот это подстава! Народ шарахнулся в стороны от меня, но это ненадолго: сейчас соберутся с духом, и… Краем глаза уловил какую-то активность слева: там по краю толпы пробиралась шайка, возглавляемая тремя перевербованными Лерием офицерами. Вроде и сам колобок мелькнул между колоннами. Ну, эти церемониться не станут, блин, принимать бой в Храме?! Сомнут толпой!
Я только сейчас заметил, что скользнул в ускоренное восприятие, вот только как-то мне слишком трудно, будто кто-то выпихивает в обычный режим существования. Кстати, голосок у статуи подозрительно знакомый. Но если и так, то ЭТА шуточка грозит стать последней — по крайней мере, для одного уроженца Земли…
Меня вытолкнуло в обычный мир, фигуры людей вокруг отмерли. Где-то заскрежетала сталь по ножнам. «Ты что творишь, гад божественный?!» — мысленно заорал я. Выдержав МХАТовскую паузу, во время которой у меня изрядно добавилось седины, голос продолжил:
— Тебе больше заняться нечем, как штаны тут просиживать?!
Я решил, что терять мне уже нечего (или почти нечего), и ответил погромче, чтобы меня услышало как можно больше народу вокруг:
— Сам обещал месяц отдыха!
— Не месяц, а несколько недель. Две — это несколько, так что готовься к выходу.
Толпа вокруг недоумённо замерла. Разговор поворачивался как-то иначе, чем казалось вначале. Вот и «группа быстрого реагирования» замерла в сомнении. А я убедился, что разговариваю действительно с Арагорном. Вот только почему он из чужой статуи вещает? Ай, кто их там разберёт, небожителей, с их отношениями и заморочками?
— Хорошо, дела только закончу основные. У меня тут, знаешь ли, тоже обязательства.
— В этот раз я тебя уговаривать, как раньше, не буду — надоело. А раз дела завелись — то и отдых тебе уже не нужен. Тем более что сам знаешь — вся эта возня здесь не стоит твоей задачи. Как и сам этот городишко.
— Вот уйду я от тебя на пенсию. Сам будешь бегать по Миру, прорывы Хаоса пальцем затыкать!
Кто-то рядом сдавленно ахнул. Не то от уважения, не то от страха — так разговаривать с богом мог, по мнению любого здравомыслящего горожанина, только настоящий самоубийца.
— Найду другого Посланника. Да и куда ты денешься, пока Миссию не выполнишь… Короче говоря, чтоб завтра с рассветом ноги твоей не было в городе!
Глаза статуи начали угасать, но тут же разгорелись снова:
— «В городе» означает внутри стен, независимо от высоты над уровнем земли. А то знаю я тебя — уже, наверное, придумал закрыться где-то в башне и в город носа не совать?
Я тяжко вздохнул и развёл руками.
— То-то же! Помни — не позже рассвета! Дорогу тебе мой подарок укажет.
— Как же, подарочек… Сколько из-за него побегать пришлось, сколько орков положить, не говоря уж о гоблинах…
Ощущение божественного присутствия схлынуло. Многие, как я заметил, рухнули на колени, несколько человек лежало на полу, не то без сил, не то без сознания. Очень многих покачивало. Самыми бодрыми выглядели жрецы, хоть и они были как пыльным мешком из-за угла ушибленные. А вот я — хоть бы что, даже наоборот, какая-то бодрость духа, кожу у основания волосков будто маленькие разряды статики пощипывают.
Надо ли говорить, что проповедь была безнадёжно сорвана? Люди в храме смотрели на меня большими глазами, кто-то шарахался в сторону, кто-то наоборот, пытался дотронуться до плаща. Трясогузые гвардейцы при моём приближении довольно убедительно изобразили телепортацию. Я подошёл к главному жрецу и, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально и даже почтительно, спросил:
— Надеюсь, сейчас вы согласитесь благословить меня в дорогу?
— Нет.
Даже собственные помощники воззрились на Поликавтия с удивлением и недоверием. А тот продолжал:
— Что может добавить реке кружка воды? Зачем благословение простого пастыря, приставленного к слабым духом смертным, Посланнику богов, говорящему с ними на равных?! Мне впору самому просить наставления и ободрения, а не раздавать их.
Пожилой служитель культа вздохнул и, повысив голос, продолжил:
— Надеюсь, все понимают, что работы, связанные с помощью Стражу собраться в путь, не имеют отношения к мирской суете, которая не одобряется в этот день? Более того, я согласен зачесть их за храмовую повинность, ибо делаться будут во исполнение божественного повеления.
Жрец развернулся и, ссутулившись и пошаркивая ногами, удалился куда-то за алтари. Что это с ним, как-то слишком
