Потаенная девушка - Кен Лю
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Касание, – говорю я.
– О, – говорит Джинджер, – так ведь нечестно, правда?
– И тем не менее это удар, – говорю я.
– Значит, твое падение… Ты сделала это умышленно?
– Только это мне и пришло в голову, – признаюсь я. – Ты владеешь мечом гораздо лучше меня.
– И почему чужой человек заботит тебя больше, чем твоя сестра? – качает головой Джинджер. – Но я дала тебе слово.
Она поднимается вверх и ускользает прочь, подобно отлетающему духу воды. Перед тем как растаять в ночи, Джинджер оборачивается напоследок.
– Прощай, сестренка! Вместе с моим платьем ты разрезала нить, связывавшую нас. Желаю тебе найти свое предназначение!
– Прощай!
Джинджер исчезает, не переставая завывать.
* * *Я возвращаюсь в обычное пространство, и наместник бросается ко мне.
– Я так испугался! Что это была за магия? Я слышал звон мечей, но ничего не видел. Твой кушак плясал в воздухе, словно призрак, а затем вдруг из ниоткуда появился кусок белой ткани! Подожди, ты ранена?
– Ничего страшного. – Поморщившись, я сажусь. – Джинджер ушла. Но следующей будет моя вторая сестра Конгер, и она гораздо опаснее. Не знаю, смогу ли я вас защитить.
– Я не боюсь смерти, – говорит наместник.
– Если вы умрете, цзедуши Ченсу продолжит убивать людей, – говорю я. – Вы должны выслушать меня.
Я открываю мешок и достаю подарок, который наставница сделала мне на мое пятнадцатилетие. Я протягиваю подарок наместнику.
– Но это же… бумажный ослик? – Он озадаченно смотрит на меня.
– Это проекция механического осла на наш мир, – объясняю я. – Это все равно как сфера, проходящая через плоскость, будет казаться окружностью… Не обращайте внимания, у нас нет на это времени. Сюда, вы должны уйти!
Я разрываю пространство и толкаю наместника в разрыв. Теперь осел стоит перед ним огромным механическим животным. Невзирая на возражения наместника, я силой усаживаю его на осла.
Туго натянутые жилы приведут в движение вращающиеся колеса внутри, ноги осла повернутся на шарнирах, и он на протяжении целого часа будет носиться в потаенном пространстве по большому кругу, перескакивая с одной светящейся лианы на другую, подобно канатоходцу. Наставница подарила мне ослика на тот случай, если я буду ранена в ходе выполнения задания и мне придется спасаться бегством.
– А ты как защитишься от нее? – спрашивает наместник.
Я вынимаю ключ, и осел уносится прочь, оставляя вопрос наместника без ответа.
* * *Нет ни завывания, ни пения, ни устрашающего гула. Конгер приближается ко мне совершенно бесшумно. Если не знать ее, может сложиться впечатление, будто оружия у нее нет. Вот почему ее прозвали Безоружной.
Мне жарко в пышном наряде, грим из муки тяжело давит на лицо. Зал заполнен дымом: я подожгла расстеленную на полу солому. Я опускаюсь на корточки там, где воздух чище и прохладнее, чтобы можно было дышать. Я натягиваю на лицо блаженную улыбку, однако мои глаза слегка приоткрыты.
Дым клубится – плавное движение, заметить которое можно, только присмотревшись.
«Мне хорошо известно, как в этом зале дрожит огонек в светильнике, если нет сквозняка от нового отверстия в потолке».
Некоторое время назад я осторожно вырезала кинжалом несколько отверстий в занавеске между измерениями и вложила в них полоски шелка от платья Джинджер, чтобы они не закрывались. Этих отверстий достаточно для того, чтобы из потаенного пространства сюда проникал сквозняк: это поможет мне обнаружить чье-либо присутствие.
Я мысленно представляю Конгер, с неумолимым выражением лица скользящую ко мне в потаенном пространстве, подобно демону, отнимающему души. В ее правой руке сверкает игла – единственное оружие, которое ей нужно.
Конгер предпочитает приблизиться к жертве в невидимом измерении и нанести удар с незащищенной стороны. Ей нравится втыкать иглу прямо в сердце, оставляя грудную клетку и кожу нетронутыми. Ей нравится втыкать иглу в череп и превращать мозг жертвы в месиво, перед смертью сводя ее с ума, но не оставляя на голове никакой видимой раны.
Дым начинает клубиться сильнее – Конгер уже совсем близко.
Я пытаюсь представить происходящее с ее ракурса: человек в одежде цзедуши сидит в затянутом дымом зале, у него на щеке родинка в форме бабочки. Охваченный ужасом, он застыл в нерешительности, у него на лице глупая улыбка, а вокруг пожар. Воздух в спрятанном пространстве над ним стал мутным, словно дым от горящей соломы проник сквозь занавеску между измерениями.
Конгер наносит удар.
Я резко смещаюсь вправо, повинуясь неосознанной мысли, словно чистому инстинкту. Я много лет проводила учебные поединки с Конгер и надеюсь, что сейчас она будет двигаться точно так же, как всегда.
Конгер намеревалась вонзить иглу мне в череп, но, поскольку я отшатнулась, игла проникает в этот мир там, где была моя голова, и с резким стуком втыкается в нефритовое ожерелье у меня на шее. Я вскакиваю, откашливаясь от дыма. Стираю с лица грим из муки. Игла Конгер настолько тонкая, что от удара она безнадежно согнулась. Конгер никогда не наносит второй удар, если первая ее попытка оказалась неудачной.
Удивленный смешок.
– Отличная уловка, Потаенная девушка! Мне следовало бы присмотреться внимательнее в таком дыму. Ты всегда была любимой ученицей Наставницы.
Дыры, вырезанные мною между мирами, предназначались не только для того, чтобы предупредить меня о появлении Конгер. Частично дым проник в спрятанное пространство, и детали обычного мира стали размазанными. В нормальной обстановке мой маскарад явился бы для Конгер лишь прозрачной оболочкой и пышные одеяния не скрыли бы, что под ними стройное девичье тело.
Но, может быть… Может быть, Конгер сама предпочла не разглядеть мой маскарад, точно так же, как когда-то давно она предпочла предупредить меня о подкрадывающемся сзади ястребе.
Я отвешиваю поклон невидимой собеседнице.
– Передай Наставнице, что я сожалею, но в горы больше не вернусь.
– Кто бы мог предположить, что ты станешь защищать людей от убийц? Надеюсь, мы еще как-нибудь свидимся.
– Я обязательно приглашу тебя отведать цветков софоры, старшая сестра. Немного горечи в самом сердце чего-то сладкого делает их не такими приторными.
Раскаты смеха затихают, и я падаю на пол, обессиленная.
Я думаю о том, чтобы вернуться домой, снова увидеться со своим отцом. Но что я расскажу ему о том времени, которое провела вдали? Как объясню ему, что изменилась?
Я никогда не смогу стать той, кем он хочет меня видеть. Во мне слишком много дикого. Я не смогу надеть обтягивающее платье и, войдя в зал, залиться краской, когда мне скажут, за какого юношу я должна выйти замуж. Я не смогу притворяться, будто вышивать мне гораздо интереснее, чем лазать по софоре у ворот.
У меня есть дар.
Я хочу лазать по стенам, как Джинджер и Конгер, я умею перескакивать с лианы на лиану на отвесной скале, я хочу сама выбрать себе парня, за которого выйду замуж: думаю, доброго, с нежными руками –
