Библиотекарь - Антон Исаев

— То есть, их ещё и изменять в процессе можно? — Сергей Петрович посмотрел на висящую восьмёрку и продолжил: — Ти, я уже около шести лет занимаюсь изучением простейших элементов. У меня есть предположение, гипотеза, что элементы тоже состоят из более простых элементов, и этих более простых частей какое-то ограниченное число. Я пытаюсь понять и обосновать, какой набор таких примитивов будет исчерпывающим. Сейчас у меня выбраны несколько коллекций, эти три символа с твоей панели тоже есть в одной из них, но меня постоянно останавливали руны с элементами, которых не было в наборах. В этой подборке я не понимал, как рисовать замкнутые кривые с пересечениями. Теперь понимаю.

Профессор вздохнул, секунду помолчал и продолжил:

— Мда… Работаешь, думаешь, копаешься, тратишь несколько лет своей жизни на разработку теории и в итоге что? Узнаёшь, что первокурсник уже активно использует эту мысль на практике…

— Сергей Петрович, — вклинился я в монолог профессора. — Я вас не обходил, меня этому научили. Пожалуйста, придите в понедельник утром на Полигон. Вы сможете познакомиться с тем, кто меня этому научил.

— Вот как. То есть, есть кто-то, кто не просто теоретически вывел исчерпывающий набор примитивов, но и на практике их активно использует, так? Интересно. Да, Ти, ты меня заинтересовал, я буду в понедельник. А теперь, покажи мне, как ты работаешь с этой своей панелью на три кнопки.

Вышел я из аудитории только через час — профессор заставлял меня снова и снова показывать, как именно я вызываю руны. Он долго расспрашивал о распутывании, потом сам попробовал вызвать такую же мини-панель и набрать строчку элементов, заодно я научил профессора работать с кварцититом в его кармане. Под конец профессор ещё раз подтвердил, что придёт на Полигон в понедельник утром, поэтому из университета я выходил в самом хорошем расположении духа. Задание выполнено!

У Оскара я пробыл недолго, он плотно занимался выдачей большого заказа трём курьерам, мы быстро обменялись парой фраз и я через лавку Мириам отправился на рынок, к мастеру Притвику.

— Ти, — мужчина в одиночестве кружил вокруг костюма с серебряной нитью, Ольги в комнате не было, — я твоего отца знал как прекрасного воина и замечательного товарища. Мы с ним познакомились где-то лет пятьдесят назад. Я был командиром пограничной заставы и в одном из обходов бойцы сообщили, что обнаружили в канаве тело эльфийца. Я решил лично проверить и когда спустился, то обнаружил, что эльфиец ещё подавал признаки жизни. Скажу честно, моей первой мыслью было прикончить его прямо в той яме, но почему-то я сжалился и отнёс тело в лазарет. Да, это был твой отец. Он за месяц оклемался и изъявил желание вступить в наш отряд. Ты представляешь, эльфиец — и на пограничной заставе с Эльфийской империей! Да меня ж под трибунал свои же отдали бы, если бы я согласился. И да, я согласился. Было что-то такое в Теритроне, какая-то сталь во взгляде, уверенность в правильности любого выбора. И нет, он не рассказывал нам, из какого он рода и как попал в тот овраг. Но благодаря его знаниям о враге, бойцовским навыкам и невероятному умению работать с энергией, он буквально каждого в отряде не раз спасал от смерти. Теритрон был у нас четыре года, четыре трудных года он бок о бок защищал границу нашего королевства от эльфийских диверсантов, и если сначала мы настороженно относились к нему и следили за ним, то под конец, когда он собрался уходить, каждый из нас счёл честью лично попрощаться с ним. Так что, Ти, я не знаю, из какой семьи он был и как оказался при смерти в той яме, но я знаю, что он был нам всем настоящим другом и товарищем.

Я вышел из лавки мастера Притвика немного разочарованный. С одной стороны, я так и не понял, почему промышленники в переговорной комнате оживились, услышав фамилию Лиадон. Но, с другой стороны, я узнал немного больше о моём отце. Из своих воспоминаний я помнил папу заботливым, немного строгим, но внимательным мужчиной, который воспитывал нас троих, пока мама работала. Теперь я знал, что папа умел хорошо работать с энергией и был сильным воином.

Надо попробовать порасспрашивать профессора Немолова. Но как к нему подступиться? Может, если Менеланна уговорит его стать моим наставником, то Сергей Петрович станет более разговорчивым и согласится ответить на мои вопросы об отце?

— Привет, — махнул мне рукой Лёха у входа в общежитие, — что такой озадаченный?

— Да так, ищу кое-какую информацию, и пока тяжело ищется.

— Понятно, — улыбнулся Лёха. — Слушай, давно хотел спросить. Я тут заметил, ты из универа уже практически ночью выползаешь. Ты вообще отдыхаешь когда-нибудь? Я тебя ещё ни разу в зале отдыха не видел.

— Я не знаю, что там делать, — смутился я. — Танцевать я не умею, алкоголь пить не хочу, да и дел много разных.

— Ну ты даёшь, — усмехнулся Алексей. — Там же не только танцы. Слушай, мы сейчас команду набираем в волейбол, пойдёшь? Пошли, разомнёмся немного, до обеда час остался.

В зале развлечений был не только танцпол? И почему я так решил? Наверное, из-за пятничных вечеров.

— Пошли, — мою задержку с ответом Алексей воспринял как сомнение, — с нами Лена, Тим, Егор и Алина, мы сегодня против шестнадцатой группы играем, дружеский матч. Играть в волейбол умеешь?

Я помотал головой.

— Там ничего сложного, научим, — продолжал Лёха, — у нас Ленка умеет играть, она про тебя сказала как раз, говорит — Ти обязательно нужно развеяться. И я с ней согласен, кстати. Со стороны хорошо видно, как ты упахиваешься. Даже завидно немного. Форму сразу там возьмём, вход в зал через раздевалку Полигона.

— Пошли, — улыбнулся я, и через несколько минут мы входили в широкую дверь зала развлечений. Внутри меня встретила круглая стена с большим числом дверей.

— Нам туда, — показал Алексей на дверь “Спортзал”. — Лена уже забронировала нам зал.

Рядом с дверью была такая же панелька доступа, как у дверей на Полигон во внутренней университетской площадке, я прикоснулся к ней картой студента, дверь с лёгким щелчком открылась и я оказался внутри раздевалки. Переоделся в форму, открыл дверь и вместо зеленой поляны Полигона я оказался в высоком длинном зале. Зал был хорошо освещён солнечным светом, льющимся из больших окон на пол из крепких ровных деревянных досок, посередине зала была натянута сетка, через которую несколько человек перекидывали мяч.

— Лен, — громко крикнул