Кровью и жизнью (СИ) - Добрынина Елена

— Только попробуй не приехать, — строго сказала я вместо прощания, уже садясь в магикар, — я.. я..

— Я помню, воробышек, натравишь на меня Мусеньку, — ухмыльнулся менталист. — Это хорошо еще Кингсли про нее не в курсе, а то всю душу бы вытряс.

— Я хотела сказать, что буду ждать, но спасибо, что напомнил.

Магикар взревел, и я, в последний раз помахав рукой на прощание, откинулась на спинку своего сидения. Вот и еще одна глава моей жизни подошла к концу. И кто знает, что там будет дальше.. Под мерный шорох колес везущего меня в родной дом магикара я тихонько задремала, и снилось мне бездонное, ласковое, искрящееся лазурное море.

Эпилог

Конец лета выдался на редкость теплым, даже жарким. И сидеть на ветвях раскидистого дуба, прячась в тени его пышной кроны с книжкой в руках, было сплошным удовольствием. Но самым большим плюсом моего нынешнего месторасположения было то, что отсюда прекрасно просматривалась единственная дорога к Эрквуду.

А само лето... лето оказалось суматошным. Радость, которую испытали и я, и мои родные при встрече, сложно описать словами. Сколько было эмоций, пролитых слез, сбивчивых объяснений (не обо всем, понятное дело, мне можно было рассказывать), уверений и обещаний! Па и ма хотели сгрести меня в охапку и больше никуда не отпускать. Я никуда и не собиралась. Дня три. Потом же упросила па сделать звонок в школу мэм Шульц: мне очень нужен был аттестат о завершенном образовании, и я собиралась как можно скорее сдать выпускные экзамены.

Па смотрел на меня внимательным, очень пристальным взглядом.

— Милая, может быть, сначала отдохнешь от всех этих волнений? Съездим в Саммервилль, развеемся?

— Нет па, — покачала я головой, — Помнишь, ты спрашивал, место ли кинжалу в кондитерской лавке? Так вот, у меня было достаточно времени подумать, и я теперь точно знаю, чего хочу. А для этого мне нужен аттестат.

— Ты повзрослела, — немного печально улыбнулся дядя Джим. — Я горжусь тобой, хотя мне и жаль, что это произошло так быстро.

Ближайшие экзамены в школе должны были проходить через две недели, и времени на подготовку оставалось совсем мало. Конечно, какие-то предметы мне могли перезачесть по документам из ШРАМа, но основные дисциплины — история, математика, тот же ненавистный рионский — были обязательны к сдаче. Поэтому я засела за учебники, и как не уговаривали меня ма и Лиззи себя поберечь, сидела за ними с утра до глубокой ночи.

Экзамены я в итоге сдала. Не скажу, что блестяще, но вполне неплохо. А уж выпавший в билете по истории вопрос про Смутное время осветила так эмоционально, что даже мэм Шульц смотрела на меня, удивленно вскинув брови.

Получив заветный аттестат, я сразу же, чтобы успеть, разослала документы в два учебных заведения — Институт закона и права в Брэдфорде и Лиденбужский университет со схожей специализацией. И там, и там выбрала факультеты с упором на магическом разделе права. И, после непродолжительных колебаний, приложила характеристику, выданную мне Лестером. Ответы пришли еще пару недель спустя: меня брали и туда, и туда. И теперь до конца лета мне предстояло определиться с местом моей будущей учебы.

Эверт меня письмами не баловал: писал нечасто, мало и все время о такой забавной чепухе, что не смеяться не было никакой возможности. И все равно дороже этих редких посланий для меня ничего не было. Но последнее его письмо меня не на шутку взволновало: он упоминал, что в конце лета будет по делам недалеко от Брэдфорда и обязательно приедет к нам. Вот с этих пор я и облюбовала тот самый дуб и каждый день проводила там несколько часов читая и осматривая окрестности.

Ма и Лиззи поначалу пытались немного охладить мой пыл, намекая, что обещать — еще не значит исполнить. Но я ни в чем и никогда не была так уверенна, как в том, что он сдержит свое слово, чего бы ему это не стоило.

И вот однажды теплым солнечным утром, расположившись на своем излюбленном месте, я увидела, как по дороге едет незнакомый мне магикар. Отчаянно пытаясь разглядеть хоть что-то, я доблестно прошляпила тот момент, когда нужно было спускаться, чтобы непринужденно прошествовать мимо. Однако магикар сам остановился неподалеку, дверца открылась, и — сердце застучало часто-часто — из него вышел мой долгожданный гость. Все так же хорош, в светлой двойке с жилетом и голубой, в тон очень знакомому галстуку, рубашке.

Эверт отпустил магикар, не спеша подошел поближе к дубу и, окинув меня лукавым взглядом, осведомился, не здороваясь, словно мы и не расставались вовсе:

— Как там наверху, воробышек. Что видно?

Я засуетилась, чуть не выронила книжку и, схватившись за ветку руками, спрыгнула в заботливо подставленные объятия.

— Тебе идет, — тыкнула я пальцем в галстук, и тут же повисла у менталиста на шее, — Источник.. как же я скучала!

— Я тоже, воробышек, — он прижал меня крепче. — Кстати, у меня есть для тебя небольшой подарок. Я подумал, раз ты лишилась своего медальона, тебе должно понравиться.

И он плавным, слегка небрежным жестом вынул из кармана и протянул мне на раскрытой ладони небольшую овальную подвеску из белого металла на необычной, очень сложного плетения, цепочке. На гладкой поверхности украшения сверкала расходящейся дорожкой россыпь темно-синих камешков. Не успела я даже ахнуть, как Эверт нажал ногтем поочередно на три из них, и элегантное в своей простоте украшение на моих глазах превратилось в старинное, несколько вычурное, со сложными вензелями из мелких бриллиантов. В середине медальона красовалась большая, с завитушками, сверкающая буква «А».

— Единственное, что осталось в моей семье из сокровищницы Алджертонов, — пояснил мой любимый менталист, пока я удивленно хлопала глазами, и хитро улыбнулся: — Ну, почти единственное.

Он повторил свою хитрую манипуляцию, возвращая иллюзию на место, и очень бережно помог надеть цепочку с медальоном.

— Это что-то значит? — спросила тихо, понимая, что такие вещи просто так не дарят.

— Определенно, — уклончиво кивнул этот интриган, и больше ни слова мне про медальон не сказал.

До самого дома мы шли неспешно, держась за руки, и у меня было время расспросить Эверта о его делах. Я же вся извелась догадками за то время, пока мы не виделись. Понятное дело, что в письмах такое рассказывать он бы не стал.

— Я у тебя теперь дипломированный менталист, — ухмыльнулся тот. — И скоро пойду на второй заход.

Увидев недоумение на моем лице, он поспешил пояснить:

— Мне же обещана была учеба по основной специальности. А тут вскрылось, что на определенных факультетах столичной МагАкадемии чуть ли не целая кузнеца кадров Ордена Магии. Кингсли решил убить двух зайцев одним махом. Так что будет у меня прекрасная возможность попрактиковаться: учиться-то придется под чужой личиной как минимум год.

И Эверт так легкомысленно мне подмигнул, словно речь шла о мальчишеских проделках, а не об опасном, в общем-то, задании. И почему-то мне казалось, что подобный расклад ему вполне по вкусу.

На крыльце нас уже встречали всем составом: и Лиз, и тетя с дядей. И если сестра, уже знакомая с новоиспеченным дипломированным магом, посматривала на того с дружелюбным интересом, то вот ма и па глядели на моего спутника откровенно настороженно. Пожалуй, я сама была бы смущена подобным приемом. Эверт же и бровью не повел. С улыбкой отвесил милый комплимент Лиззи, галантно, без слащавости, поцеловал ручку ма, и, крепко пожав руку па, неожиданно произнес:

— Мастер Барнет, я бы хотел поговорить с вами наедине.

Па с некоторым сомнением, но вполне добродушно хмыкнул и пригласил нового знакомого в свой кабинет на втором этаже.

— Пойдем подслушаем, — шепнула мне на ухо хитрюга Лиз.

И я даже посомневалась, не принять ли это предложение, интересно же чрезвычайно. Но в итоге только покачала головой.

— Нет, не стоит. То, что захотят, и сами расскажут. А то, что не захотят... значит, не стоит мне этого знать.