Мир в подарок. (Тетралогия) - Оксана Демченко

– Но не с Адептом. Твоя Милада держится молодцом и все будет хорошо, к полудню доберутся до Крепи и дети, и их провожатые. Найдется на окаянных управа, а княгине лекарь. Не одна же я на свете снавь. Там целая группа очень решительных людей. Я их не знаю, кроме одного, Наири. Зато в нем уверена полностью, его и ощущаю. В Амите завтра окаянных не останется, это я обещаю.

– Точно? – усомнился он.

– Еще как. Давай лучше разберемся с платой за яд.

– Давай, – удивленно кивнул Эрх.

– Ты больше никогда не позволишь себе хоть одну гадкую мысль о жене. Если я права, завтра её проведут через посвящение, и тогда Милада сможет услышать твои извинения, – он охотно кивнул, я продолжила. – Там на столе несколько записок, их надо по возможности передать. Не теперь, потом, когда все кончится. Одну я не написала, для арага. Если придется письма отдавать, скажи, что я старалась, но такое не пишут, а говорят при встрече, и потом – он и без писем все знает. Что пока не знает, пусть спросит у Риана.

– А сама?

– Я же на всякий случай, – виновато соврала я. – До Дарса вам день хорошей скачки, со сменой коней. Еще полдня до реки, даже меньше. Из Агриса уйдут, я предупрежу, но времени мало, и благородный староста вполне способен выйти и принять на себя проблемы, чтобы выиграть хоть полдня. Если что, займись сам допросом упрямца. Он не дурак, подыграет. Яд я дам на двоих, уже приготовила. Продолжительность «смерти» – примерно шесть часов.

– Нет, – он тяжело покачал головой. – Я не буду пытать человека даже ради спасения. И потому, что это мерзко, и потому, что она не поверит. Разыграть перед ней такое невозможно. Распознает.

– Что тогда?

– То, чего я не могу сделать все эти годы, – усмехнулся он. – Пробовал, и не раз, да клятва не пускала. Её надо убрать. Ничто другое не даст времени людям Агрэйна. Я все обдумал. Там переправа. Он должен выйти и поклониться жрецам, признать власть и просить о милости. Пригласить в село. Она поверит, ей очень нравится видеть сильных людей сломленными, на коленях. Велик ли плот у переправы?

– Их два. Малый под одну телегу с впряженным конем.

– Вот такой? – он деловито разметил в нашей огромной столовой «плот», обозначив расстояние от стены парой стульев. Поправил их, уточняя геометрию по моим указаниям, дождался кивка – теперь верно. Встал в середине, принялся расставлять незримые фигуры. – Понятно. Места мало, коней Катан не возьмет. Хорошо бы на том берегу имелся на видном месте мальчишка с парой оседланных лошадок, кони на плоту мне помешают. Значит, она, я, двое одаренных тут, возле её ног. Здесь, по бортам, храмовники. Возможно, один из доверенных Теней или двое, тут и там… для страховки учтем третьего здесь. Делать все надо, когда плот уйдет на глубину, и его понесет. На руле будет Агрейн.

– Ты так уверен!

– У меня было время её изучить. Она любит подчинение, а сопротивление Адепту невозможно. Поставит пленника за спиной, чтоб меня нервировать. Попробуй он хоть тронуть Катан, я же его и убью, клятва заставит, – усмехнулся невесело, огляделся. – Обычно я теряю сознание, едва поднимаю на неё меч. Считая от начала движения мне потребуется три удара сердца, чтобы все сделать наверняка. И этого храмовника, правого сзади, должен сразу забрать Агрейн. Ты способна дать мне нужное время? И не спорь, это лучшее, что можно сделать для моей семьи.

– Давай посмотрим. Ошейник снимается без сюрпризов?

Он кивнул, подошел и сел на ковер рядом с моим креслом. Под кожаным ремнем по шее вилась сложная татуировка, выглядящая как свежий ожог. Не сомневаюсь: она и болит так же. Чтобы помнил всегда, чей он. Я осторожно провела пальцами над узором, отдернула руку.

– Нет. Здесь не могу. Она заметит, слишком близко. Если выбраться из города и отъехать верст на десять хотя бы – можно попробовать. Но лучше иметь двадцать верст чистого поля от стен и Хармов.

– Ты не выйдешь из дома незамеченной, – разочарованно вздохнул очередной заговорщик.

– Выйду, рядом нет окаянных, а прочие не в счет, я ведь снавь.

– Отменно. Здесь стена города рядом, а за ней весьма кстати располагаются конюшни резерва гвардии. Раз дар позволяет выйти, украдем пару лошадок у Карна, – предложил он. – Тогда, возможно, обернемся и до полуночи, его кони хороши.

Второй раз меня подбивают воровать у князя. Уздечку Годэя я пристроила по–своему, но теперь решила последовать его совету и согласилась на план Эрха. А нечего было пинать ногами, не разобравшись!

Грод развлекся от души. Меня он буквально перенес через городскую стену, беззвучно посмеиваясь над нашептанным в ухо рассказом о прошлой ночи, когда я зависла на середине подъема. Мне показалось, что стена тут раза в три ниже. Вроде и не карабкались, и не сползали… Вот у кого все в порядке и с опытом, и с силой. Эрх открыл двери конюшни и упаковал охрану в пару минут: тихо, аккуратно, безболезненно. Мы выбрали от полной наглости четырех лучших коней. То есть пару – запас, чтобы возвращаться на свежих.

Чуть более получаса скачки, – и Грод показал мне отменно уединенный холм близ реки. Хорошее место, завтра вернусь и поговорю с птицами. Ночью они слушают не так внимательно, да и силы еще копить и копить. С татуировкой власти Адепта я вымоталась до окончательного опустошения. Клятва была так основательно впечатана в душу Грода, что почти не поддавалась изменению. Тем более такому, которое не будет заметно хозяйке, склонной внимательно приглядывать за строптивым рабом.

Обратно Эрх буквально тащил меня на себе. Не помню ни дороги, ни конюшни, ни стены. В себя я пришла близ особняка, уютно закутанная в большой теплый плащ. Северянин терпеливо ждал, уложив на мой лоб мокрую тряпку и приготовив флягу с водой. Напилась, кое–как пробралась мимо Теней и проделала остаток пути с прежним комфортом, в плаще, на руках у Грода.

Эрх хищно улыбался, и мне было неуютно от его жутковато спокойного и сосредоточенного намерения убить ненавистную княжну. Теперь у него хватит времени. Я надеюсь, даже четыре удара. Не знаю, как он думает управиться на плоту, видела я охрану Катан, совсем не дети. Их младший Юлл учил отменно, но Гроду в таких делах, само собой, виднее. Мороз пробирал по коже еще и от того, насколько мало он хотел выжить. Ничего, это уже наша забота: любая из снавей сможет попытаться вернуть его из небытия до заката. У Наири точно получится, за других не поручусь. Впрочем, я, как уже сказано, странным образом была совершенно убеждена, что Грод выживет. А верить своим предчувствиям я привыкла, что ему и сообщила. Равнодушно кивнул.

Каждый раз наблюдая, как раб чуть ли не радуется смерти, я сжимала зубы и цепенела. Ну какая тут спокойная жизнь на далеких склонах хребта Ака? Впрочем, даже княгиня Милада имеет право на минуту слабости, а я не княгиня, мне и две – простительно. С такими мыслями я была уложена в постель и заботливо укутана. Сон пришел сразу.

Утром Эрх разбудил меня до зари. У ворот нас ждали Тени с приказом княжны. Мне безразлично бросили мешочек с золотом и до лучших времен отпустили на все четыре стороны. Гроду подвели коня. Адепт уже выезхала из дворца и ему приказала догнать её у ворот города.

Я до поворота проследила взглядом крупного мохноногого жеребца амитской породы и его массивного всадника с непривычно прямой посадкой в седле. Удивительно, как может оживить и обнадежить человека обещание отсрочки смерти длиной в три–четыре удара сердца.

Вздохнув, я пожелала ему прожить подольше и выкарабкаться, а сама зашагала к ближайшей конюшне. Говорить с солнечными птицами надо отдохнув, из спокойного места, где вблизи нет окаянных. К ночи они должны забрать Наири и его спутников, отвезти подробное письмо старосте. Да и мне потребуется резвый крылатый конь.

Спасибо Жару, он растолковал, как звать. Сам выдрал перо из крыла. Теперь я сжимала это теплое, слабо светящееся перо в ладонях – и звала, почти не тратя сил.

Покончив с переговорами, от которых слегка ныл затылок, в обед вернулась в город и удачно отловила Лемара, задумчиво и без аппетита жующего куриное крылышко в невзрачной забегаловке близ восточных ворот Тэйкарна. Первый капитан знал о срочном отъезде Адепта и очень беспокоился. В пустом зале кроме него был только верный Крёйн, зато у дверей плотно стояли гвардейцы, не пуская в помещение лишних людей.

Просто удивительно, как удобно иногда быть снавью. Наглой снавью. А чего стесняться? Все окаянные или в отъезде, или заняты. Да и трачу я на отвод глаз – тьфу, почти ничего… Воздействие столь тонкое, никто из окаянных не заметил бы и в пятидесяти шагах.

Зато я прошла незамеченной мимо десятка действительно бдительных стражей.

Тэйлан удивленно воззрился на незапланированную травницу, бесцеремонно шагающую к столу. По его лицу было ясно, что повторно менять клинок он не намерен, обедом за спасибо кормить – тоже, а других интересных идей от меня не ждет. Зато Ларх виновато засопел. Он уже готовил извинения за вчерашний поступок князя, когда мои ладони чуть коснулись рук обоих, и капитаны одновременно ощутили легкое головокружение. Пелена с памяти стекает быстро, но не мгновенно. Я успела налить себе кружку воды, когда очнулся Первый. Не зря его ценит князь!