Асфоделия. Суженая смерти (СИ) - Гэлбрэйт Серина

– Ничего, – Тисон тоже осмотрелся, правда, более целенаправленно – задержал взгляд на двери спальни, занятой Дианой. Свет из-под створки не выбивался, с первого этажа не доносилось ни звука. Дом затих, и только мы шептались около лестницы, словно парочка заговорщиков. – Не спится.

– И потому караулишь меня возле ванной?

– Не подле купальни, – Тисон подумал и добавил с усмешкой: – Просто караулю.

– Этак я скоро опасаться тебя начну, – заметила я в шутку. – Ходишь за мной едва ли не по пятам…

– Ди пришлось бы по нраву, – в голосе проклюнулась ирония. – Не упустила бы случая припомнить, что есть вещи неизменные, не тронутые дыханием времени.

Ну да, в детстве за братом хвостиком ходил, нынче вот за мной.

Наверное, было бы забавно… если бы не было так грустно.

– Хочу наблюдать за тобой, видеть, как ты улыбаешься, смотришь на мир, реагируешь на всё, что он преподносит тебе, – теперь голос зазвучал тише, ирония исчезла, уступив место ноткам нежности, обречённости и печали. – Быть рядом, каждый день, час и минуту, пока…

Невысказанное «пока есть возможность» повисло между нами дамокловым мечом. Я даже дни не пересчитывала, боясь узнать, когда всё закончится. Не завтра и не послезавтра, но совсем скоро.

Декада – это мало.

Преступно мало.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И тем меньше, что два-три дня минуло уже точно.

– Может, завтра сбежим от портнихи? – предложила с тайной надеждой.

– Ди не позволит, – покачал головой Тисон. – И не простит, поверь.

– Тогда после визита к портнихе? Или вообще никуда не поедем. Ну его… дома останемся.

– Не поедем? Едва ли.

Под дверью хозяйской спальни возникло бледное пятно света, и створка распахнулась. Держа в руке подсвечник с горящей свечой, Эветьен посмотрел на нас, по обыкновению не удивлённый ни капли.

– И долго вы тут будете шептаться?

– Мы тебя разбудили? – смутилась я отчего-то. – Извини.

– Я и не спал.

Тисон вновь покосился на дверь комнаты сестры, лелея надежду, что хотя бы Диана сейчас не бодрствует.

– Уже иду, – заверила я жениха и, бросив извиняющийся взгляд на Тисона, поспешила в спальню.

Эветьен посторонился, пропуская меня. Я приблизилась к кровати, сняла халат. За спиной тихо затворилась дверь, я обернулась к Эветьену и чуть не вздрогнула повторно, обнаружив, что в помещении несколько больше Шевери, чем бывало обычно. Причём, Тисон поглядывал на брата неуверенно, с закономерным сомнением, в то время как Эветьен держался невозмутимо, будто ничего особенного не происходило. Подумаешь, младшего братца в почти супружескую опочивальню зазвал.

– Если вы не возражаете, мне бы хотелось лечь спать и по возможности выспаться при том, не слушая ни ваших метаний, ни разговоров под дверью, – Эветьен подошёл к кровати со своей стороны, поставил свечу на столик и лёг. – Завтра вставать рано… и как ты, Алия, говорила? Добираться на работу на двух видах транспорта?

– Да, – упоминала тут на днях, потому что Эветьену приходилось сначала ехать на наёмном экипаже до пристани, а потом на лодке переправляться на другой берег. До моста путь неблизкий и нанять лодочника было проще и быстрее.

Тисон направился ко мне, поймал мою руку, пристально глядя в глаза.

– Если ты не хочешь…

– Ты уйдёшь?

– Да.

– А если я не возражаю?

В конце концов, раз мужчины решили, что не видят ничего зазорного в отношениях на троих, то чего мне-то в позу вставать от предложения спать втроём в одной постели? Тем более что очевидно, что этой ночью мы будем в прямом смысле спать, безо всякого разврата.

Осторожно высвободив руку, я забралась под одеяло, передвинулась ближе к Эветьену, лежащему на боку, спиной к нам. Тисон помедлил, но всё же снял рубаху и последовал за мной. Немного неловко устроился рядом, обнял меня.

– А свечу погасить? – напомнил Эветьен ворчливо.

Выпростав из-под одеяла руку, я попробовала красивым взмахом потушить огонёк.

Со второго раза получилось.

Прогресс, однако.

После чего постаралась угнездиться поуютнее в объятиях Тисона. Он прижал меня к себе, поцеловал в висок. Я закрыла глаза и вскоре дождалась-таки прихода бога сна.

* * *

– …Алён, ну что тебе, трудно что ли? Всё равно все выходные дома сидишь, ничего не делаешь…

Я поморщилась невольно, услышав в голосе сестры нотки немного визгливые, требовательные.

– Трудно, Светлана, – собственный голос прозвучал странно, непривычно, словно чужой. – Мне есть чему посвятить своё время что в выходные, что в любой иной день, и нет желания уделять его твоей дочери и твоему дому.

– Но Костя…

– Сколь мне известно, он твой супруг, не мой.

– Да что с тобой, Алёнка?! Что это за деление дурацкое у тебя пошло на твоё и моё?! Посидеть пару часов с племяшкой тебе, видишь ли, жалко стало, времени нет. Занятая какая! И чем ты занята, что оторваться не можешь? Бумагу опять мараешь, сериалы свои идиотские смотришь?

– Найми няню.

– Какая няня?! Ты хоть знаешь, сколько Костик получает? Или, может, ты нам деньги на няню дашь?

– Не дам, – пальцы с алыми ноготками перебрали листки со схемами и текстом на неизвестном языке, разложенные на бордовом покрывале, которым я застилала на день кровать. – Я уволилась с работы.

– Охренела совсем?! – Света сорвалась на фальцет, и поморщились уже мы обе: я и… Асфоделия? – В такое время?! Вот дура, где ты теперь найдёшь другую?

– Светлана, продолжим беседу, когда ты успокоишься, возьмёшь себя в руки и сможешь мыслить и разговаривать более взвешенно. Доброй ночи.

Телефон отправился на подушку и я – или Асфоделия – склонилась к бумагам. Передвинула несколько, вытянула лист с уже знакомым мне рисунком жезла.

– Где артефакт?

Какой артефакт?

– Жезл.

Этот жезл?

– Разумеется, этот.

Не знаю. Я его вообще в глаза не видела, кроме как в воспоминании Асфоделии.

– Артефакт – единственное, что связывает нас ныне, хотя я не могу взять в толк, почему нить протянулась именно сейчас и отчего образовалась вовсе, – она – или всё-таки мы? – выпрямилась, отбросила светлые пряди за спину, позволяя мне осмотреть комнату, освещённую бра возле кровати. – Похоже, он находится где-то поблизости…

Насколько близко?

– Уж всяко не на Сонне, – в голосе, чужом и знакомом одновременно, прозвучала насмешка. – Похоже, кто-то забрал его и привёз на континент.

Угу, и сколько шансов, что неизвестный напавший воспользовался каким-то другим жезлом?

– Мало. На тебя напали?

Два якобы несчастных случая и одно нападение в лоб. Постучали в дверь и ударили энергетическим шаром.

– Видела того, кто сделал это?

Нет. Но Эветьен после проверки сказал, что никаких следов внешнего воздействия нет, будто ничего и не было.

– Эветьен?

Мой жених.

– О-о, так ты уже суженого обрела? – Асфоделия собрала бумаги в стопку. – И не император, хвала Кирее. Я его страшилась… безумно боялась его, его страны, его подданных и того, что случилось с его жёнами. И закатников, этих демонов во плоти. Тебе рассказывали, что в Империи слабый женский дар купируют?

Да, Тисон говорил.

– Тисон?

Мой… э-эм… назначенный рыцарь.

– Зачем тебе назначенный рыцарь, если есть суженый? Ты же больше не дева жребия?

Нет, но… В общем, это долгая история.

– Пусть так. В сущности, это не моё дело. А что ждёт женщину с сильным даром, поведали?

Вроде нет.

– Во Франской империи, Эстилии и некоторых других государствах распространено мнение, будто сильного женского дара не бывает, а коли вдруг по какому-то недосмотру Четырёх приключится с женщиной подобное несчастье, то означать оно может лишь одно. Что женщина отвернулась от Благодатных и заключила сделку с демонами, не суть важно, Хар-Асана ли или некими нематериальными сущностями. В давние времена таких женщин заживо сжигали на кострах…