По следу скорпиона - Юлия Федотова

Хельги очнулся спустя довольно продолжительное время, традиционный нашатырь на сей раз долго не помогал. Открыл глаза, огляделся удивленно.

Странную обстановочку он увидел: полутемная комната, вместо обычного в этом мире электричества повсюду расставлены свечи в бокалах, над ароматическими палочками, вроде сехальских, вьется сизый дымок, на столе бутыль с пенящейся жидкостью, цветы какие-то…

– Ты колдовством решил заняться, что ли?! – удивленно спросил он у Макса.

– Я предложение решил сделать! Любимой женщине, между прочим! – В голосе Макса было столько яда, что королевская кобра позавидовала бы.

– Да ты что! – потрясенно вскричал Хельги. И тут же устыдился: – Ох, извини! Я так не вовремя!

– Да уж! – горько вздохнул несостоявшийся жених. – Более неподходящего момента ты не мог выбрать… впрочем… – Он осекся. Явись Хельги минут на двадцать позднее, вышло бы еще хуже. – Я должен с тобой серьезно поговорить! – решительно заявил Макс после ужина, немыслимо шикарного, но совсем на другую компанию рассчитанного. – Я давно собирался тебе это сказать!

Собирался-то он давно, но все никак не мог решиться. Почему-то было неловко. Но последнее эффектное появление Хельги окончательно переполнило чашу его терпения.

– Говори, – кивнул Хельги покорно. Тон Макса не предвещал ничего хорошего.

– Скажу. Знаешь, я очень люблю вас всех, очень скучаю, честно! Но твои неожиданные появления… они выбивают меня из колеи! Когда Да Винчи вернул меня… – Он хотел сказать «в мой мир», но решил, что это прозвучит слишком патетично – не привык он еще мыслить такими категориями! – …Когда он вернул меня на место, я долго не мог прийти в себя. Моя прежняя жизнь рухнула, все пришлось начинать с нуля… и по правде говоря, мне так не хватало вашего мира и вас! Но я смирился, постарался забыть. А потом стал появляться ты – и всё сначала!.. Это становится невыносимым, я так больше не могу… Ты не обижаешься?

– Нет, – вздохнул Хельги. – Я тебя понимаю. Но знаешь, я тоже должен с тобой поговорить. Сказать одну вещь… Одну очень неприятную вещь… Такая неприятность приключилась…

И тут Макс вдруг почувствовал, как к сердцу подбираются холодные лапки тревоги. Он знал: Хельги не то существо, которое будет считать неприятностью пустяк вроде драконов, моровой язвы или нашествия орков.

– Ну говори же, не тяни!

– Видишь ли… Помнишь, когда я приходил за костюмами, рассказывал о Мангоррате?

– Помню. Дальше.

– Мы одну подробность выяснили, неприятную…

– Хельги, я тебя сейчас тресну! Из тебя слова клещами выдирать приходится! Будто ты не демон, а дева корриган!

Хельги решился:

– Ладно. Выяснилось следующее: опасность попасть под власть мангорритов угрожает не нашему миру… Вот. – Он опять сник.

– А какому?

– Вашему!

Некоторое время они глупо таращились друг на друга, потом Макс вновь обрел способность мыслить критически.

– Хочешь сказать, кто-то из ваших магов или демонов, черт их разберет, согласен перебросить всех мангорритов из вашего мира в наш?

Хельги передернул плечами.

– Ну, разумеется, нет! Кому такая глупость придет в голову? Думаю, это технически невозможно. Но наш кристалл Акнагаррона… Помнишь, тот красивый, в университете? Он лежит в вашем мире. И он станет распространять Силу на ваш, а не на наш мир.

Тот же вопрос, что задала когда-то Энка, пришел в голову и Максу.

– Какой прок мангорритам от власти над нашим миром, если они сами останутся в вашем?

– Никакой. Они про ваш мир вряд ли слышали.

– Тогда чего нам бояться?

– Да уж есть чего! Представь, в ваш мир хлынет чуждая, злобная Сила. Неуправляемая и бесконтрольная. А у вас нет ни одного мало-мальски стоящего мага, чтобы ее хоть немного сдерживать!

Макс представил. Спросил робко:

– Но ведь есть же и у нас какие-то колдуны… шаманы там всякие…

Хельги нырнул в Астрал, огляделся. Вынырнул и презрительно фыркнул:

– Не смеши! Большинство ваших магов просто шарлатаны, у остальных магических сил как у деревенской бабки, а квалификации и того меньше. На них надеяться – это все равно… – Он запнулся, подыскивая доступное для Макса сравнение: – Все равно что ядерный взрыв из садовой леечки заливать!

Тут Макс счел нужным возмутиться. С какой стати его ни в чем не повинный мир должен подвергаться смертельной опасности из-за безалаберных магов или демонов мира иного, которые разбрасывают где ни попадя свою опасную магическую дрянь! Где справедливость?!

На это Хельги вполне резонно напомнил:

– Не так давно наш мир едва не погиб из-за технической дряни, принадлежавшей вам. Так что справедливость налицо. И вообще, я думаю, это был обмен. Наши миры обменялись артефактами.

– И что теперь делать? – Макс осознал-таки всю серьезность положения. Ответ у Хельги был давно готов:

– Идти в университет, красть кристалл. Я заберу его с собой.

Опять помолчали. Перспектива грабить музеи Максима Александровича абсолютно не вдохновляла. Он спросил осторожно:

– Разве ты не можешь переместиться из своего мира прямо в музей? Схватил бы кристалл, и назад!

Во вздохе демона вместилась чуть не вся скорбь мира.

– Я так и хотел! Но в этом мире я связан только с тобой. И переместиться могу только туда, где есть ты… Но если тебе так неприятно, давай я пойду в музей один. Я все равно уже запятнал честь воина грифонокрадством, да и вообще…

– Мы идем вместе. Это не обсуждается! – Макс устыдился собственного малодушия.

Ночная зимняя езда на самоходной повозке Макса понравилась Хельги куда больше летней дневной.

Город сиял и переливался электрическим светом, непрерывно валил мокрый снег, тут же таял, вода рекой лилась по серой земляной корке – «асфальту», и тысячи искр отражались в ней. На дороге было относительно свободно. Не то желая реабилитироваться за прошлую мучительную поездку, не то из страха за судьбу мира, Макс гнал повозку с такой скоростью, что дух захватывало. Будто в туфлях-скороходах скачешь, но с неизмеримо большим комфортом. Особенно здорово было, когда на поворотах из-под колеса красивой волной вырывался целый водяной шквал и брызги фонтаном летели во все стороны. Странно, почему Макса это так раздражало?

К университету подъехали с «клубного входа» – что бы оно ни значило. Макс так сказал: «Подъедем с клубного входа». Хельги, понятно, не возражал.

Притормозили, подыскивая место. Слева высилась громада главного здания, справа был монумент. Памятник человеку со странным именем Ломоносов. Выговорить трудно, запомнить еще труднее. Но Хельги запомнил. Основатели университетов – существа, заслуживающие уважения, к какому бы миру они ни принадлежали.