Обещай мне - Кэтлин Харингтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Корт, Корт! Я не предлагаю ждать, пока Клер Броунлоу произнесет брачный обет. С нас вполне будет достаточно ее обручения… или хотя бы какого-нибудь громкого скандала, который займет сплетников настолько, что им будет не до нас.
– А вот это здравая мысль. Насколько я знаю лондонский свет, очередной громкий скандал разразится не позже, чем через неделю.
– Милый, давай поговорим серьезно, – попросила Филиппа, перестав улыбаться. – Подождем хотя бы до бала у леди Гарриэт. Она собралась пригласить весь свет, хотя я и пыталась отговорить ее от этого. Знаешь, что она сказала мне? Что для нее важны лишь несколько знатных гостей, а остальные могут и не являться. Боже мой, она сама не знает, что делает! Да ведь самые знатные как раз и не придут!
– Это почему же? – спокойно осведомился Корт, снова заключив ее в объятия. – Все, кого пригласила твоя напористая свекровь, появятся. Вот увидишь, в гостях недостатка не будет. А если ты позволишь объявить о нашем предстоящем браке, то окажешься под моей защитой и покровительством. У меня не много друзей, зато влиятельных знакомых и деловых партнеров хватает. Да и среди моих недругов найдутся такие, кто придет из опасения рассердить меня отказом.
– Семья Броунлоу тоже имеет обширные связи, – возразила Филиппа, не желая сдаваться. – Если ты объявишь о своем намерении вступить со мной в брак даже раньше срока, когда-то назначенного для вашей с Клер свадьбы, найдется немало желающих выказать мне свое возмущение. Корт, пойми, у меня не настолько крепкие нервы, чтобы хладнокровно выдержать это. После случая в «Рокингемском аббатстве» мне и без того будет непросто появиться на балу. Прошу, подождем еще немного.
– Хорошо, подождем месяц, – заявил Корт безапелляционно. Неожиданная мысль вдруг пришла ему в голову, заставив широко улыбнуться. – Я могу подождать и дольше, если ты согласишься сегодня же перебраться в Уорбек-Хаус. Это будет вполне безобидно, если леди Августа согласится играть роль дуэньи.
– Из твой бабушки не вышло бы худшей дуэньи, будь она глухой, слепой и прикованной к креслу, – насмешливо воскликнула Филиппа. – Может быть, ты станешь утверждать, что она ничего не знала о нашей идиллии в Галлс-Нест? А как простодушно она моргала глазами на следующее утро после твоего возвращения в Уорбек-Кастл! Никогда не поверю, что она считает тебя скромником. Как по-твоему, почему на другой день за завтраком, когда Кит еще спал, она не отрывала взгляда от окна? Уж не потому ли, что ты бессовестно гладил под столом мои ноги?
– Я никогда бессовестно не гладил тебя! – возмутился Корт.
– Да неужто? Тогда что ты делаешь сейчас?
– Прикасаюсь, и только.
Удобно расположившись в коляске, Корт тронул упряжку гнедых. При этом он улыбался и был в самом приятном расположении духа. Да и как могло быть иначе?
В минувшую среду состоялся первый выход Филиппы в лондонский свет. В сопровождении свекрови она побывала на званом вечере у лорда и леди Холанд, Хозяйка дома также была замужем вторично, и в прошлом у нее тоже был развод. Филиппа ужасно нервничала, и никакие уговоры Корта не могли рассеять ее опасений. Она уверяла, что не каждую разведенную женщину принимают в свете. Впрочем, урожденная Элизабет Вессел, а впоследствии леди Вебстер, была известна тем, что бросила мужа ради любовника, с которым вот уже несколько лет жила в счастливом браке.
Их элегантно обставленный дом в Кенсингтоне считался чем-то вроде салона для членов партии вигов. Собирающееся там общество называло себя «Кружок из Холанд-Хауса» и состояло из политиков, писателей, художников и поэтов, в разной степени отмеченных талантом. Большинство джентльменов приходили с женами, но некоторые особенно благовоспитанные дамы не посещали этот дом.
В тот вечер салон леди Холанд был полон самодовольных интеллектуалов, надменных критиков и небрежно одетых поэтов. Филиппе гости показались интересными, но странными. Хозяйка оказалась особой живой и весьма эксцентричной. Она сразу потянулась к Филиппе как к родственной душе (к немалому смущению последней) и представила ее чуть ли не каждому гостю.
Филиппа вела оживленные беседы, требовавшие остроты ума и знания политики, и, очевидно, ей удалось недурно справиться с испытанием.
Когда Корт появился в салоне, он обнаружил, что Филиппу окружает толпа восхищенных поклонников. Вспомнив прежние ошибки, он подавил приступ ревности и увлек ее в сад. Филиппа была счастлива общим вниманием, и Корт порадовался за нее. Потом он принялся рисовать злые карикатуры на обаятельных джентльменов, и Филиппа от души смеялась. Они забрались в самую гущу сада, и он поцеловал ее. Их могли застать, и, случись такое, им пришлось бы пожениться срочно. Но Корта это не беспокоило.
Корт так глубоко погрузился в воспоминания, что едва не заплутал в незнакомой части Лондона. Пришлось достать записку Эмори Фрая с закорючками адреса и свериться с ней. Еще пара поворотов – и Корт оказался на нужной улице. Мысли его тотчас вернулись к Филиппе.
Он уступил ей не только в том, что согласился ждать свадьбы в течение месяца. Она попросила ничего не говорить Киту о том, кто его настоящий отец, по крайней мере до того времени, пока они поженятся. Мальчик мечтал, что опекун станет его новым папой, но все же разумнее не обрушивать все новости сразу на пятилетнего ребенка. А когда они станут одной семьей, они с Филиппой вместе расскажут сыну правду.
Корт дал себе торжественное обещание, что никогда и ничем не обнаружит перед мальчиком свое истинное отношение к Сэндхерсту. Кит вспоминал о «папе» с уважением, но, когда он представлял себе, как обнимет сына и скажет: «Я твой настоящий отец, Кит!», – душа его преисполнялась великой радости. Еще до Рождества ; мальчик узнает правду. И кто знает, не будут ли они к тому времени ожидать второго ребенка… брата или сестричку Кита…
Корт наконец увидел нужный номер дома (это было здание из красного кирпича, Харли-стрит, 12) и натянул вожжи. Настроение его было прекрасным. Он победил несправедливую судьбу, заново завоевав любимую женщину и ребенка. Тот, кто похитил их, просчитался и теперь гнил в могиле. Как тут было не вспомнить выражение «победитель получает все?
Рыжеволосый Слейни спрыгнул с запяток и рысцой подбежал принять вожжи.
– Смотри, чтобы упряжка не застоялась, – предостерег Корт, спускаясь на тротуар. – Можешь проехаться пару раз из конца в конец улицы. Полагаю, я не задержусь.
Здание было трехэтажным особнячком с высоко расположенным парадным, к которому вела чистенькая лестница. Рядом с дверью висела внушительная табличка: «Обедия Дернфорд, практикующий врач». И табличка, и отлично начищенный дверной молоточек говорили о достатке и стабильности, и это сразу расположило Корта, хотя он понятия не имел, чего ради Эмори Фрай вытащил его сюда. На стук появилась пышная экономка, его провели в холл безукоризненной чистоты, здесь пахло камфарой, каломелью, ртутной мазью. Корт прогнал сразу нахлынувшие на него воспоминания о полевом госпитале, в котором он провалялся несколько недель..