Неверный - Тала Тоцка

рот. Разве я считала его виноватым? И тут же внезапно проснувшаяся совесть с готовностью подтверждает — да. Еще и как считала. Надеялась, что он не родится…

Закрываю руками лицо, по моим волосам скользит крепкая мужская ладонь. Он меня по голове гладит, как маленькую? Как Майю?..

Я его когда-то убью этого Ольшанского. Да что же это делается?..

— И про веру в человечество я правду сказал, Соня, — слышу надтреснутый голос. — Знаешь, как я тобой горжусь?

— Пойди к черту, Демид, — бормочу сквозь пальцы, — я только реветь перестала.

— Да реви сколько хочешь, — он снова притягивает меня к себе на грудь. — Жалко что ли?

Я и реву. Как тут откажешься?

***

Демид достает из отсека упаковку бумажных платочков и протягивает мне.

— Я его не простила, Демид, — предупреждаю Ольшанского, беря платочки, — и не собираюсь. Они мне теперь оба отвратительны, оба Айдарова. Один позволил себя во все это втянуть, второй не смог защитить ни жену, ни сына. Как они позволили Лизе и Сикорскому все это провернуть? Влезть в свои семьи, устроить такое… Перетасовать детей как карточную колоду.

Демид молчит, дает мне выговориться. А меня несет, не могу остановиться.

— Он мне никогда не нравился этот Адам Олегович. Зато все Айдаровы на него разве что не молились. Я предлагала Рустаму сменить клинику, он и слышать не хотел.

— Я как раз с этим разбираюсь, — кивает Ольшанский неожиданно серьезно. — Ваша семья была выбрана не просто так. Я не верю в случайное стечение обстоятельств, хотя бывает по-разному. Но здесь явно не тут случай.

— Откуда ты знаешь? — кошусь недоверчиво.

— Интуиция, — разводит он руками. Поворачивает ключ зажигания, двигатель уютно урчит в недрах автомобиля. Демид смотрит перед собой и говорит как будто в пустоту. — Это конечно твое дело, Соня. Но ты должна знать, что Рустам после последних событий сильно активизировался. Закрывает незаконченные дела, решает оставшиеся вопросы. Завещание на днях составил, угадай на кого.

— На кого? — спрашиваю на автомате, температура в салоне ощутимо снижается.

Демид лениво поворачивает голову.

— На тебя, Соня. На тебя и на твою дочь в равных долях. Руслан и их мать, конечно, может оспорить, но это в теории. И как ты думаешь, для чего он это делает?

Вопрос повисает в воздухе, потому что ответа я не знаю.

— Айдаров хочет уехать? — предполагаю несмело. Демид утвердительно кивает.

— Да, причем не один. Это он попросил меня придержать Лизу, а ты ведь понимаешь, что я не пенитенциарная служба. Частные тюрьмы не то чтобы мой профиль. Рустам сказал, что заберет ее и уедет. Наверняка мечтает увезти ее на какой-нибудь остров, чтобы создать дружную и крепкую семью. Ты как думаешь? Зачем же ему еще составлять завещание как не для этого?

Он сверлит меня пронизывающим взглядом, и от догадки внутри все леденеет.

Потому что я понимаю, зачем.

Глава 40

Соня

Весь дом спит, не спится только мне.

Я давно уложила Майю и даже сама попробовала уснуть, но какое там. В голове клубится целый ком хаотично переплетающихся мыслей. Грудь распирает такая же взрывная смесь эмоций.

Все, все встало с ног на голову. Моя жизнь в который раз перекувыркнулась и полетела вверх тормашками.

Первый порыв злости, гнева и ярости прошел. И страх, навалившийся после слов Ольшанского о Рустаме, тоже.

Теперь, оставшись одна, я пробую хладнокровно и уравновешенно разложить по полочкам в голове всю полученную за сегодня информацию. Осталось понять, где набраться хладнокровия и уравновешенности.

Сначала в голову приходит самая разумная и здравая спасительная мысль — это все полный бред. Порождение чьего-то больного воображения.

Но чертов Демид заведомо подстраховался, лишив меня возможности и дальше придерживаться этой мысли. Он привел меня к Лизе, чтобы та лично обо всем рассказала.

Откуда он это предвидел? Вот сейчас я точно знаю, что не поверила бы ему, расскажи он мне эту историю сам. Даже представляю, как смеялась бы ему в лицо.

Мой муж приехал к нашему лечащему врачу, который ввел ему сильнейшую дозу высококонцентрированного наркотика возбуждающего действия и подавляющего волю. Или снимающего запреты, как кому нравится. Демид говорил, что их принимают порноактрисы перед съемками жестких сцен с большим количеством партнеров. Еще проститутки перед тем как принять участие в оргии, чтобы все прошло с огоньком, а в памяти ничего не осталось.

Все это делалось с одной целью — подбросить своего сына в семью Айдаровых. А по итогу все это дерьмо протекло в мою семью. С моего молчаливого согласия.

Так одна ли вина Рустама в том, что случилось?

Да, я была моложе. Далеко не такой решительной как сейчас. Я была за мужем, полностью переложив на него всю ответственность за нашу семью. И полностью ему доверившись.

А еще я была трусихой. Да, именно. Мне не нравился Сикорский, дико не нравился. Бесила его манера смотреть на меня с идиотской улыбкой, будто я маленькая девочка, а вопросы задавать Рустаму. Бесила привычка обращаться ко всем