1941. Вяземская катастрофа - Лев Лопуховский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фашистские танки на подступах к Москве
В свете вышеизложенного выводы Жукова из анализа обстановки, доложенной Маландиным, являются несколько преждевременными. Его мнение, по-моему, могло сформироваться значительно позднее, когда Г.К. Жуков разобрался в обстановке в полосе Резервного фронта и получил данные об оставлении Вязьмы.
Г.К. Жуков позвонил 8 октября в 2.30 И.В. Сталину и доложил:
«Главная опасность сейчас заключается в том, что слабое прикрытие на Можайской линии не может гарантировать от внезапного появления перед Москвой бронетанковых войск противника. Надо быстро стягивать войска, откуда только можно, на Можайскую линию обороны».
Г.К. Жуков продолжает:
«И.В. Сталин спросил:
— Где сейчас 16, 19 и 20-я армии и группа Болдина Западного фронта? Где 24-я и 32-я армии Резервного фронта?
— В окружении западнее и юго-западнее Вязьмы.
— Что вы намерены делать?
— Выезжаю сейчас же к Буденному, разберусь с обстановкой и позвоню вам.
— А вы знаете, где штаб Резервного фронта?
— Буду искать где-то в районе Малоярославца.
— Хорошо, поезжайте к Буденному и оттуда сразу же позвоните мне» [64].
Получается, что Жуков, вместо того чтобы выехать к Буденному, то есть туда, куда он был командирован и где было полностью потеряно управление войсками, провел весь день 7 октября у Конева, где работала комиссия ГКО. А И.В. Сталин не стал дожидаться, когда Жуков разберется с обстановкой на Резервном фронте, и уже через 30 минут после разговора с ним подписал директиву Ставки ВГК об освобождении С.М. Буденного от обязанностей командующего фронтом. Командующим Резервным фронтом был назначен Г.К. Жуков с освобождением его от обязанностей командующего Ленинградским фронтом.
Мы не можем проследить все действия по дням и часам генерала армии Г.К. Жукова в создавшейся чрезвычайной обстановке по первичным архивным документам: к подобным данным простых исследователей не подпускают ближе чем на пушечный выстрел. А вот немцы уже вечером 7 октября — в 21.30 — перехватили распоряжение Жукова из штаба Резервного фронта! Сомнений быть не может — подписано Жуковым и Анисовым. Подпись Жукова, как и положено, — впереди подписи начальника штаба фронта. А вечером 8 октября Жуков отдал распоряжение Ершакову держаться компактно, прорываться через Вязьму на Гжатск.
Немецкие войска продвигаются по Минскому шоссе на Москву
Сопоставление известных на настоящее время фактов позволяет сделать вывод, что Жуков, выполняя поручение Сталина, уже 7 октября лично знакомился с обстановкой в полосе Резервного фронта — сначала в его штабе, затем с выездом на малоярославецкое направление. И только ознакомившись с ней, он в 2.30 8 октября доложил Сталину, что пути на Москву, по существу, открыты. Зачем понадобился упомянутый в мемуарах сдвиг по времени? Может быть, для того, чтобы показать, что отстранение члена Ставки, героя Гражданской войны маршала С.М. Буденного от должности произошло до поездки Жукова на Резервный фронт?
Однако продолжим наш рассказ, опираясь на воспоминания Георгия Константиновича, который приводит много интересных подробностей, характеризующих создавшуюся обстановку. А то читатель устал от перечислений номеров дивизий и армий и цитирования приказов и донесений (которые для мало-мальски подготовленного человека не менее интересны, чем мемуары). Когда Г.К. Жуков прибыл в штаб Резервного фронта, представитель Ставки армейский комиссар 1-го ранга Л.З. Мехлис, по своему обыкновению, кого-то здорово распекал по телефону. Начальник штаба фронта генерал-майор А.Ф. Анисов мало что конкретного смог доложить о положении войск Резервного фронта и о противнике.
Вспоминает Жуков:
«На вопрос, где командующий, начальник штаба ответил:
— Неизвестно. Днем он был в 43-й армии. Боюсь, как бы чего-нибудь не случилось с Семеном Михайловичем.
— А вы приняли меры к его розыску?
— Да, послали офицеров связи, они еще не вернулись».
Г.К. Жуков решил выехать в сторону Юхнова, надеясь на месте скорее выяснить обстановку. Он родился в этих краях и хорошо знал всю местность в этом районе[276]. Маршала С.М. Буденного он нашел в центре Малоярославца. Остается загадкой, почему штаб Резервного фронта со всем его аппаратом и посланные на розыски офицеры связи не смогли обнаружить своего командующего и что делал почти сутки Буденный без средств связи.
Г.К. Жуков продолжает:
«Войдя в райисполком, я увидел склонившегося над картой С.М. Буденного.
Мы тепло поздоровались. Было видно, что Семен Михайлович многое пережил в эти тяжелые дни.
— Ты откуда? — спросил С.М. Буденный.
— От Конева.
— Ну, как у него дела? Я более двух суток не имею с ним никакой связи. Вчера я находился в штабе 43-й армии, а штаб фронта снялся в мое отсутствие, и сейчас не знаю, где он остановился.
— Я его нашел в лесу налево, за железнодорожным мостом через реку Протву. Тебя там ждут. На Западном фронте, к сожалению, дела очень плохие, большая часть сил попала в окружение.
— У нас не лучше, — сказал С. М. Буденный, — 24-я и 32-я армии отрезаны. Вчера я сам чуть не угодил в лапы противника между Юхновом и Вязьмой. В сторону Вязьмы шли большие танковые и моторизованные колонны, видимо, для обхода города с востока.
— В чьих руках Юхнов? (Юхнов уже третий день — с 5 октября — находился в руках противника, и Жукову об этом хорошо известно. Его наверняка информировали о мерах, принятых командованием МВО и Ставкой, чтобы задержать противника на этом направлении. —Л.Л.)
— Сейчас не знаю. На реке Угре было до двух пехотных полков, но без артиллерии. Думаю, что Юхнов в руках противника.
— Ну а кто же прикрывает дорогу от Юхнова на Малоярославец?
— Когда я ехал сюда, кроме трех милиционеров в Медыни, никого не встретил. Местные власти из Медыни ушли.
— Поезжай в штаб фронта, — сказал я Семену Михайловичу, — разберись в обстановке и сообщи в Ставку о положении дел, а я поеду дальше. Доложи Верховному о нашей встрече и скажи, что я поехал в район Юхнова, а затем в Калугу. Надо выяснить, что там происходит».
В Медыни, по словам Жукова, действительно никаких войск не оказалось. Но по пути туда Г.К. Жуков обнаружил танковую бригаду резерва Ставки, которой командовал полковник И.И. Троицкий, запомнившийся Жукову по боям в районе Халхин-Гола. Между ними состоялся разговор:
«— Ну, что у вас тут делается, докладывайте. Прежде всего, где противник?
Полковник И.И. Троицкий рассказал:
— Противник занимает Юхнов. Его передовые части захватили мост на реке Угре. Посылал я разведку и в Калугу. В городе противника пока нет, но в районе Калуги идут напряженные бои. Там действуют 5-я стрелковая дивизия и некоторые отошедшие части 43-й армии. Вверенная мне бригада находится в резерве Ставки. Стою здесь второй день и не получаю никаких указаний.
— Пошлите офицера связи в штаб Резервного фронта в район полустанка Обнинское, он расположен в деревне Пяткино за рекой Протвой. Информируйте С.М. Буденного об обстановке. Разверните часть бригады и организуйте оборону с целью прикрытия направления на Медынь. Через штаб Резервного фронта доложите в Генштаб о полученном от меня приказании и сообщите, что я поехал в Калугу в 5-ю стрелковую дивизию» [64].
Относительно 17-й танковой бригады, с командиром которой полковником Троицким, по словам Жукова, он встретился 8 октября, тоже не все ясно. Дело в том, что бригадой с самого начала формирования с 1.9 по 7.12.1941 г. командовал майор Клыпин Николай Якимович. Эту бригаду сначала планировали срочно перебросить из Владимира в район Мценска, в распоряжение командира 1-го гвардейского корпуса. Начало погрузки было назначено на 18.00 4.10, темп переброски — максимальный. Но в 16.00 этого дня задачу бригаде изменили: выгрузиться на ст. Мятлевская (30 км северо-восточнее Юхнова), где поступить в распоряжение Резервного фронта. Штаб Резервного фронта так и не смог найти бригаду и поставить ей задачу. Видимо, бригада выгрузилась на другой станции. Бригада, по крайней мере, до 23.40 5 октября оставалась в подчинении Ставки, когда-она была подчинена 5-й гвардейской стрелковой дивизии. По окончании выгрузки дивизия и бригада должны были начать движение на Медынь в готовности нанести удар на Юхнов, а также поддержать отряды Старчака и подольских курсантов. Чем командовал полковник Троицкий, выяснить мне не удалось. Во всяком случае, среди командиров танковых бригад в октябре — декабре 1941 г. он не значится. Может быть, он был одним из заместителей командира бригады? Но для Жукова как-то не солидно разговаривать с каким-то заместителем. Это все равно что советоваться с полковником Л. Брежневым об обстановке в районе Новороссийска.
