Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

Но в этот раз, переживая все заново, Сарпедон ничего не ощутил. Как будто под подошвой хрустнула яичная скорлупа или какая-то былинка.

Когда покачнулся третий, оставив свою руку зажатой в кулаке библиария, Сарпедон не ощутил священного триумфа, который охватил его в тот день. Когда тело противника, больше похожее на кровавое месиво, перевалилось через край стены и полетело к земле, маячившей в ста метрах внизу, он не воскликнул от радости победы, хотя помнил, что делал так всегда.

То был момент, когда Сарпедон доказал, что достоин носить имя Испивающего Души, показал себя на поле боя. Младший библиарий со странными психопе-редающими способностями, которого приняли в Орден только в качестве эксперимента, убил троих вероломных ксеносов, поддержав арьергард наступающей группы. Его хлопали по спине и приветствовали на победном пиру, когда крепость сгорела. Он знал, что наконец заслужил свое место на стороне Дорна. Теперь все это не имело значения. Вообще.

Архивисты Ордена даже посвятили ему несколько строк в своей саге об осаде крепости Квиксиан Обскура. Это был его третий бой после послушничества. Десантники говорили, что он, наверное, сильно проникся словами Дениятоса, если столь уверенно следует букве «Боевых Катехизисов». Такая честь выпадала только нескольким воинам его статуса, но теперь Сарпедону почему-то стало на все это просто наплевать.

Он знал, что посмотрит вокруг, увидит тело сержанта Каллиса, зарубленного силовыми мечами эльдар, соберет оставшихся в живых из своего подразделения и ударит в тыл ксеносам, уже собравшимся нападать на атакующих боевых братьев. Он знал, что услышит страшный грохот открывающихся ворот, от которого содрогнется земля, и радостные крики тысяч гвардейцев, вливающихся в крепость, дабы предать ее мечу и огню. Он был там, вспоминал момент своего триумфа сотни раз. Но сейчас все оказалось другим, незначительным и отдаленным. Братья-десантники погибли. За что? Презренные тела ксеносов лежали перед ним — разве стоило из-за них тратить жизни отличных воинов? И кишащая тупая орда гвардейцев внизу — разве было в той крепости хоть что-нибудь, за что стоило сражаться? Император, чье имя звенело у всех на устах, находился за тысячи световых лет от поля боя, а Его воля извращалась и попиралась людьми, которые правили вместо Него.

Вокруг простиралась пустыня. Вместо гордости осталась огромная пропасть.

Кэон, стоявший на зубцах гидравлического подъемника ворот, скользких от крови ксеносов, неожиданно повернулся и уставился на Сарпедона глазами, в которых горел бес войны.

— Умри, — сказал он голосом духа машины 674-ХU28. Сарпедон ожесточенно затряс головой, и перед его глазами вновь появились стены кельи. Космодесантники никогда не спали, но в редкие часы полудремы могли грезить, и в этих снах Сарпедон часто посещал крепостную стену цитадели Квиксиан Обскура. Но никогда он не чувствовал того, что сейчас, такой пустоты перед лицом битвы, когда Испивающий Души должен наслаждаться славой сражения.

Зарево горящей крепости наконец погасло, и библиарий оказался один в келье. На стене висела панель Для чтения инструктажей и докладов да полка, на которой стоял томик «Боевых Катехизисов». Доспехи аккуратно сложены в углу, болтер и энергетический посох размещены на оружейной стойке. Больше в комнате ничего не было. Хотя разве Испивающему Души нужно что-то еще?

Все смешалось, волнение переполняло библиария. Он воюет уже семьдесят лет, но понимает ли хоть что-нибудь в этой жизни? Сарпедон затерялся в бесконечной круговерти чести, сражений, священного гнева. Семьдесят лет, сотни битв, а больше ничего нет. Победы, как и прежде ярко горящие в памяти, почему-то перестали наполнять гордостью, хотя еще пару месяцев назад от воспоминаний замирало сердце. Сарпедон посмотрел на свое тело и увидел шрамы от ран и операций — десятки порезов по краям имплантированного панциря, уродливый рубец, оставшийся от орочьего цепного меча, белесое пятно там, где ему пересадили кожу, и дюжина оспин, оставшихся после удачных выстрелов противника. Они никуда не исчезли, просто теперь он почувствовал, что, получив их, ничего не приобрел взамен.

Крохотный зеленый курсор замигал в углу панели корабельной связи. Сарпедон сосредоточился на иконке сетчатки, и на экране появилось изображение техноде-сантника Лигриса. Тот получил ужасную нейротравму во время борьбы с духом машины, и апотекарии хирургическими скобками зафиксировали его лицевые мускулы, чтобы предотвратить постоянные спазмы. Выглядело это так, как будто чье-то чужое лицо прибили к передней части головы техника.

— Командор Сарпедон, требуется ваше присутствие на мостике. Команда сервов что-то засекла.

— Что-то?

— У нас есть некоторые предположения, но нет должного допуска. Тут самые засекреченные коды, которые мы когда-либо видели.

— Поподробнее.

— Карминный уровень, командор.

— Даже наши старшие тактики не могут открыть карминный уровень кодировки. Придется ждать, пока они до нас доберутся, если хотим узнать, кто же это такие. — Векк изо всех сил старался казаться важным, поэтому набрал полную грудь воздуха и заложил руки за спину соответственно ситуации. Скорее всего медали за долгую службу, висевшие на мундире, капитан полировал именно для таких случаев.

Талая взглянула на плывущие по экранам потоки бессмысленных символов.

— Согласна. Предварительное сканирование показывает значительный энергетический потенциал. Предлагаю включить защитные поля, как того требует стандартная процедура на случай приближения неизвестного корабля.

— И приготовить красную ковровую дорожку в одном из стыковочных шлюзов, — продолжил Векк. — Могут быть гости.

— Очень хорошо. Сделайте все. — Хлур не сомневался, что решение приняли без него. Он окончательно превратился в марионетку.

Два взвода истребителей с «Грандиозного» даже сейчас виднелись маленькими помеченными пятнышками на обзорном экране капитанского мостика. Они развернулись веером, окружив новый корабль и тщательно карауля его. На всякий случай.

— Связь потеряна! — закричал кто-то, неожиданнотревожные сигналы цвета спекшейся крови озарили мостик своим болезненным светом. — Мы потеряли контроль над связью!

На палубу по команде тревоги ворвались войска безопасности и несколько команд ремонтников, техножрецы низшего ранга. Служебные сервиторы, блистающие множеством сервоинструментов, выкатились из ремонтных альковов. Все начали ожесточенно рыться в консолях, отвечающих за обеспечение связи.

— Перехвачено управление системой оповещения и сетью связи, — невыразительно пробормотала Талая. — Воспрещение и использование.

— Почему? Они враждебны? — Хлуру пока удавалось избегать непосредственного участия в конфликте, и он явно не желал менять сложившуюся ситуацию.

— Неизвестно, — предсказуемо ответила Талая, темно-красный свет только подчеркнул острые черты ее лица.

Векк спрыгнул в отделение датчиков сенсориума, погруженного в палубу «Упорного», которое сейчас было забито жестикулирующими, гомонящими техножрецами и младшими офицерами, старавшимися понять сигналы, залившие информацией корабельные сенсоры. На полу валялись горы распечаток.

— Вот! — закричал Векк, указывая на поток координат. — Выведите это на экран!

Появился корабль. И какой корабль! Яркая вспышка в космосе, деформирующая потоки света, проходящие сквозь нее, так, что звезды превращались в длинные белые полосы. Несколько сенсорных датчиков, показания которых понимал Хлур, утверждали, что перед «Упорным» ничего не было.

— Это имперские корабли? — спросил консул.

— Возможно, — ответил Векк из сенсориума. — Вот только если это так, нас ждут большие неприятности.

Неожиданно завопили корабельные громкоговорители, Хлур попытался прикрыть уши, но тщетно. Он представил, как точно такой же звук несется из каждого динамика на всех кораблях флота, но связи до сих пор не было, поэтому наверняка ничего сказать было нельзя.

— Потерян контроль над управлением, — сказала Талая, прежде чем полностью вырубилось освещение.

Экипаж застыл. Капитанский мостик «Упорного» освещал только обзорный экран, озаряя лица команды призрачным бело-голубым светом.

— Именем Бессмертного Императора и всех Его Доминионов, — раздался звонкий гортанный голос из каждого громкоговорителя на корабле. — Этот линейный флот переходит под командование лорда Горго Тсураса и Ордо Еретикус. Ваши корабли теперь мои, как и ваши души и тела. Все вы всего лишь инструменты для исполнения воли Императора.

Хлур слышал шепот младших офицеров внизу. По правде говоря, он знал, что это произойдет. Принимая во внимание природу их противника и принципы, поставленные на кон, это должно было случиться. Консул отдал бы все, чтобы сейчас очутиться на какой-нибудь ферме по разведению гроксов, где угодно, только подальше от организации, теперь командующей его флотом.