Скульптор твоего тела - Игорь Евгеньевич Журавлёв

если совсем некуда будет бежать, то можно бежать сюда. Но, предупредив, что если я просто захочу наведаться, так сказать, с дружеским визитом, то лучше сначала «позвонить», во избежание, по ее выражению, различных недоразумений. И я с ней был согласен, в таких делах лучше не знать и не видеть ничего такого, что может потом неприятным образом сказаться на твоих отношениях с женщиной. Допустим, у нее будет кто-то другой, вот зачем мне это знание? Ничего хорошего оно мне не принесет. А если я не знаю, то, как говорится, и сердце не болит и наших бурных встреч ничто не омрачает.

Отец пришел, когда мы завтракали. Вилора первая заметила его, спокойно и не торопясь шагавшего к нам из леса. Когда он подошел, мы обнялись с ним по очереди, сначала я, потом — Вилора. Словно вчера расстались, словно и не было этих лет.

— Ты прекрасна, Лора. Уверен, своей красотой ты затмишь любую красавицу во всем Веере! — рассыпался он в комплиментах. Лору они не смутили, она лишь улыбнулась и кивнула на меня:

— Все благодаря твоему сыну, Игорь.

— Слышал, слышал, о твоих успехах, сын, — отец похлопал меня по плечу. — Покажешь пояс?

Я даже немного смутился и почувствовал себя школьником, которого папа хвалит за пятерку. Не было этого в моей жизни, к сожалению, а вот сейчас как-то нахлынуло вдруг. И я сходил за поясом, который отец потом долго вертел в руках так и этак, нахваливая.

— Ладно, — вдруг оборвал я это представление, — сцена встречи отца и сына разыграна гениально. Садись, перекуси, с дорожки, Вилора сегодня блинов напекла со сметаной и творогом.

Отец как-то грустно и понимающе улыбнулся, но сел без комментариев и оправданий, что говорит о его уме, как минимум. Оправдываться вообще дело всегда неблагодарное и проигрышное. Оправдываясь, ты словно бы официально признаешь свою неправоту, но просишь учесть смягчающие обстоятельства. Прошу не путать с объяснением своей позиции, если тебя об этом просят.

Поболтали о том, сем. Я уже хотел спросить, что нового за эти годы произошло дома, в Срединном мире, но вовремя вспомнил, что ничего там не произошло. С точки зрения данного пространственно-временного континуума, конечно.

Отец все так же не торопясь поел, нахваливая блины и искусство хозяйки. Вилора смеялась и подкладывала ему на тарелку. Потом пили чай с вареньем и так сидели около часа. Наконец, отец посмотрел мне в глаза и спросил:

— Ну, ты как, готов?

— Всегда готов! — ответил я пионерским жестом деда, попытавшись изобразить салют. Отец скептически осмотрел то, что у меня вышло, потом поправил мою согнутую руку:

— Вот так правильно было, вроде бы.

Потом осторожно хлопнул ладонями по столу и сказал, почему-то обращаясь к Лоре:

— Ну, мы тогда пойдем, да?

— Давайте уже, проваливайте быстрее! Хоть делами займусь, — бойко ответила она, но почему-то голос ее сорвался и она, отвернувшись, что-то быстро смахнула с лица.

Мы встали и отец, громко и четко вдруг произнес:

— Объявляю тебе, леди Вилора, что твой долг передо мной исполнен, и отныне ты ничего мне больше не должна.

Она молча кивнула. Это было похоже на какой-то ритуал, за которым я наблюдал, открыв рот и сжимая чемпионский пояс в руке.

— Леди? — зачем-то спросил я.

— А, забей! — тут же махнула рукой Лора, Но отец уважительно ответил:

— Леди Вилора, сын, происходит из очень древнего и очень славного рода.

— Ничё се, — пробормотал я, — оказывается я с графиней жил.

Лора фыркнула, а отец все так же уважительно добавил:

— Бери выше, с принцессой!

— Ай, Игорь, ну, хватит уже, сколько можно говорить о ерунде. Мало ли кто кем родился и где когда-то жил.

Но я ее уже хорошо знал и четко видел, что ей приятно. Я почесал в затылке: получается, я действительно спал с принцессой? Офигеть и не встать!

— Почему ты мне ничего об этом не рассказывала, леди Вилора?

— Потому что это не имеет никакого значения. Я давно порвала с семьей, а если еще раз назовёшь меня «леди», я тебе руку сломаю.

Я только головой покачал, а что тут скажешь?

— Я вас провожу, — Лора зачем-то оглянулась вокруг, а потом шлепнула себя ладошкой по лбу. — Олежа, тебе же переодеться надо!

Я посмотрел на себя и понял, что она права. В этих простых просторных брюках на завязках и тапочках местного фасона, конечно, можно, заявиться в наш мир, но зачем привлекать внимание? Учитывая, что сейчас я, вроде бы, должен оказаться в том же моменте, в который и покинул Срединный, как выяснилось, мир. Вот удивятся мои похитители, увидев, как я в один миг на их глазах переоделся! Ха-ха! Сюрприз будет!

Лора метнулась в дом и оттуда крикнула:

— Иди сюда, Олег!

— Иди, иди, — подмигнул отец, а сам опять уселся за стол и потянулся к блинам.

Бросив пояс чемпиона на лавку, я вошел в дом, в котором прожил почти пять лет. Лора стояла посредине единственной комнаты, опустив руки вдоль тела, и молча смотрела на меня. Сделав еще один шаг, я обнял ее и вдохнул такой знакомый и ставший уже родным запах ее волос. Она вжалась в меня всем своим сильным, но таким женственным телом и тихонько заплакала. Я молчал, не зная, что надо говорить в таких случаях. Потом поймал губами ее соленые от слез губы и стал целовать. Она ответила, и наш поцелуй длился долго. Мы никогда не говорили с ней о любви, ни разу не обмолвились на эту тему ни я, ни она. И я не знал на самом деле, люблю ли ее, не с чем сравнивать, не с Ириной же? Там был детский сад, а здесь вообще все иначе. Но сейчас я открыл рот, и уже было вдохнул воздух, собираясь сказать о том, что я ее люблю, как ее ладонь накрыла мои губы.

— Не надо, Олежка, ничего не говори. Слова — ветер, они ничего не значат. Иди, Бог даст, увидимся еще. А если нет, то тем более ничего не говори.

— Лора, я понимаю, что обязан тебе… Я помню наш договор, и по первому зову, я приду на помощь. Но у меня есть еще одна просьба к тебе, не сочти за наглость.

Она внимательно смотрела мне прямо в