Парфянин. Книга 1. Ярость орла - Питер Дарман

Фурий встал на колени, но все равно сохранял вызывающий вид.

– Убей меня, и покончим с этим! – бросил он, словно плюнул.

Я сделал знак Буребисте убрать меч и велел Луцию встать.

– Я не римлянин, Луций. Я не убиваю людей для удовольствия. И не собираюсь убивать тебя.

Сзади поднялся ропот протеста.

– Тихо! – крикнул я. – Я намерен отправить тебя в Рим с моим посланием римскому сенату.

– Каким посланием?

– Я желаю, чтобы ты сообщил им, что нам требуется свободный проход из Италии и что если они пошлют на нас новые войска, мы и их уничтожим. Скажи этим старикам, что правят Римом, что мы их не боимся, но если они будут и дальше нам противодействовать, тогда мы обратим свою ярость против самого Рима и сровняем его с землей, – мои люди разразились при этом довольными криками. Я поднял руку, успокаивая их.

– Слова стоят дешево, – насмешливо ответил он.

– Да, слова стоят дешево, но жизни римлян еще дешевле. Посмотри вокруг, Луций. Что ты видишь? Разве это тела рабов, что валяются повсюду? Нет, это тела римлян. Сколько раз вам еще нужно доказывать, что мы воины, а не подзаборная рвань? Тщеславие не позволяет тебе поверить в это, не так ли? Но пусть твои глаза все же увидят истину. Погляди на захваченных нами орлов – они перед тобой. И будь благодарен, что я оставил тебя в живых и отправляю со своим посланием к твоим хозяевам. Найдите ему мула.

Через несколько минут привели довольно жалкое на вид животное, на спине которого не было даже тряпки. Луция Фурия раздели догола, заставили влезть на спину мула лицом к его заднице, а затем плетью выгнали его из лагеря. А на юге уже поднимался к небу огромный столб дыма – Нергал, по всей видимости, обнаружил римский лагерь.

Буребиста был очень недоволен:

– Почему бы нам не убить его? Позволь это мне, господин! – заявил он, когда Луций Фурий уже пропал из виду. – Этот человек ненавидит всех врагов Рима!

– Да, ты, вероятно, прав, но если я его убью, то только в бою, когда у него будет в руке меч.

Каст покачал головой:

– Ты иной раз слишком много говоришь, Пакор. Буребиста прав, тебе следовало его убить. Он бы тебя убил, окажись он на твоем месте.

– Вы, германцы, прямо-таки помешались на убийствах, – насмешливо сказал я. – Я с трудом могу поверить, что вы не все такие.

– Мы всего лишь убиваем римлян, – он улыбнулся. – И еще парфян, которые имели глупость забраться в наши земли.

Мы потратили весь остаток дня, раздевая убитых римлян и собирая захваченное снаряжение. К тому времени, когда мы с этим покончили, вернулся Нергал со своим отрядом, пригнав несколько десятков римских повозок и несколько сотен мулов, связанных цепочкой. Римский лагерь пустовал, хотя, как полагал Нергал, те, кому удалось бежать с поля боя, успели заскочить туда, поскольку там не обнаружилось ничего ценного. Однако более ценным оказались эмблемы легионов и когорт, которые мы захватили: четыре легионных орла и целая куча разных штандартов. Последние являли собой куски красной материи, прикрепленной к поперечным палкам, нацепленным на шесты. На каждом таком куске были золотом нарисованы римские цифры и фигуры животных. Были и другие длинные шесты с разнообразными знаками и надписями наверху, например с серебряной рукой, разными животными и серебряными дисками, прибитыми к самому шесту. На многих штандартах красовалась надпись SPQR. Я спросил у Каста, что это означает, и он ответил, что на латыни это Senatus Populus Que Romanus, то есть Сенат и Народ Римский. Я велел забросить все это в телегу и отдал ее Касту. Это его люди выиграли битву, и будет справедливо, если эти трофеи достанутся им.

Я положил ему руку на плечо:

– Ты хороший друг и яростный враг.

– Твои люди тоже хорошо сражались.

– Твои германцы получили признание, которого они заслуживают. Можешь с гордостью отвезти их к Спартаку.

Бирд вернулся в лагерь, когда Каст примерял на себя римский бронзовый доспех, выкованный по форме тела. Это был великолепный образчик защитного вооружения, правда, он пожаловался, что отверстие, пробитое стрелой в спине, портит общее впечатление от него. Бирд спрыгнул с седла и протянул мне сложенный листок пергамента. Я развернул его и прочел послание.

Дорогой друг!

Бирд принес нам радостную весть о твоей победе. Я очень рад сообщить тебе, что мы тоже победили римлян. Жду вашего возвращения, чтобы вместе отпраздновать наш общий триумф. Клавдия шлет тебе привет.

Спартак.

Я сообщил эту новость Нергалу, Буребисте и Касту, и вскоре все войско узнало, что Спартак тоже разгромил римлян. Я вернулся к Галлии, которой велел оставаться в лагере, поскольку не хотел, чтобы она со своими женщинами появлялась на поле, заваленном мертвецами. Я сообщил ей и всем остальным о весточке от Спартака – их она порадовала не меньше, чем меня. В лагере в этот вечер было гораздо веселее, чем вчера, все собирались у костров и говорили о том, что будем делать, когда выберемся из Италии. Рим вдруг стал казаться чем-то очень далеким и незначительным, не страшным. Мы позволили себе помечтать, и, опьяненный этим теплым летним вечером, я сделал Галлии предложение – попросил ее стать моей женой. Она стояла вместе с Дианой и Руби рядом с ревущим пламенем костра, и ее светлые волосы в отблесках пламени отливали оранжевым. Я отвел ее в сторону и спросил, согласна ли она разделить со мной жизнь. Она прошептала «да» и нежно поцеловала меня.

На следующий день мы разломали полсотни римских повозок, а остальные, нагруженные продовольствием и снаряжением, отправили на север, к Спартаку. Полученные дрова мы использовали для погребального костра, добавив к ним римские щиты, которые не подлежали восстановлению. Потом возложили тела наших погибших поверх костра, полили все маслом и подожгли. Мы стояли, построившись рядами, конные и пехота, а огонь пожирал тела наших товарищей. Я молился Шамашу, чтобы он принял души павших в свой рай, чтоб они вечно пребывали там. Тела убитых римлян мы оставили воронам. Перед самым выступлением Каст принес мне отличный кожаный доспех, который, по его словам, воины сняли с убитого римского командира очень высокого ранга. Судя по виду доспеха, сомневаться в этом не приходилось. Этот командир, кто бы он ни был, получил стрелу в глаз и погиб на месте. Черный доспех состоял из двух половинок и был искусно изготовлен, скульптурно повторяя мускулатуру человека, как это принято у римлян, и был украшен на груди роскошным золотым изображением солнца и двумя крылатыми золотыми львами сразу под ним. Он также был снабжен отделанными бахромой черными кожаными полосами, прикрывавшими плечи и бедра, и украшен золотыми изображениями пчел. Это был великолепный образчик защитного вооружения. Кроме того, Каст подарил мне стальной шлем, подбитый мягкой кожей изнутри, с широкими нащечниками на петлях и полированным бронзовым гребнем. Он был украшен огромным красным плюмажем, который я потом, когда появится время, заменю белыми гусиными перьями.

– Мои люди дарят тебе это за то, что ты принес нам победу, – сказал он, застегнув на мне доспех, надетый поверх белой туники.

– Я принимаю ваш подарок. Передай своим людям мою благодарность.

В новом роскошном наряде я занял место во главе нашего войска, и мы выступили на север, на соединение со Спартаком. Рядом со мной, справа, ехала Галлия, слева шел Нергал, а Гафарн, Диана и Праксима следовали сразу позади нас. Безумная Руби тоже ехала с нами, что-то напевая себе под нос и пребывая в своем собственном мире.

Мы вернулись к друзьям, и все пребывали в самом праздничном настроении. Галлия и Диана обнимались с Клавдией, я обнимал Спартака и Годарза. Они оба были невредимы, хотя Спартак получил небольшой порез лезвием меча над правым глазом, который лишил бы его зрения, пройди клинок на пару дюймов ниже. «На арене случалось и похуже», – вот и все, что он сказал по этому поводу.

Бывали в моей жизни случаи, когда я испытывал истинное счастье, и ужин в шатре Спартака в тот вечер оказался одним из таких. Возможно, дело было в том, что мы все остались живы после этих сражений, или, что более вероятно, в том, что Галлия согласилась стать моей женой. Но все равно, вино было легкое и отменное на вкус, а блюда самые лучшие, какие я только пробовал в своей жизни. Они, конечно, не слишком отличались от того, что мы ели постоянно, но вечер все равно был прекрасный. Мы сидели за большим столом, Спартак во главе, Клавдия рядом с ним. Я сидел рядом с Галлией, и мы весь вечер смотрели и ласково прикасались друг к другу, полагая, что никто этого не замечает. Диана сидела рядом с Гафарном, а еще там были Каст, Буребиста, Нергал, Праксима, Резус, Акмон, Ганник и Бирд, который не хотел присутствовать, предпочитая компанию своих непритязательных разведчиков. Но я настоял, поскольку он мне нравился, и я хотел, чтобы он разделил нашу радость. Даже Руби, казалось, пребывала в счастливом настроении.